Лиза Клейпас - Дьявол зимой
Грохот выстрела отозвался эхом от стен зала, похожего на огромную пещеру. Себастьян почувствовал толчок, словно кто-то ударил его кулаком в бок, за которым последовала вспышка свирепой боли, когда пуля вошла в тело, разрывая мышцы и сосуды. Удар об пол на мгновение лишил его сознания. Очнувшись, он обнаружил, что лежит на Эви, прикрывая ее голову руками, а она пытается выбраться из-под него.
– Лежи, – выдохнул он, прижимая ее к полу в страхе, что Буллард снова выстрелит. – Не двигайся.
Она послушно притихла, а вокруг нарастал шум: крики, брань, топот...
Приподнявшись над Эви, Себастьян рискнул бросить взгляд наверх, на галерею второго этажа. Буллард исчез. Крякнув от боли, он перекатился на бок и быстро осмотрел жену, боясь, что пуля поразила и ее.
– Эви... дорогая... ты не пострадала?
– Нет, – отозвалась она полузадушенным голосом. – Зачем ты меня толкнул? И что это за шум?
Рука Себастьяна дрожала, когда он убрал с ее лица растрепавшиеся волосы.
Ошеломленная и ничего не понимающая, Эви села на полу. Себастьян остался лежать, чувствуя, как горячая кровь струится по его груди и талии.
Публика сбилась в кучу и устремилась к выходу, грозя затоптать пару на полу. Внезапно рядом с ними появился мужчина и присел на корточки, заслонив их от бегущей толпы своим телом. С трудом сфокусировав взгляд, Себастьян узнал Уэстклиффа и схватил его за лацканы сюртука.
– Он целился в Эви, – хрипло произнес он и облизнул немеющие губы, прежде чем продолжить: – Защити ее... защити...
Эви потрясенно вскрикнула, увидев ярко-красное пятно, расплывавшееся по белой рубашке мужа. Поняв, что он ранен, она принялась лихорадочно расстегивать его одежду, чуть не отрывая пуговицы в спешке. Уэстклифф, не тратя лишних слов, стянул сюртук и свернул свой жилет в тугой узел. Распахнув окровавленную рубашку Себастьяна, Эви обнаружила у него в боку зияющую рану. Несмотря на смертельную бледность, залившую ее лицо, она сумела справиться с чувствами и, взяв у Уэстклиффа импровизированный тампон, крепко прижала его к ране, чтобы остановить кровотечение.
Это причинило Себастьяну такую боль, что он не смог сдержать стона. В воздухе висел запах свежей крови. Уэстклифф склонился над ним и осмотрел пулевое отверстие.
– Сквозное ранение, – сказал он. – Насколько можно судить, ничего серьезного не задето.
Предоставив Уэстклиффу зажимать рану, Эви положила голову мужа себе на колени, прикрытые мягкими складками черного бархата, и взяла его за руку. Ее ладонь, крепко стиснувшая его пальцы, казалась Себастьяну спасительным якорем, удерживающим его сознание. Он смотрел в ее склоненное лицо, не в состоянии понять его выражение. В глубине ее глаз светилось нечто похожее на нежность или печаль... нечто неуловимое и неизбывное. Он не знал, что это. Никто и никогда не смотрел на него так.
Он попытался пошутить, чтобы изгнать тревогу из ее глаз.
– Вот что получается, когда... – от приступа боли у него перехватило дыхание, – когда пытаешься изображать из себя героя, – закончил он после короткой паузы. – Пожалуй, впредь я буду воздерживаться от подобных поступков. Злодействовать намного... безопаснее.
Черные глаза Уэстклиффа коротко блеснули при этой попытке разрядить обстановку.
– Стреляли с галереи, – сообщил он.
– Да. Это был Буллард, бывший служащий... я его недавно уволил.
– Ты уверен, что он целился в леди Сент-Винсент?
– Да.
– Видимо, он думал, что это лучший способ отомстить тебе.
Голова Себастьяна кружилась, мешая ясно мыслить.
– Вряд ли, – пробормотал он. – Это имело бы смысл... будь он уверен, что я неравнодушен к ней... но все знают, что мы поженились не по любви.
Уэстклифф бросил на него странный взгляд, но воздержался от комментариев. Себастьян не сознавал, какую картину они собой являют: он цепляется за руку Эви, а она баюкает его, словно мать поранившегося ребенка. Единственное, что он чувствовал, – это нестерпимую боль в боку. Его била крупная дрожь, даже зубы выбивали дробь. Уэстклифф, отлучившись на мгновение, вернулся с целым ворохом верхней одежды, с которой ее владельцы расстались, надо полагать, не по собственной воле. Укрыв Себастьяна, он снова прижал тампон к ране.
Себастьян на секунду потерял сознание, а когда пришел в себя, почувствовал теплую руку Эви, гладившую его покрытое холодным потом лицо.
– Доктор сейчас придет, – шепнула она. – Когда кровотечение остановится, мы отнесем тебя наверх.
Он судорожно выдохнул сквозь стиснутые зубы:
– Где Роган?
– Бросился вдогонку за Буллардом сразу же после выстрела, – ответил Уэстклифф. – Я видел, как он вскарабкался по колонне на второй этаж.
– Если он не поймает этого подонка, – пробормотал Себастьян, – я сам займусь этим. А потом...
– Ш-ш... – успокоила его Эви, скользнув свободной рукой под ворох одежды и положив ладонь на его обнаженную грудь. Кончики ее пальцев нащупали тонкую золотую цепочку, обвившую его шею. Потянув за нее, она обнаружила подвешенное на ней колечко из шотландского золота.
К ужасу Себастьяна, она узнала, что он хранит ее обручальное кольцо у себя на груди.
– Это ничего не значит, – прошептал он в панике. – Просто... так оно будет целее...
– Я понимаю, – тихо отозвалась, Эви, снова положив ладонь ему на грудь. Затем легко коснулась губами его лба, обдав его нежным дуновением своего дыхания. – Ты, конечно, догадываешься, – сказала она, улыбнувшись, – что дал мне идеальный повод остаться здесь. Я намерена заботиться о тебе, пока ты не наберешься сил, чтобы выкинуть меня отсюда собственными руками.
Себастьян не мог не улыбнуться в ответ. Однако при мысли, что, пока Буллард не схвачен, Эви находится в опасности, его охватило волнение.
– Уэстклифф, – прохрипел он. – Нужно... позаботиться о моей жене...
– Ничего с ней не случится, – заверил его тот.
Лицо Уэстклиффа – бывшего друга и единственного достойного человека, которого Себастьян встречал в своей жизни, – хранило бесстрастное выражение. Они оба понимали, что Эви слишком неопытна, чтобы оценить весь драматизм ситуации. Хотя пуля не задела жизненно важные органы, рана могла воспалиться. Даже если Себастьян не умрет от потери крови, не исключено, что он станет жертвой лихорадки. И тогда Эви останется совершенно беззащитной в мире, полном хищников. Таких, как он сам.
Трясясь от озноба и шока, Себастьян выдавил несколько отчаянных слов, то и дело прерываясь, чтобы перевести дыхание:
– Уэстклифф... я сожалею о том, что сделал... Прости меня... – В глазах его потемнело, и он сделал над собой усилие, чтобы остаться в сознании. – Эви... позаботься о ней. Пожалуйста… – Он замолк, погружаясь в хоровод сверкающих точек все глубже и глубже, пока мелькающие огоньки не померкли, и его не поглотила тьма.
