Джо Беверли - Лорд полуночи
— Глупости и ложь от первого до последнего слова! — заявила Присси, расправляя складки подвенечного платья госпожи. — Надеюсь, вы не поверили тому, что они здесь наговорили, миледи? Всегда лучше исходить из того, что знаешь о человеке. Вы считаете лорда Ренальда жестоким и свирепым?
Тучи, которые заволокли сердце Клэр, постепенно рассеивались.
— А что касается его женщин, — продолжала Присси, — с тех пор, как он в Саммербурне, у него не было ни одной. Можете мне поверить, я знаю наверняка.
— Но он здесь всего три дня!
— Если бы он действительно был похотливым, то легко нашел бы кого-нибудь среди служанок. Ему стоило только глазом моргнуть.
Клэр с облегчением рассмеялась, вспомнив слова Ренальда о змие в райском саду.
— Вы волнуетесь, миледи, и это вполне естественно. — Присси ласково положила ей руку на плечо. — Но имейте в виду, что если вы не захотите спать с ним, найдется много желающих занять ваше место в его постели!
— Пора, моя дорогая! — В комнату ворвалась мать Клэр. Она заключила дочь в объятия и поцеловала ее. — Сегодня самый счастливый день в моей жизни! Все будет хорошо, не волнуйся.
Клэр поднялась и почувствовала предательскую дрожь в ногах. Нет, надо успокоиться! Надев фату, Клэр закрепила ее на голове серебряным обручем. Они с матерью спустились в зал, где их уже ждали Фелиция и Эмис, чтобы сопровождать невесту в церковь.
По традиции в церкви собрались все гости, дабы засвидетельствовать супружескую клятву. Клэр заняла свое место перед епископом и улыбнулась Ренальду де Лислу. Она не лукавила, когда обещала хранить верность мужу и принадлежать ему душой и телом.
Ренальд, в свою очередь, дал клятву в супружеской верности, после чего перенес обручальное кольцо с ее правой руки на левую — в знак того, что теперь она замужняя женщина. Затем он поцеловал кольцо и улыбнулся Клэр. Гости зааплодировали, но Клэр едва слышала это, полностью растворившись в теплой глубине его глаз.
До ночи осталось всего несколько часов.
Они с Ренальдом рука об руку вернулись в зал. Под ноги им бросали цветы и зерно, гости приветствовали их радостными криками. Музыканты заиграли традиционный танец новобрачных, который танцевали они вдвоем, изображая охотника и его добычу. Клэр старалась увернуться от «охотника», но в конце концов Ренальд поймал ее, поднял на руки и под торжествующие возгласы гостей понес к столу.
Он щедро потчевал ее, но пить ничего не позволил, кроме вина, разбавленного водой.
Клэр чувствовала себя пьяной и без вина: она кормила любимого из рук, целовала его, смеялась и была совершенно счастлива. Вокруг крутились акробаты, фокусники глотали огонь и ножи, но они с Ренальдом были поглощены только друг другом.
Когда застолье закончилось, гости высыпали на улицу за пределы замка, чтобы танцевать и устраивать спортивные состязания на воздухе.
Клэр танцевала вместе со всеми, радуясь тому, что ее окружают друзья и соседи, что рядом Ренальд.
Сначала он не отходил от нее ни на шаг, но затем мужчины увлекли его принять участие в кулачном бою.
— Не потяните себе что-нибудь перед такой важной ночью, милорд! — крикнула какая-то женщина.
Ренальд рассмеялся и легко одолел своего противника. Потом мужчины захотели выпить с ним. Ренальд с сожалением оглянулся на Клэр, но все же составил им компанию.
День клонился к вечеру. Ночь неотвратимо приближалась.
Клэр отправилась на поиски мужа и нашла его за игрой в мяч. Оказалось, что игра дается ему нелегко.
— Красивый молодой человек!
Клэр обернулась на голос. Рядом с ней остановился шериф Эйдо. Ей не хотелось говорить об убийстве, но она приветливо улыбнулась, стараясь не думать о том, что именно Эйдо был косвенным виновником смерти отца. Впрочем, лорд Кларенс с самого начала невзлюбил Генри Боклерка, когда тот захватил трон. Эйдо, без сомнения, удивился не меньше остальных, когда отец решил претворить в жизнь теоретические рассуждения своего дружеского кружка.
Эйдо, как ни странно, заговорил о книгах, чем весьма удивил Клэр.
Впрочем, она почти не слушала, а лишь внимательно наблюдала за Ренальдом.
— Простите. Мне не следовало сейчас заводить разговор о таких скучных вещах. Похоже, он неплохой человек. Я рад, что у этой печальной истории хотя бы отчасти счастливый конец. Кстати, — добавил Эйдо, — я нашел людей, которые видели Ульриха на празднике. Но он предпочитал держаться особняком.
— Как странно, — нахмурилась Клэр. — Мог бы по крайней мере дать нам знать, что вернулся! — Она подумала, что тогда смогла бы поговорить с ним, расспросить о том, как погиб отец.
— Наверное, решил, что момент неподходящий. Он ведь не предполагал, что его убьют.
— Это верно. — Клэр вдруг захотелось немедленно вернуться к Ренальду и закружиться с ним в вихре танца, как вдруг к Эйдо подбежал вооруженный человек и, припав на колено, сказал:
— Простите, милорд шериф, но у меня важная новость. Мы нашли дорожный мешок Ульриха, милорд. Под лестницей в зале. То есть мы предполагаем, что это его вещи. — Он протянул Эйдо кожаный мешок.
— Да, это вещи Ульриха, — подтвердила Клэр, протягивая руку. Слезы навернулись ей на глаза. — Он носил здесь отцовские…
Эйдо перехватил мешок:
— Сначала я должен посмотреть, что в нем, Клэр. Это может пролить свет на убийство.
Он перевернул мешок вверх дном и вытряхнул все содержимое на пол. Там оказались пара носков, чистая сорочка, несколько мелких монет и книга. Отец всегда возил с собой книгу для записей.
Клэр нагнулась, чтобы поднять ее. Шериф тоже потянулся к ней.
— Это дневник моего отца, — объяснила Клэр, с трудом справляясь с волнением. — Он не имеет отношения к Ульриху. Слуга не умел читать. — Она с мольбой взглянула в глаза шерифа.
Эйдо прищурился, но не выпустил переплет, давая понять, что не сдастся без боя.
— Ежедневные записи Кларенса? Но мне все же придется…
— Нет! — Клэр сама подивилась своему резкому тону. Столь же категорично умел выражаться только Ренальд.
И Эйдо, как ни странно, уступил.
Клэр поднялась, прижав дневник к груди.
— Вы не понимаете, Клэр, там могут оказаться важные сведения!
— Нет! — Она на шаг отступила. — Первым человеком, который прочтет эти строки, должна быть моя мать.
Клэр бросилась бежать, не дожидаясь его ответа. Она нашла мать в саду в обществе двух подруг.
— Отцовский дневник. Его нашли в сумке Ульриха! — Она протянула записи матери.
Та побледнела, провела рукой по деревянным пластинам, через которые были пропущены кожаные шнурки, стягивающие листы пергамента.
— Что хорошего мы можем отсюда узнать?
