Энни Берроуз - Невеста для сердцееда
Счастливо вздохнув, Генриетта повиновалась и была очень удивлена, когда он воспользовался ее вздохом, чтобы проникнуть своим языком ей в рот. Она чувствовала себя завоеванной очень приятным способом.
Боже, хотелось бы ей знать, куда девать собственные руки! Все остальные части тела знали, что делать. Очевидно, сработал инстинкт, естественная реакция женщины на мужчину, которого она любит. Ее сердце бешено колотилось, кости, казалось, плавились, а потаенное местечко между ног пульсировало и расслаблялось, готовясь к проникновению, схожему с тем, какое она испытывала от его языка у себя во рту, К тому же на Генриетте по-прежнему были перчатки, что сильно усложнило бы процесс раздевания Дебена, хотя она и досадовала, что не может прикоснуться к его обнаженной коже. Даже если запустит пальцы в его волосы, шелковый барьер, образуемый перчатками, никуда не исчезнет, лишь испортит первый опыт исследования темных мягких кудрей. Ну почему она своевременно не сняла их, как поступил он?
Потому что он не испытывал к ней любви. Возможно, и целовал ее с нетерпением, граничащим со страстностью, но она заметила его взгляд до того, как он начал целовать ее. В нем была решимость.
Влюбленному мужчине не требуется смелость поцеловать женщину.
Она не сумела подавить всхлип.
Дебен тут же смягчился и принялся легонько покусывать ее нижнюю губу зубами, а затем нежно водить, по ней языком.
Генриетта пришла в ужас оттого, что поцелуй может закончиться столь быстро, поэтому обхватила Дебена руками за шею и лихорадочно прижалась губами к его губам, надеясь своим энтузиазмом компенсировать отсутствие опыта.
К ее величайшему облегчению, он довольно застонал и снова стал целовать. На этот раз его губы мимолетно касались ее губ, попеременно засасывая то нижнюю, но верхнюю, будто смакуя их вкус.
Лишь когда Генриетта немного расслабилась, он стал легонько покусывать ее шею, постепенно спускаясь ниже и снова поднимаясь вверх, к мочке уха. Находясь в полубессознательном состоянии от удовольствия, она склонила голову.
Он проложил еще одну дорожку вдоль шеи, прошелся губами по ключице и оттянул зубами ткань у выреза платья.
Именно в этот момент хорошо воспитанная девушка должна была запротестовать, но Генриетте давно хотелось узнать, какие ощущения она испытала бы, если бы он стал ласкать губами ее грудь. Множество бессонных ночей провела она, гадая, находит ли он ее достаточно женственной, чтобы исследовать ее тело.
Он уже возился со шнуровкой платья. Генриетта душила в себе укол стыда, уверенная, что это ее последний шанс удовлетворить любопытство.
Словно бы догадываясь, что она может заупрямиться, Дебен перебросил одну ногу через нее и прочно пригвоздил к месту, одновременно распуская шнуровку платья, чтобы обеспечить себе доступ к ее грудям.
Генриетта закрыла глаза. Это, разумеется, не скроет от его взора ее тело, но так легче справиться с внезапным приступом смущения.
Лорд Дебен обошелся с ее грудями деликатно, накрыл рукой одну, одновременно посасывая вторую.
Генриетта ахнула. Она думала, что большего наслаждения познать невозможно. Как оказалось, это не так. Она хотела, чтобы он никогда не останавливался, и даже обхватила его голову руками, удерживая на месте.
Дебен снова одобрительно застонал, затем убрал руку.
Она собралась запротестовать, но поняла, что, оставив в покос грудь, он уделил внимание остальным частям тела.
Он предупреждал, что она захочет ощутить его руки. И она действительно захотела. Ах, как же сильно она этого возжелала! Испытала восхитительные ощущения, когда он поглаживал грудь, талию, изгибы бедер. Ощущения усиливались тем, что он лизал и покусывал ее грудь.
Если бы он вдруг прекратил это делать, Генриетте пришлось бы что-нибудь предпринять, например умолять не останавливаться, но пока все его действия представлялись ей верхом совершенства.
Чем больше ласк она получала, тем сильнее разрасталось ее желание. Наконец снедающее томление плоти возросло настолько, что она едва могла сдерживать рыдания.
В этом момент Дебен внезапно остановился, и она чуть не закричала.
К счастью, он сделал это для того лишь, чтобы изменить положение тела и снова целовать ее в губы. Генриетта благодарно обвила его шею руками. Его жилет терся о ее обнаженные груди, она нарочно выгнулась сильнее, чтобы усилить соприкосновение.
Генриетта и не подозревала, что ее тело способно испытывать еще большее наслаждение, чем то, которое лорд Дебен дарил ей до сих пор. Каждой последующей лаской он возносил ее на новые вершины блаженства.
Почувствовав прикосновение его руки к бедру, Генриетта стала извиваться под ним. Будто бы точно зная, чего она хочет, Дебен переместил руку ей на лобок и стал тереться ногами о ее ноги.
Когда он надавил на то место, где нарастало ее желание, Генриетта почувствовала, что вот-вот разлетится на кусочки. Ей хотелось что-то сделать со своими крепко стиснутыми ногами, которыми она не могла пошевелить, чтобы облегчить мучительное томление, поскольку нога Дебена прижимала их к дивану, да и юбки сковывали движения.
Генриетта едва не лишилась сознания от возбуждения. Раньше ей приходилось слышать эту фразу, но познать ее смысл не доводилось. Она металась и стонала, требуя чего-то большего, хотя и без того уже буквально купалась в наслаждении.
Она хотела… она хотела… О, слава богу, он убрал преграду, образованную докучливыми нижними юбками. Теперь она получила возможность забросить одну свою ногу поверх его ног и чуть-чуть повернуться к нему… Но нет, он не позволил ей этого. Заставил снова лечь на спину, хотя и вознаградил за смелость, погладив по обнаженному бедру, после чего переместил руку ниже, под колено, и согнул ее ногу, так что получил возможность ладонью прикоснуться к внутренней стороне ее бедра, одновременно прижимаясь большим пальцем к бугорку женственности.
Дебен не ограничился лишь касанием, вонзил один палец в ее лоно и стал двигать им вперед и назад, имитируя движения при половом акте. Генриетта задохнулась от неожиданности. То, что он делал с ней, было совершенно неприлично. По крайней мере она была в атом уверена, но ее тело умоляло о большем. Она буквально умирала от желания, сотрясающего тело. В лоне, которое лорд Дебен продолжал ласкать искусными пальцами, нарастало напряжение. Застонав, Генриетта схватила его за плечи, когда он в очередной раз прижал ладонь ей между ног.
Теперь они зашли слишком далеко, чтобы она могла запротестовать, возразить, что хотела получить всего лишь один поцелуй. Генриетта мучительно застонала, продолжая двигать бедрами в ритме, задаваемом ловкими пальцами Дебена, он не переставал ласкать крошечный бугорок ее удовольствия. Хотя какая-то часть ее сознания пребывала в ужасе от происходящего, другая же подсказывала, что она поступает правильно. Генриетта принялась вращать бедрами с удвоенной энергией, Дебен продолжал пронзать лоно пальцами, одновременно надавливая на клитор. Наконец инстинкт взял верх. Все происходящее напоминало ей скачку на дикой лошади без стремян и поводьев, когда единственное, что остается — изо всех сил вцепиться в гриву и ждать, пока животное само остановится.
