Джослин Келли - Рыцарь лунного света
Взявшись за верхнюю часть изогнутого грифа лютни, Саксон обернулся, чтобы увидеть, что так поразило Элиту. Глупая женщина, похоже, думала только о том, как убедить мужчину написать стихи или песню в ее честь. Честь? Может, у нее когда-нибудь и была честь, но она давно ее потеряла. Саксон едва не рассмеялся, но смех замер на его губах, когда он увидел, кто перед ним.
Филипп дю Фресн был так широкоплеч, что, казалось, мог бы поднять в каждой руке по быку, и при этом ни одна капля пота не выступила бы на его лбу. Одетый в богатую тунику своих фамильных цветов – красного, синего и желтого, – он выглядел по меньшей мере повелителем королевства.
Не обращая внимания на протесты Элиты, Саксон поднялся на ноги. Она ухватила его за лодыжку, но он, склонившись, отцепил ее надушенную руку. Он попытался поставить ее на ноги, но приостановился, когда она прошепталa:
– Вы не представите меня своему другу?
– Конечно, дорогая! Мы с графом вернемся, как только представится возможность.
– Каждый миг вашего отсутствия мне покажется вечностью!
– Да, вечностью, – согласился он, отпуская ее.
И прежде чем она успела задержать его снова, он быстро поднялся по лестнице, ведущей к входной двери.
– Я должен был догадаться, что застану вас в саду за игрой на лютне! – ухмыльнувшись, произнес дю Фресн. – Не слишком достойное занятие для представителя вашей семьи. Вам не надоело прятаться за женскими юбками, как ваш брат? – Граф перевел взгляд на леди Элиту. – Впрочем, не могу упрекнуть вас в выборе собеседницы.
– Моя собеседница желает быть представлена вам. – Саксон не стал оспаривать слова дю Фресна о Годарде. Всем известно, что его брата часто приходилось вытаскивать из постели любовницы, когда нужно было тренироваться в боевых искусствах. Он не позволит дю Фресну подловить себя.
Подловить! Ему все еще нужно поймать в западню Злодея, чтобы узнать, что тому известно. Саксон помнил, что Мэллори вызвалась послужить приманкой. Он пойдет на это лишь в том случае, если не придумает иного способа привлечь внимание грабителя.
– Поскольку дама желает быть представленной мне, – тихо сказал дю Фресн, – не следует заставлять ее ждать. – Он облизнул губы, словно собака на пиру в предвкушении брошенных на пол объедков.
Саксон удержал графа за руку:
– Она может подождать, так что ответьте мне сначала на несколько вопросов.
– Ваш отец здоров, если вы это хотели узнать.
– Приятно это слышать, но как вам удастся сохранить свое здоровье, если король узнает, что вы нарушили присягу верности ему и отправились в Пуатье?
Дю Фресн перевел взгляд с Элиты на Саксона и поспешно отвел глаза, сказав этим Саксону все, что тот хотел знать. Граф прибыл в Пуатье вовсе не за тем, чтобы принести клятву верности королеве. Он явился совсем с другой целью. И Саксон решил как можно скорее выяснить, с какой именно.
Фицджаст взглянул на Элиту, кокетливо поправлявшую волосы. Она намеренно задержала пальцы возле груди, явно приглашая дю Фресна перейти к делу. Возможно, это и был тот самый необходимый ему союзник, который мог бы держать его в курсе планов дю Фресна. Остается лишь выяснить, что потребует Элита за то, чтобы держать глаза и уши открытыми, а рот на замке.
– Брат! Я так и думал, что найду вас здесь! – воскликнул Годард, появляясь из-за спины графа. С ним была леди Вайолет. Одной рукой она вцепилась в его локоть, а другой ухватила под руку Д'Амбруаза. Годард оттащил невесту от Д'Амбруаза и прошел мимо графа.
– Мы хотим сообщить, что все приготовления закончены и королева дала нам разрешение обвенчаться завтра!
– Рад это слышать! – Саксон улыбнулся брату и леди Вайолет, но не удержался и взглянул на Д'Амбруаза, на лице последнего застыла вымученная улыбка. Ходили слухи, что Д'Амбруаз сам собирался жениться на этой леди, так что странно было видеть его в обществе будущих молодоженов.
– Вы придете на церемонию, не правда ли? – спросил Годард.
– Еще бы!
– Ну и ну! Посмотрите-ка на это! – пробормотал граф. В голосе его появились хищные нотки, как у леди Элиты, когда она увидела его.
К ним приближалась Мэллори. В ее черные волосы были вплетены белые шелковые ленты, в тон с рукавами платья, видневшимися из-под длинных скошенных рукавов верхнего ярко-красного одеяния. Она двигалась плавно, словно в каком-то обольстительном танце. Она, видимо, не замечала, что взгляды мужчин прикованы к ней, и это делало ее еще более соблазнительной. Ни ее лук, ни стрелы в колчане, перекинутом через плечо, ни собака, бежавшая рядом, не могли заставить мужчин отказаться от фантазий, рождавшихся в их головах при виде ее.
Саксон протянул ей руку и улыбнулся, когда Мэллори оперлась на нее. Его улыбка растаяла, как только он ощутил дрожь ее пальцев. Что могло вывести ее из равновесия? Не дрогнув, она схватилась с Жаком Злодеем и воинами в кольчугах. А теперь не может унять дрожь. Смеет ли он поверить, что это реакция на его прикосновение? Все дни после того, как он обнимал ее в тесной комнатке и был прерван Годардом, Саксон вновь и вновь представлял ее в своих объятиях. Каждую ночь он видел ее во сне, если, конечно, ему удавалось заснуть вопреки нестерпимому желанию, которое он испытывал к ней, даже когда напоминал себе, что она станет презирать его, если узнает об этом.
Годард воскликнул, захлебываясь от восторга:
– Леди Мэллори! Вас-то я и надеялся увидеть! Вы непременно должны присутствовать завтра на нашей свадьбе. Леди Вайолет рассказывала мне, как много узнала на ваших занятиях для дам.
– Рада, что она сочла мои занятия полезными, – ответила Мэллори.
Саксон узнал этот бесстрастный тон и понял, что девушка взбешена отзывом его брата о ее уроках, которые она считала жизненно необходимыми для защиты королевы. Он сжал пальцами ее ладонь. Она не походила ни на одну женскую ладонь, которой ему приходилось касаться. Она не была мягкой и надушенной. Ее огрубевшая кожа показывала, как много ей пришлось трудиться, чтобы овладеть мастерством лучника. И все же он не мог себе вообразить другую ладонь, которую ему так бы хотелось ласкать.
– Вы ведь придете, правда? – спросил Годард.
– Вы хотите, чтобы я пришла на вашу свадьбу? – Удивление Мэллори не уступало изумлению Саксона, который никак не ожидал, что Годард забудет то чувство унижения, которое испытал, когда Мэллори спасла его.
– Конечно, мы хотим, чтобы вы пришли! Вы ведь придете, правда? – повторил Годард с широкой улыбкой, поглядывая на их сомкнутые руки.
Саксон ничего не сказал. Когда-то, много лет назад, он безоговорочно верил, что очередность их с братом появления на свет справедливо предоставляет Годарду преимущества, которых второй сын навсегда лишен. Все изменилось в тот день, когда Годарда принялись без меры превозносить за участие в состязаниях на мечах, а победы Саксона вообще не замечали – не только отец, но и брат, который воспринял похвалы как должное. Саксон привык к такому отношению брата и теперь не испытывал той боли, которую ощутил, когда понял, что нужен родным лишь на тот случай, если любимый наследник не выживет.
