Кинли Макгрегор - Королевский рыцарь

– Элизабет…

– Нет, - отшатнулась она от него. - Не трогай меня и не зови меня по имени. Не желаю слышать его из твоих уст!

Он опустил руку.

– Почему ты просто не убила Страйдера сама?

– Я пыталась, но он никогда не оставался со мной наедине. Кроме того, я думала, что, если стану графиней Блэкмор, он сумеет защитить меня.

– И ты убила другого члена Братства, чтобы подставить его? - Он не оставлял попыток разобраться в ее мотивах.

– Да. Роджер изнасиловал Мэри.

Аквариус содрогнулся, припомнив ту ночь, когда члены Братства бежали из тюрьмы. Небольшую группку отправили освободить их. А они вместо этого надругались над ними и заперли в камерах, заявив остальным, что все шлюхи мертвы.

Долгие годы он ненавидел Братство. А кто бы чувствовал себя иначе на его месте? После побега всем остальным дорого пришлось заплатить за это врагам.

Мэри умерла, не выдержав одного из наказаний за побег Братства. Она была робкой женщиной. Маленькой и хрупкой. Сарацины сломали ее, словно нежный цветок.

Аквариус до сих пор мечтал дожить до того дня, когда вернется в тюрьму и накажет виновных. К несчастью, он сильно сомневался, что ему выпадет такой шанс.

– Я с удовольствием прикончила Роджера, - огрызнулась Элизабет. - И получила бы еще больше удовольствия, увидев смерть Страйдера.

– Он и так достаточно выстрадал.

Она скривилась в усмешке.

– Да что ты знаешь об этом? Всех страданий мира не хватит, чтобы отомстить ему. Вспомни, сколько мучений вынесли мы и как страдаем до сих пор. Скажи положа руку на сердце, была ли у тебя хотя бы одна спокойная ночь, без кошмаров?

– Да, - солгал ей он. - Я и так отдал полжизни этим демонам. Хватит уже с них. - Он изо всех сил пытался следовать этому принципу. При свете дня это было не слишком трудно. Но ночью он был не в состоянии совладать с терзающими его кошмарами.

– Я рада за тебя, - наигранно улыбнулась она. - Мне не забыть, что со мной делали. Знаешь ли ты, что теперь я даже детей иметь не могу? Они так зверски обошлись со мной, когда я понесла от них, что с тех пор я ни разу не беременела. Ни разу. - В ее глазах блеснули слезы.

Аквариусу хотелось утешить ее, но он знал, что не сможет. К тому же вряд ли ей понравится, попробуй он коснуться ее, пробудив в душе ненужные чувства и воспоминания. Один из немногих мужчин в ее камере, в свое время он был свидетелем мук и стонов беременных женщин и временами даже помогал их детям появиться на свет.

Элизабет особенно сильно страдала, когда рожала сына.

– Твой сын до сих пор в Утремере? Она кивнула.

– Они держат его заложником в качестве гарантии, что я доведу свою миссию до конца. Всякий раз, когда я вспоминаю о том, кто о нем заботится, меня пробирает дрожь. Никто не знает, чем они забивают ему голову. И что с ним делают.

Его затрясло от ярости. Ее сыну, должно быть, всего семь или восемь лет.

– Я освобожу его.

– Как будто ты и впрямь можешь сделать это! - расхохоталась она ему в лицо. - Если ты вернешься, считай себя мертвецом. Видишь ли, Кальб аль-Акраб пришел по твою душу, я точно это знаю.

– Ему до меня не добраться.

– Все вы, мужчины, одинаковые, - презрительно фыркнула она. - БОЛТУНЫ И хвастуны. Я уже по горло этим сыта. Если ты не убьешь Страйдера, я сделаю это сама, пока они не устали ждать и не пришли за нами. Его жизнь не стоит моей свободы.

– Я не позволю тебе этого. - Он пригвоздил ее к месту тяжелым взглядом.

– Нет? - не поверила она своим ушам. - А если я расскажу ему, кто ты такой?

