Барбара Картленд - Волшебный миг
Она подозревала, хотя не могла обсудить это с Гертрудой, что Нэда влюблена в своего кузена. Было в ее темных глазах и губах что-то хищное, когда она смотрела на сэра Гая. Но со всеми остальными Нэда была беспристрастной и равнодушной, почти до грубости. В какой-то степени она вела себя слишком загадочно. Трудно объяснить или конкретно указать пальцем, в чем это заключалось, но ее окружала атмосфера тайны.
В комнату она заходила, словно проскальзывая, а когда встречалась с кем-то в коридоре, создавалось впечатление, что ей хотелось бы остаться незамеченной. Но Салли убеждала себя, что должна быть с ней доброжелательной, как бы плохо Нэда к ней ни относилась. К людям, которые так много страдали, следует относиться по-доброму. Но очень трудно думать о человеке хорошо, если он так агрессивен. В конце концов у Салли вошло в привычку, уходить от встреч с Нэдой и общаться с ней только за столом.
Дети были одновременно как под ее опекой, так и под ее защитой. Она не только была полностью поглощена их интересами и делами, но и оправдывала необходимостью идти к детям свой уход из комнаты, когда туда заходила Нэда, предпочитая выйти из дома на свежий воздух.
Погода стояла замечательная, и дети очень изменились внешне. Они все еще были слишком худыми, но бледность их щек сменилась здоровым румянцем, и если сначала они подолгу ковырялись в еде, и в итоге съедали очень мало, то теперь опустошали свои тарелки с волчьим аппетитом.
Миссис Редфорд все еще была сильно больна, но с каждым днем прогноз становился все более и более благоприятным. Сэр Гай телеграфировал майору Редфорду и рассказал о том, что случилось с его женой. И тот ответил, что сделает все возможное, чтобы поскорее вернуться в Англию. Все, что необходимо, было сделано. Единственной задачей, стоявшей перед Салли, было сохранить детей счастливыми и здоровыми, и с ней она с успехом справлялась.
Не так успешно обстояли дела с попыткой выяснить, не являются ли дети внуками старого мистера и миссис Редфордов. Леди Торн встретила генерала на собрании Красного Креста, и ужасно шокированная рассказывала сэру Гаю и Салли о том, что произошло.
— Ты же знаешь, Гай, какой он замкнутый человек, — сказала она своим мелодичным голосом. — Он пугает меня, и всегда пугал, но все-таки я считала, что должна попытаться. Когда собрание закончилось, я подошла к нему и поинтересовалась, как дела у него и у миссис Редфорд. А потом, чувствуя, что очень волнуюсь, все-таки спросила его о сыне. Я сказала, что ничего не слышала о нем вот уже несколько лет.
— Какая вы молодец! — воскликнула Салли. — И что он сказал?
— Он посмотрел на меня из-под своих густых бровей, — продолжала свой рассказ леди Торн, — а потом заявил очень громко и отчетливо, как будто я какой-нибудь идиот — новобранец на плацу:
— Мадам, у меня нет сына, — и пошел дальше.
— Могу себе представить, как вы себя почувствовали! — возмутилась Салли.
— Я действительно была готова провалиться сквозь землю, — сказала леди Торн, — И многое отдала бы, чтобы этого разговора не было.
— Но он ведь не имел в виду, что Боби умер, — отозвался сэр Гай, — если бы его убили, мы бы услышали об этом. Думаю, что ты, мама, права, и Николас и Пру — внуки генерала, но чем мы можем помочь в этом случае, не имею понятия.
— Я больше и пытаться не стану, — сказала леди Торн. — Меня до сих пор трясет от его поведения.
После этого случая о родстве детей с генералом больше не упоминалось, потому что леди Торн сразу расстраивалась. Салли находила эту женщину довольно странной, с тех пор, как узнала ее получше. Она была такой хрупкой, женственной, удивительно доброжелательной, но очень бесхарактерной. Может быть, ей так казалось потому, что Салли всю свою жизнь знала только женщин с сильными характерами, тетю Эми, Линн, то есть женщин, которые худо или бедно принимали серьезные решения и жили деятельной жизнью. А леди Торн просто плыла по жизни, как будто в розовом тумане. Она была доброй к людям, потому что иначе не могла, и такой образ жизни ее вполне устраивал. Она жила в собственном мирке, который создала сама. Казалось, ее ничего глубоко не трогает. Когда сэр Гай рассказывал ей, что происходило на ферме, она улыбалась и говорила:
— Как умно было с твоей стороны, дорогой, сделать именно так! — или:
— Я уверена, что ты знаешь лучше. — У Салли создалось впечатление, что она слушала только ушами, и что бы сэр Гай ей не сказал, реакция была точно такой же.
Салли даже пожалела Нэду. Если девушке пришлось пройти через такие ужасы и лишения, как ей было трудно, когда в этой никем не потревоженной тихой заводи она не смогла найти понимания и сочувствия к тому, что ей пришлось пережить. Но, хотя ей было жаль Нэду, она понимала, что та не хочет никакого сочувствия. Она обращалась со своей тетей как с ребенком или инвалидом, и разговаривала успокаивающими фразами, с фальшивой любезностью.
В третье воскресенье ее пребывания в «Убежище» произошел странный случай. Первое воскресенье приходилось на следующий день после приезда Салли, поэтому леди Торн решила, что дети слишком устали, и не стоит их вести в церковь. Салли с ней согласилась и читала им книжки в саду, пока все не вернулись.
В следующее воскресенье они все отправились в церковь, и, к удивлению Салли, проехали несколько миль до довольно уродливого викторианского сооружения, куда на утреннюю службу собралась малочисленная паства. В это воскресенье Салли одела детей в их самые лучшие костюмы. Леди Торн уже ждала их в холле, но машины возле дверей не было.
— Мы сегодня пойдем в церковь пешком, — сказала леди Торн, а когда Салли посмотрела на нее с удивлением, объяснила. — В это воскресенье мы идем в свою церковь. Она находится в конце парка.
— Теперь я понимаю, — воскликнула Салли. — А я удивлялась, почему церковь находится так далеко от дома.
— К сожалению, у нашего викария два прихода, — сказала леди Торн. — Нам не очень нравится «другая» церковь, как дети всегда называли ее. Наша такая красивая, она была построена из камней бывшего монастыря, поэтому мы гордимся, что она Принадлежит нам. Торнов обычно там хоронят, и вы сможете увидеть могилы. Там их внушительное количество.
Сэр Гай присоединился к ним, и они пошли по дороге.
— Это не маленькая часовня рядом с песчаным карьером? — спросила смущенно Салли.
— Да, именно она, — ответил сэр Гай, — но это не та часовня, которая принадлежала монастырю. Та, к сожалению, была разрушена вместе с ним. Эта, в песчаном карьере, была очень маленьким зданием, скорее кельей, чем часовней. Как мне удалось установить из старых записей, она была построена одним святым монахом, которого уважала вся община. Многие люди находили там убежище, и подолгу жили в ней. Монах был францисканцем, и часовня соответственно была построена в честь святого Франциска, поэтому она находилась в лесу, чтобы быть поближе к птицам и диким животным.
