Моника Бернс - Прекрасная куртизанка
— Вы хотите сказать, что не желаете, чтобы я сопровождала вас сегодня?
Он оставил уздечку, которую надевал на коня, и оглянулся через плечо. В его жестком взгляде мелькнула досада.
— Если вы думаете, что можете играть мною, Аллегра, то напрасно. У каждого есть предел, и я уже достиг своего.
— Вы обвинили меня в этом при первой встрече. Я не играла тогда и не играю сейчас.
— Однако вчера вечером вы сбежали, как газель, при первых признаках опасности.
— Да. — Она твердо встретила его взгляд. — Я сбежала, потому что не хочу, чтобы меня подталкивали к решению, которое касается моей сугубо личной жизни. Я предпочитаю выбирать любовников при свете дня, а не в порыве страсти.
— Видимо, это означает, что вы обдумали мое предложение, — заметил он с нотками торжества в голосе, глядя на нее со своим обычным высокомерием.
— Я этого не сказала.
— Вы упомянули о решении. Значит, вы размышляете о моем предложении?
Его темные глаза удовлетворенно блеснули, когда Аллегра отвела взгляд. Он был прав, она действительно думала о романе с ним, но не хотела в этом признаваться. Улыбнувшись краешком губ, Шахин шагнул ближе и провел кончиками пальцев по ее разгоряченной щеке. Аллегра вспыхнула и затрепетала.
— Выберите меня, дорогая. Не пожалеете.
Пока она боролась с искушением сказать «да», он отвернулся и продолжил седлать своего жеребца. Аллегра последовала его примеру, надев седло на пегую кобылу по кличке Эдива, на которой она каталась каждое утро, и вскочила в седло, прежде чем он успел помочь ей. Она сомневалась, что сможет совладать с собой, если он ненароком коснется ее. Ее тело было более чем готово предать ее, если он подойдет слишком близко. Шахин, проверявший подпругу ее седла, бросил на нее вопросительный взгляд:
— Вы позавтракали?
— Нет. — Она покачала головой. — А следовало?
— Я собирался навестить одного из пастухов. — Он нахмурился. — Это долгий путь для пустого желудка.
Не прошло и минуты, как он извлек из своей седельной сумки кусок козьего сыра и вручил ей, прежде чем забраться на лошадь. Желудок Аллегры отозвался голодным урчанием. Откусив кусок сыра, она пустила Эдиву рысью. Простиравшаяся перед ней пустыня была такой же прекрасной, как и дикой. Она понимала, почему Шахин решил остаться в Марокко со своим племенем. Здесь царила безмятежность, которую не мог предложить Лондон с его светской суетой.
Они скакали более часа, когда Шахин сделал знак остановиться, и Аллегра натянула поводья. Повернувшись к нему, она увидела, что он жадно пьет из кожаного бурдюка, который был привязан к его седлу. Утолив жажду, он протянул его ей. Вода оказалась на удивление холодной. Шахин спешился, чтобы напоить лошадей из другого бурдюка. Пока животные пили, он изучал видневшиеся вдали горы, озадаченно хмурясь.
— Долго еще ехать? — спросила Ачлегра, вернув ему бурдюк.
— Нет, — рассеянно отозвался он, вскочив в седло. — Вообще-то я удивлен, что мы еще не встретили Омара. Не думал, что он забрался так далеко.
— А зачем ему вообще кочевать отдельно от остальных?
— Парень любит уединение, — улыбнулся он. — Это он еще близко от лагеря.
— У него много овец?
— Достаточно. — Шахин пожал плечами, глядя на простиравшуюся перед ними равнину. — Вот почему меня удивляет…
Он напрягся в седле, пристально вглядываясь во что-то слева от них. Проследив за ним взглядом, Аллегра не увидела ничего, кроме стаи птиц, круживших в небе.
— Что там?
— Не знаю.
Он огляделся по сторонам. Чувствуя исходившее от всадника напряжение, Тарек беспокойно переступил ногами.
— Поехали посмотрим.
Они поскакали в сторону птиц. Подъехав ближе, они увидели, что это стервятники, и почувствовали вонь. То был тошнотворный запах разлагающейся плоти. Первое, что они увидели, была мертвая овца, частично разрубленная и распухшая под палящим солнцем. Рядом лежала другая, с проломленным черепом, тоже раздувшаяся от зноя. Шахин схватил Эдиву за уздечку, остановив лошадей.
— Оставайтесь здесь.
Аллегра послушно кивнула, озирая жуткую сцену. Все пространство перед ними было усеяно трупами овец. Зажав нос пальцами, она смотрела вслед Шахину, который двинулся дальше. «Где же пастух?» — задалась она вопросом, хотя в уголке ее сознания уже брезжил ответ. Один стервятник налетел на другого, пытаясь отобрать кусок падали, который тот клевал. Потерпев неудачу, он улетел, а победитель лишь изменил положение, продолжив трапезу. Аллегра вскрикнула при виде его добычи.
Шахин резко развернул Тарека. Охваченная тошнотой и ужасом, она могла только указать на стервятника, который выклевывал глаз из отсеченной головы. Отведя взгляд от жуткого зрелища, она едва успела склониться в сторону, как ее вывернуло наизнанку. Когда все закончилось, она обессилено прижалась лбом к гриве Эдивы.
О Боже, кто мог сотворить подобное зверство? Неужели человек? Ответ не заставил себя ждать. Несмотря на полуденную жару, Аллегру пробрал озноб. Она застонала, ощутив новый приступ тошноты.
Сильные пальцы Шахина схватили ее за локоть и заставили выпрямиться в седле.
— Посмотрите на меня, Аллегра.
Аллегра подняла голову, подчинившись его властному тону. В его темных глазах полыхала ярость. Она видела его разгневанным, но никогда до такой степени, и инстинктивно отшатнулась. Его взгляд смягчился. Он протянул ей бурдюк с водой, чтобы прополоскать рот.
— Выслушайте меня, — настойчиво произнес он. — Мы в опасности. Я знаю только одного человека, способного на такое.
— Нассар, — отозвалась она с убежденностью в голосе, возвращая ему бурдюк.
Еще увидев первую мертвую овцу, она заподозрила, что это дело рук шейха.
Шахин согласно кивнул.
— Вы должны быть сильной, дорогая. Нам нужно срочно покинуть это место.
Несмотря на дурноту, Аллегра была готова на все, лишь бы избежать встречи с Нассаром. Они развернули лошадей и пустили их в стремительный галоп. По мере удаления от места резни воздух становился свежее, но воспоминания об увиденном кошмаре не тускнели. Как она ни старалась, она не могла изгнать из памяти вид отрубленной головы пастуха. Ужасное зрелище явилось напоминанием, как ей повезло оказаться вне досягаемости Нассара. Аллегра содрогнулась. То и дело оглядываясь через плечо, они неслись по направлению к лагерю, но так и не увидели преследователей. Спустя примерно полчаса Шахин сделал ей знак остановиться.
— Похоже, погони нет. Надо дать лошадям отдохнуть и напиться, — сказал он.
Несмотря на его спокойный тон, ее страх не проходил. Он взял ее руку и поднес к своим губам.