– Тогда ты умрешь.

– Ровена?

У Ровены пробежал по спине холодок, когда она услышала этот глубокий голос. Она никак не ожидала, что этот человек снова произнесет ее имя.

Она медленно повернулась и посмотрела на Демьена Сен-Сира.

– Милорд, - присела она перед ним в реверансе.

– Оставьте эти формальности, миледи. И холодность тоже. В конце концов, я же не убил вашего рыцаря.

В Демьене ощущались едва уловимые перемены. Он расслабился и немного успокоился.

Как и Страйдер, он уже успел вылезти из своих доспехов и теперь был в просторном черном плаще поверх серой туники и малинового с золотом камзола с черными чулками.

– Похоже, сам Бог счел его невиновным. Она уловила в его голосе горькие нотки.

– Надеюсь, вы не слишком пострадали, милорд.

– Только гордость задета, но ее уже столько раз ранили, что я нисколько не сомневаюсь, что она и теперь быстро оправится. - Он отвесил ей поклон. - Я удаляюсь, миледи. Мне просто хотелось еще раз извиниться за свое недостойное поведение во время вашего вчерашнего визита.

– Забудьте об этом, милорд.

– Демьен, - поправил он ее. - Прошу вас, зовите меня Демьен.

Ровена снова сделала реверанс и склонила голову.

– Вы не доверяете мне?

– Вы вините меня за это? - спросила она.

Он рассмеялся - смех глубокий, завораживающий.

– Вы даже не подумали отрицать мои слова!

– А надо было?

– Большинство именно так и поступают. Должен признаться, что восхищен вами. Вы словно порыв свежего ветра в затхлой комнате.

У нее было такое ощущение, что он улыбается ей, и Ровене стало не по себе от того, что она не видит его лица.

– Доброго вам дня, миледи. Пусть он принесет вам только хорошее.

Ровена так и стояла посреди зала, завороженно и хмуро глядя ему вслед, пока у нее за спиной не прозвучал другой голос.

– Что ему от тебя понадобилось? - Рядом оказалась Зенобия.

Обе дамы молча наблюдали за тем, как Демьен подходит к двери, ведущей из замка на улицу.

– Он извинился, - ответила Ровена. Она до сих пор не могла поверить в это. Такие поступки не в его характере.

– За что?

– За то, что нагрубил мне вчера, когда я просила его не сражаться со Страйдером.

На лице Зенобии отразилось искреннее удивление.

– Не в его правилах извиняться перед кем бы то ни было.

– Ты его знаешь? - нахмурилась Ровена. Зенобия отвела взгляд.

– Что такое? - заволновалась Ровена. Слишком уж зловещий вид был у Зенобии.

– Я много знаю о тех, кого мой отец держал в своей тюрьме, и мне бесконечно стыдно за это, - прошептала Зенобия. - И мне ведомы не только те ужасные истории, которые рассказывают члены Братства, но и другие, которые я слышала от людей своего отца, - они обожали похваляться друг перед другом в жестоком обращении с пленниками.

Ровена с сочувствием тронула ее за руку:

– Ты поэтому помогла им бежать? Зенобия кивнула.

– Мой отец забыл, что моя мать была из другого народа. Мы не просто красивые куклы, что смирно сидят рядом со своими мужьями, мы не терпим несправедливости. Мы произошли от амазонок. Сражаться - наше право и наш долг, и у меня в ушах до сих пор звучат слова матери, которая внушает мне, что нельзя попирать ничье достоинство. Ее народ так говорил: либо уважай своего врага, либо отруби ему голову. Когда ты убиваешь врагов, они больше не причинят тебе вреда. Позволив им удалиться с честью, ты избавляешься от их ненависти. Но если ты оставляешь врага в плену и начинаешь измываться над ним, рано или поздно он непременно найдет способ отомстить тебе, и Господь тебя храни, когда он сделает это. Потому что нет ничего страшнее долго вынашиваемой мести.