Лиза Клейпас - Нам не жить друг без друга

Жюстин кивнул:

– Нарисуй подробную карту.

– А как решим насчет Легара? – спросил Риск. – Кто его должен убить?

Жюстин язвительно усмехнулся:

– Джон, ты меня удивляешь. Прикончить Легара – моя личная и очень приятная обязанность.

Глава 10

Три дня после отъезда Жюстина Селии показались тремя месяцами. Она не могла думать ни о ком, кроме Жюстина. Он сказал, что она принадлежит ему. Ну что ж, он тоже принадлежит ей. С того самого дня, как его полуживым привезли на плантацию, он принадлежал ей: это она выхаживала его и лечила, это ее он мучил своими капризами.

Более непохожих, чем они, людей было трудно себе представить. Однако мысль о расставании с ним вызывала у нее физическую боль. Даже не боль, а ноющее чувство опустошенности. Ей мучительно хотелось видеть и слышать его, ощущать рядом его присутствие.

Селия еще острее чувствовала свое одиночество, видя, как в трудные минуты поддерживают друг друга Макс и Лизетта. Они любили друг друга и детей. В одно прекрасное утро Макс и Лизетта не вышли к завтраку, и все поняли почему. Когда позднее Лизетта спустилась вниз, ее лицо сияло, а светло-карие глаза лучились мягким светом.

В пятницу за ужином семья собралась вместе. Разговор не получался. Лизетта занималась Рафом, который не столько ел, сколько забавлялся банановым пюре. Селия с трудом заставила себя проглотить несколько кусочков рыбы, тушенной с грибами в винном соусе. Макс был внешне невозмутим, но каждые пятнадцать минут посматривал на часы.

– Любимый, в котором часу завтра бал? – спросила его Лизетта.

Именно в этот момент на пороге появился Жюстин. Он вдохнул соблазнительные запахи.

– М-м-м… я умираю с голоду. Надеюсь, мне что-нибудь оставили?

Макс вскочил:

– Если бы я не был так рад видеть тебя, мой отчаянный сын, я бы, наверное, задал тебе хорошую трепку.

Жюстин усмехнулся:

– Мне уже задали трепку, отец, так что ты опоздал.

Макс пристально посмотрел на него:

– Насколько я понимаю, ты сделал то, что хотел, и больше неожиданных исчезновений не будет?

– Ты правильно понял.

– Как обстоят дела?

Лицо Жюстина приняло неприятно жесткое выражение.

– Легар объявил Воронов остров своей собственностью, наложил свою лапу на все, что там было: суда, боеприпасы и прочее добро… И никто не осмеливается ему перечить.

– Ты тоже не будешь, – сказал Макс. – Капитан Грифон умер. Я надеюсь добиться помилования у губернатора.

– Помилования? – Жюстин хохотнул. – Будь ты закадычным другом самого президента Монро, тебе не удастся добиться помилования. В любом случае мне оно не нужно. Скоро я исчезну навсегда.

Макс начал было спорить, но Лизетта решительно прервала его:

– Слава Богу, что ты вернулся вовремя, Жюстин.

– Вовремя – для чего?

Макс рассказал ему о бале у Дюкеснов.

У Селии дрожали руки, и, чтобы не выдать себя, она положила вилку. Окинула Жюстина нетерпеливым взглядом. Он был грязен и небрит, скулы и нос обгорели на солнце. Одно его присутствие действовало на нее возбуждающе. Ей хотелось броситься ему на шею, пригладить спутанные темно-каштановые волосы, прижаться к нему всем телом. Но он ни разу даже не взглянул на нее, как будто ее тут и не было.

– …можно же как-то уклониться от приглашения, – говорил Жюстин Максу, но тот покачал головой:

– Если ты там не появишься, сразу поползут слухи. Жюстин выругался и тряхнул головой:

– Ну ладно, чему быть, того не миновать. Жребий брошен, теперь поздно отступать. Я пойду на бал и сыграю роль джентльмена. Никому и в голову не придет заподозрить, что я не Филипп. – Он повернулся к Лизетте:

– Мама, прикажи Ноэлайн принести мне ужин наверх. – Потом, усмехнувшись, добавил:

– Было бы неплохо принять ванну и переодеться.

– Ну конечно, – сказала Лизетта, с беспокойством взглянув на него. – Как твоя нога?

– Со мной все в порядке, – с улыбкой успокоил ее Жюстин.

Даже не взглянув в сторону Селии, он вышел из комнаты.

Селия почувствовала себя совершенно опустошенной. Ей стало страшно. Почему Жюстин не замечает ее? Возможно, сцена, разыгравшаяся между ними перед его отъездом, была для него просто забавой? Его самолюбию льстило, что она влюбилась в него.

Растерянная и несчастная, Селия выдавила жалкую улыбку, поковыряла вилкой в тарелке и даже проглотила кусок рыбы. После ужина вместе с Максом и Лизеттой она перешла в гостиную. Усевшись у камина, протянула к огню ноги, обутые в туфельки без задников. Сверху, из комнаты Жюстина, не доносилось ни звука.

– У тебя усталый вид, Селия, – заметила Лизетта.

– Да, я устала, – тихо ответила Селия, глядя в огонь.

«Жюстин Волеран – чудовище, – думала она. – Что, кроме презрения, может заслуживать человек, который с такой легкостью лжет и раздает пустые обещания?»

Через некоторое время, пожелав Волеранам спокойной ночи, Селия отправилась к себе во флигель. Не желая беспокоить служанку, она сама открыла входную дверь, прошла в спальню. Ей стало неуютно в темноте, и она зажгла старинную лампу, стоявшую на бюро.

Когда неверный свет разлился по комнате, Селия в ужасе замерла на месте. В комнате был мужчина. Он шагнул к свету, и сердце Селии учащенно забилось.

– Жюстин?

Он был выбрит, одет в белую сорочку и темные брюки; еще влажные пряди волос падали на лоб.

От одного его присутствия в комнате стало тесно.

– Я не решался взглянуть на тебя, – охрипшим голосом сказал он. – Если бы посмотрел, не удержался бы и обнял.

Полная теней комната вдруг показалась Селии дворцом из волшебной сказки. Где-то внизу живота поднялась горячая волна. Понимая, что у нее не хватит силы воли, чтобы выставить его вон, Селия все-таки прошептала дрожащими губами:

– Жюстин, прошу тебя, уходи. Прошу тебя.

– Нет.

Он взял ее руки в свои и, чтобы согреть, засунул под рубашку, прижал к груди. Его сердце гулко колотилось под ее ладонями.

– Это не правильно, плохо…

– Замолчи, сердечко мое, – прошептал он, вытаскивая из белокурых волос гребень.

Шелковистые пряди мягко рассыпались по ее спине. Его пальцы добрались до затылка, и он отклонил назад ее голову. Прикоснулся губами к ямочке на шее.

От прикосновения его губ по всему телу Селии прокатилась волна наслаждения. Она слабо попыталась вырваться из его рук, но он держал ее крепко. Губы его с завораживающей нежностью ласкали ее губы, и Селия обвила его шею руками. Дыхание у нее участилось, ладони стали горячими, влажными.

Его язык проник в теплые глубины ее рта. Он глухо застонал от наслаждения, резким движением рванул застежку на платье, и оторванные пуговицы рассыпались по полу.