Кэтлин Вудивисс - Волшебный поцелуй
Рейлин не нашлась, что ответить.
У Джеффри уже отпало желание демонстрировать свое остроумие, стоило ему подумать о том, что Рейлин пришлось перенести. Сняв куртку и рубашку, он с несвойственной ему тщательностью развесил их на стульях перед огнем, а когда вновь повернулся лицом к жене, приказав себе не делать ей скидки из-за того, что она по своей же глупости попала в беду, Рейлин едва стояла на ногах.
Тихо выругавшись, Джеффри взял жену под руки. Она показалась ему непривычно легкой. В самом деле за сутки в лесу Рейлин сильно исхудала: щеки ввалились, под глазами легли лиловые тени. Она представляла собой настолько жалкое зрелище, что злиться на нее он был просто не в состоянии.
— Садись, — приказал он, усаживая жену на стул. Присев рядом на корточки, он взял ее за подбородок, пристально вглядываясь в осунувшееся лицо с припухшими веками. — У меня уйдет не больше четверти часа на то, чтобы отвести лошадей в амбар и дать им сена. Вернувшись, я займусь нашими проблемами, а пока сиди и не шевелись. Поняла?
— Да, — с усилием произнесла Рейлин. Джеффри вернулся даже быстрее, чем обещал, захватив по дороге бочонок, который висел под навесом при входе в дом. Рейлин сидела там, где он оставил ее, изо всех сил борясь со сном. Поставив бочонок на каменный пол перед очагом, Джеффри посмотрел на Рейлин: она вздрогнула от громкого звука и заморгала.
— Что ты намерен делать? — заплетающимся языком проговорила Рейлин, кивнув на бочонок.
— Это, дорогая, тебе вместо ванны.
Джеффри обмотал тканью ручку железного чайника, плеснул кипяток в бочонок, после чего принес из колодца возле дома еще два ведра холодной воды и, наполнив чайник, поставил его на огонь. Из сумки, которую возил с собой, он достал мыло и полотенце.
— Хорошо всегда быть предусмотрительным, — пробормотал он, расстилая полотенце.
— Джеффри, — взмолилась Рейлин, — я так хочу спать…
— Только после того, как искупаешься и поужинаешь, и ни минутой раньше.
Он поднял ее на ноги, от чего Рейлин тихо застонала. Она не спорила, когда его проворные пальцы справлялись с застежкой ее порванного, грязного и не слишком приятно пахнувшего платья. Как только с крючками было покончено, он снял с нее все до последней нитки.
Слишком измученная, чтобы чувствовать что-то, кроме желания спать, Рейлин и не пыталась сопротивляться, когда Джеффри развернул ее к себе лицом. Он стал снимать с нее чулки, и ей ничего не оставалось, кроме как опереться на его обнаженное плечо. Кожа под пальцами была теплой и полной жизни — казалось, Джеффри излучал энергию.
Рейлин услышала, как он присвистнул. Опустив глаза, она увидела, что муж разглядывает волдыри, покрывшие ее ноги. Под его взглядом Рейлин съежилась, безуспешно стараясь скрыть безобразные струпья.
— Удивительно, как ты вообще еще можешь ходить, — пробормотал Джеффри.
В ответ Рейлин лишь вздохнула.
Она и не пыталась закрыть свое обнаженное тело, ее сил не хватало даже на то, чтобы покраснеть, когда он внимательно посмотрел на потяжелевшую грудь и соски, которые стали темнее за последнее время. Даже когда взгляд Джеффри скользнул по ее животу, она продолжала оставаться в каком-то оцепенении.
Изменения, произошедшие с телом жены, были пока очень незначительны и все же заметны для того, кто пригляделся бы повнимательнее.
— Ванна готова, дорогая, — нежно сказал Джеффри, подавая ей руку.
Ноги Рейлин подгибались, так что она и не подумала отказываться от предложенной помощи. Вода оказалась лишь слегка теплой, но и этой температуры хватило, чтобы волдыри на ногах напомнили о себе жгучей болью. И все же ванна казалась ей настоящим благословением. Единственное, чего Рейлин боялась, это что уснет прямо в воде, так и не сумев смыть с себя грязь.
Со вздохом наслаждения она, скрестив по-турецки ноги и сев на дно бочки, погрузилась в воду и какое-то время лишь блаженно улыбалась, закрыв глаза. Из забытья ее вывел громкий всплеск: кусок мыла ударился о ее живот, зигзагами опускаясь на дно дубового бочонка. Рейлин подняла глаза и увидела, что муж неодобрительно смотрит на нее.
— Надеюсь, ты не собираешься сидеть здесь вечно? Я тоже хочу поесть и помыться, перед тем как лечь спать.
— Не мог бы ты передать мне кувшин с теплой водой, — утомленным голосом попросила Рейлин. — Мне надо вымыть голову.
Джеффри смотрел, как она трет кулачком глаза, точь-в-точь как ребенок, которому очень хочется спать.
— Может, помочь тебе?
— Да, пожалуй. А то мне трудно держать глаза открытыми, — ответила Рейлин и, словно в подтверждение, моргнула, с видимым трудом разлепив веки. — Я слишком устала, и мне все равно, что ты со мной сделаешь.
Джеффри, прищурившись, смотрел на жену: она сидела в бочке, похожая на тряпичную куклу. Пожалев ее, он присел и, обняв одной рукой за плечи, стал намыливать ей лицо, шею, грудь. Рейлин едва ли сознавала, что происходит, но, когда он просунул губку между ее ног, она открыла глаза и выпрямилась, встретив в его взгляде удивление.
— Не слишком усердствуй, — бросила она укоризненно.
— Моя мама учила меня опрятности с малолетства. Ничего не должно оставаться невымытым, говорила она. Кроме того, я трогал тебя в этом месте несметное число раз, и ты никогда не отчитывала меня за излишнюю дерзость.
— Спасибо, — не терпящим возражения тоном заявила Рейлин, — там я помою сама. А ты можешь вымыть мне голову.
Джеффри удрученно вздохнул:
— Увы, ты становишься ханжой. Всего несколько дней назад ты позволяла мыть тебя везде…
Терпение Джеффри уже давно было на пределе. Упрямое нежелание жены признать свою ошибку, этот глупый побег… Он схватил кувшин и, не церемонясь, опрокинул ей на голову целый поток воды. Рейлин, застигнутая врасплох, вскрикнула и принялась отфыркиваться. Увидев, что Джеффри взял в руки еще один кувшин, она сжалась и накрыла руками голову.
— Ты хочешь утопить меня за то, что я не позволила тебе меня ласкать?
— Я хочу вымыть тебе голову, только и всего. Вспенив мыло, он принялся втирать пену, массируя Рейлин голову своими сильными длинными пальцами.
— Не так больно! — невольно вскрикнула она.
— Сожалею, — без тени сочувствия отвечал Джеффри, — я не всегда умею соизмерять собственную силу.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, ты мне всю кожу сотрешь!
— По крайней мере волосы будут чистые. Видела бы ты их сейчас. Что ты там делала? Плавала в иле?
Так оно скорее всего и было, потому что на волосах все еще оставалась зеленая ряска, не говоря о чем-то похуже.
— У тебя в голове столько насекомых, что хватило бы на прокорм птичьему семейству на целый год.
