Джоанна Линдсей - Нежный плут
– На окраине? Значит, до нее можно добраться необязательно через город?
– Спокойно, только…
Джеймс не дал ему закончить фразу.
– Ну что, видишь, Конни? Тебе и беспокоиться за меня не надо было.
– Кэп?…
– Мне и не придется удаляться от гавани.
– Черт! – воскликнул Генри по-французски. До той минуты он молчал. – Когда же вы ему скажете о самом главном, друг мой?! – с негодованием в голосе обратился он к Арти. – Когда он уже будет на пороге логова тигра?!
– Это логово льва, приятель Генри. Я и хотел сказать, да мне не дали.
Они повернулись к капитану и увидели, что тот с напряженным вниманием смотрит на них и слушает, о чем они говорят.
– Итак, это львиное логово, так вас понимать, джентльмены? И что произойдет, если я в него войду?
– Просто, выяснилось, что семья девчонки владеет «жаворонками», а братья девчонки плавают на них.
– Проклятье! – проскрежетал Конни.
А Джеймс начал хохотать.
– О Боже, ирония судьбы! Она ведь говорила, что является владелицей судна, но отрежь мне руку, если я ей тогда поверил! Думал, врет девчонка!
– Оказалось, что она большая скромница, – сказал Конни. – И, между прочим, здесь нет ничего смешного, Джеймс. Ты не можешь отчетливо…
– Разумеется, я могу! Просто мне нужно выбрать время, когда она будет одна.
– Сегодня не дождетесь этого, кэп. Сегодня они дают soiree.
– Вечеринку, что ли?
– Да, что-то вроде этого. Полгорода зазвали.
– В доме собралась вся их семья, – прибавил Генри. – Говорят, это редкое для них событие.
– Теперь вижу, почему вы шлялись так долго, – поморщился Джеймс. – Я послал вас, чтобы узнать, где находится девчонка, а вы притащили мне всю историю ее семьи.
Ну ладно, для меня есть еще что-нибудь интересненькое? Надеюсь, вы не стали узнавать, чем она занималась в Англии?
– Искала своего парня.
– Какого парня?
– Жениха, – уточнил Генри.
Джеймс, во время разговора приподнявшийся было в кресле, теперь медленно оседал в него и весь как-то подавался вперед. Присутствующие догадывались о смысле таких симптомов. Со времени отплытия с Ямайки он находился в состоянии еле сдерживаемого гнева, но одно-единственное слово, оброненное Генри, сделало выражение его лица таким, что было просто страшно смотреть.
– Выходит… у нее есть… жених?
– Больше нет, – торопливо-услужливо объяснил Генри.
– Она нашла своего женишка, женившимся на англичанке. И это после того, как она ждала шесть лет… О, Иисус!!! Генри, скотина, у меня же на этой ноге мозоль!
– Тебе надо было не на ногу, а на рот наступить!
– Она… ждала… шесть… лет?…
Арти выглядел смущенным и растерявшимся.
– М-да, кэп, тут долгая история… Связано с войной… Они не имели о парне никаких известий вплоть до начала этого года… И, похоже, у нее в семье не знали, что она отправилась искать его. Генри мило поболтал с одним из слуг в доме…
– Шесть лет, – повторил Джеймс, но на этот раз для самого себя. После паузы он уже громче сказал: – Похоже, Джордж сильно любила его, а, как ты думаешь, Конни?
– Проклятье, Джеймс, никак не пойму, почему все это должно тебя волновать? Ты как-то сам говорил пару раз, что от женщин трудно иной раз избавиться. Прилипнут – намертво. Ты ведь не хотел, чтобы малышка влюблялась в тебя, не так ли? Когда в тебя влюбляются, ты все время раздражаешься, правда ведь?
– Правильно.
– Ну так какого же черта ты все еще сердишься?
ГЛАВА XXVIII
– Где тебя черти носили, Клинтон? – сбивая с толку брата спросил Дрю, как только тот вошел в обширную студию, которая служила в доме общим местом для встреч.
Клинтон глянул на Уоррена и Томаса, развалившихся на темно-бордовом диване, ища объяснения столь необычному приветствию. Но, поскольку Дрю не позаботился сказать ни одному из них, почему он так ждал возвращения Клинтона, они лишь пожали плечами.
– Думаю, что все дело в моей привычке заботиться о деле, когда я бываю дома. Я провел утро в офисах «Скайларка». Если бы ты потрудился спросить Ханну, она бы тебе сказала.
Услышав ответ брата, Дрю почувствовал некоторое угрызение совести, но только потому, что не подумал спросить повариху их домовладельца.
– Ханна слишком занята подготовкой к вечеру, чтобы ее тревожить.
Клинтон едва сдержал улыбку при этом промямленном ответе. Вспышки гнева у Дрю бывали чрезвычайно редко и случались совершенно неожиданно. Не было никакого смысла отягощать только что продемонстрированную. У Уоррена отсутствовали такие сомнения.
– Мог бы спросить меня, дурень, – захохотал он. – Я бы сказал…
Дрю уже подходил к дивану, поэтому Уоррен не стал утруждать себя продолжением своего заявления. Он просто встал навстречу младшему брату.
– Дрю!
Предупреждение пришлось повторить громче, прежде чем Дрю обернулся к Клинтону. Последний раз, когда эти двое разошлись во мнениях в его студии, ему пришлось чинить свою конторку, а две лампы и стол были заменены.
– Вам обоим не мешало бы помнить, что мы собираемся дать вечер, – строго заметил Клинтон. – Когда весь город ринется сюда, эта комната понадобится нам, как и все остальные. Я был бы весьма благодарен, если бы мне не пришлось переделывать весь распорядок.
Уоррен разжал кулаки и сел снова. Томас покачал головой.
– Что тебя так встревожило, Дрю, что нельзя было обсудить с Уорреном или со мною? – Он спросил тоном, предполагающим примирение. – Не мог ты подождать?…
– Ни один из вас не был вчера дома, а Клинтон был, – огрызнулся Дрю, но не добавил ничего больше, словно это все объясняло.
Томас вновь обрел спокойствие и только спросил:
– Ты вышел из себя, так ведь? В чем же дело?
– Просто я хочу знать, что тут произошло без меня, вот в чем! – Дрю обернулся к старшему из братьев. – Так помоги мне, Клинтон, если ты отшлепал Джорджи после того, как сказал, что не…
– И не думал ничего подобного делать! – возмущенно возразил Клинтон.
– А следовало бы, – высказал свое мнение Уоррен. – Добрая взбучка сняла бы с нее чувство вины.
– Какой вины?
– За то, что она беспокоила нас. Ее хандра и…
– Она хандрит потому, что не оправилась еще от Камерона. Она любила…
– Чепуха, – хмыкнул Уоррен. – Она никогда не любила этого маленького ублюдка. Просто она хотела его, потому что он самый смазливый во всем городе, хотя я никогда не понимал, с чего она это взяла.
– Если так, брат, то почему же она ревет с тех пор, как мы покинули Ямайку? У меня сердце разрывается при виде ее красных распухших глаз. И я ничем не мог ее утешить, пока мы не вернулись домой. Но мне все же удалось это сделать. Что же опять выбило ее из колеи? Ты ничего ей не говорил, Клинтон?
