Аманда Скотт - Мятежная леди
Войдя, Фиона протянула руку, чтобы закрыть дверь.
— Оставьте ее открытой, — сказал он. — Мы будем разговаривать здесь, и нас никто не услышит. Думаю, именно здесь, на террасе, нам и следует встречаться для разговоров с глазу на глаз. Кто бы ни увидел нас, вряд ли подумает что-то дурное, поскольку дверь будет открыта. Садитесь же, — предложил Керкхилл, указывая на стул с высокой спинкой, стоявший в нише окна. — Как вам кажется, вы готовы рассказать, что видели в том сне?
— Вероятно. Но может быть, сначала поговорим о другом? — спросила Фиона, усаживаясь на предложенный Керкхиллом стул.
— Вы хотите обсудить со мной что-то еще?
— Нет, но… Я подумала, может быть, о Джардинах, о Спедлинсе или…
— Послушайте, Фиона, дело только осложнится, если мы станем ходить вокруг да около или вы попытаетесь сменить тему разговора. Единственный путь облегчить душу — это выговориться и выбросить из головы. Итак, что скажете?
Фиона молча смотрела в окно. Керкхилл начинал терять терпение. Наконец она взглянула на него и сказала:
— Мне снилось, как я хоронила Уилла.
В душе Фионы все сжалось, когда она услышала, как сама произносит вслух эту жуткую фразу. Однако слова были сказаны и повисли между ними в воздухе как паутина.
— Лучше начать с самого начала, — предложил Керкхилл. Он придвинул стул для себя, сел на него верхом лицом к Фионе и сложил руки поверх спинки. — Что было сначала, помните?
Фиона смотрела на руки, пытаясь вспомнить. Кое-что уже успело забыться, словно подернулось дымкой.
— Я была на холме, в лесу, — начала она. Правильно, так оно и было. — Сначала, кажется, был день, потому что я видела дикие цветы, яркие, разноцветные. Было очень красиво.
Она снова умолкла, вспоминая. Что же было дальше?
— Уилл тоже был там? — тихо спросил он.
— Нет. — Она взглянула на Керкхилла. — Помню, что мне было очень приятно. Будь со мной Уилл, я не чувствовала б себя такой счастливой. Еще там были птицы. Слышалась птичья трель.
— Значит, вы были одна.
Память вдруг прояснилась, и жаркий румянец залил щеки Фионы.
— Там был еще кто-то. Однако вдруг стемнело и взошла луна. Полная луна, — быстро продолжала она. — Потом все растаяло и сделалось что-то другое, как всегда бывает в снах. Вдруг оказалось, что я стою и озираюсь по сторонам, а вокруг непроглядный мрак. Уверена, что в тот момент я как раз была одна.
— А кто был с вами раньше?
— Я… Я не хочу говорить. — Она посмотрела ему в глаза, отчаянно надеясь, что он спросит ее о чем-нибудь другом. О чем угодно, только не об этом!
Он нахмурился и сказал, довольно резко:
— А вы уверены, что этот человек не причастен к исчезновению Уилла?
На этот вопрос она могла ответить честно.
— Да. Вполне уверена.
— И у него не было повода избавляться от вашего мужа? Этот вопрос был потруднее. Она колебалась, потом все-таки признала:
— Может быть, и был. Я не могу отвечать за других. Не могу читать их мысли. Но знаю, что он ничего не сделал Уиллу. Уверена.
Керкхилл кивнул:
— Что было дальше?
Фиона слышала, как дрожит ее голос. Предстояло описать тот жуткий предмет в мешке, который она толкала вверх и вниз по холму то в кромешной тьме, то в свете ускользающей луны. Не важно, что голос дрожит. Главное — вспомнить подробности, которые помогут ей решить, был ли ее сон воплощением страшных воспоминаний или обычным, бессмысленным ночным кошмаром.
Она рассказала ему о страшной боли, которую почувствовала там, куда ее ударил Уилл, и о том, что она помнила об этом и во сне. Дикон только кивнул.
Но она видела, как его правая рука сжалась в кулак.
Под ее взглядом Дикон разжал кулак и спокойно сказал:
— Продолжайте, Фиона. Что произошло дальше? Тяжело выдохнув — она и не знала, что почти перестала дышать, — Фиона сказала:
— Казалось, я знаю, куда иду. Что мне нужно взобраться на холм, а потом идти вниз. Мешок был длинный и ужасно тяжелый, но я знала — необходимо его спрятать. Это ощущение толкало меня вперед и не отпускало, пока он не свалился в яму.
— В какую яму?
— Ту, которая была в земле. Дожидалась его, — объяснила она.
— Значит, в мешке был Уилл, — сказал Керкхилл. Он снова хмурился.
— Да, но я не знала, пока не заглянула в яму. — Фиона содрогнулась. — Мешка уже не было, но в яме лежал Уилл и ухмылялся. Вот почему я проснулась от крика.
— Помилуйте, Фиона, кто угодно закричал бы, увидев во сне такую жуть. Но вы говорите, что знали, куда идти. Где же вы тогда стояли?
— Не знаю. Просто ноги сами несли. Когда я добралась до места, яма была уже там. Словно дожидалась.
— Как могила?
— Да. После нашего разговора я вспомнила, что в тот день мы с Нэн поехали кататься и проезжали мимо кладбища. На следующий день я ездила верхом уже с вами. Может быть, оттуда и пришла глупая фантазия, как я хоронила Уилла? Вы еще рассказали тогда про солдата, которого ударили дубинкой по голове. Позже к нему все-таки вернулась память. А ведь я тоже ударилась головой!
— Мне понятен ход вашей мысли, но сон — это всего лишь сон, ничего больше. Вы не смогли бы сделать этого сами. Уилл весил по крайней мере стоунов двенадцать-тринадцать. А в вас и восьми не будет.
— Тогда я весила гораздо больше, — напомнила она.
— Да, потому что носили ребенка, но это лишний раз доказывает мою правоту, Фиона, любовь моя. Сомневаюсь, что вам под силу было поднять мешок яблок весом хотя бы в четверть того, что тянул Уилл. Потому что вам почти подходил срок рожать!
Она уставилась на Дикона. Кошмарные образы из сна почти улетучились из ее головы. Как он только что ее назвал? Впрочем, Керкхилл по-прежнему хмурился, глядя куда-то в сторону двери. Фиона была уверена, что он и не заметил невольного проявления нежности.
Вероятно, он часто добавлял слова «любовь моя», обращаясь к женщинам по имени. Просто в знак дружбы, привязанности… Некоторые люди очень щедры на нежные слова.
Он взглянул ей в лицо, и она почувствовала, как вдруг запылали огнем щеки.
Керкхилл заметил, что она покраснела, но ему сейчас было не до того, особенно если учесть, какого труда стоило ему завоевать ее доверие и заставить признаться. Надеясь приободрить Фиону, он сказал:
— Послушайте, сейчас я не скажу, что в вашем сне не было ни грана реальности, потому что ни я, ни вы этого еще не знаем. Однако я уверен, что такого, как во сне, вы наяву не совершали. Нелепо и предполагать. Вы видели, как кто-то другой хоронил Уилла или каким-то образом способствовал его смерти или исчезновению. Или же все это игра воображения, которое подхлестнули гуляющие в округе слухи на ваш счет.
