Мэри Брэддон - Тайна леди Одли
Прошло несколько минут.
— Нисколько не сомневаюсь в том, — чуть слышно промолвил Роберт, — что вам, миледи, сейчас действительно тревожно. Вы прекрасно понимаете: ваше счастье, ваше процветание, ваша безопасность — все это зависит от того, будет сэр Майкл жить или нет.
— Я все понимаю, — хладнокровно отозвалась миледи. — И потому всякий удар мне — это удар ему.
И она, указав на спящего, улыбнулась Роберту той вызывающей, роковой улыбкой, которую так верно изобразил художник на ее портрете.
Роберт, не выдержав ее взгляда, опустил глаза. Мало того: он прикрыл лицо рукой, чтобы она не поняла, наблюдает ли он за ней по-прежнему и что у него сейчас на уме.
Прошло около часа. Внезапно сэр Майкл проснулся.
— Молодец, что приехал, Боб, — радостно проговорил он. — Я, пока болел, вспоминал о тебе не однажды. Право слово, вы с Люси должны стать добрыми друзьями. Тебе надо привыкнуть к тому, что она твоя тетушка, хотя, признаться, она слишком молода и хороша собой, чтобы носить подобное звание, и… и… ну, словом, ты понимаешь?
— Понимаю, дядюшка. Даю вам честное слово, чары миледи на меня нисколько не действуют. Ей это известно так же хорошо, как и мне.
— Фи, Роберт. — Миледи состроила милую гримаску. — Вы все воспринимаете чересчур серьезно. Если я и подумала о том, что вы слишком взрослый, чтобы считаться моим племянником, то только из боязни, что глупые сплетни окружающих…
Она не закончила фразу. В комнату вошел доктор, мистер Доусон.
Он пощупал пульс пациента, задал два-три вопроса, объявил, что баронет идет на поправку, обменялся несколькими малозначащими фразами с Алисией и леди Одли и уже направился к выходу, но Роберт, поднявшись из кресла, вызвался его проводить.
— Я посвечу вам на лестнице, — сказал он.
— Ну что вы, право, не стоит беспокоиться, — мягко запротестовал доктор, но Роберт настоял на своем, и они вместе вышли из комнаты.
Войдя в восьмиугольную комнату, молодой адвокат плотно закрыл за собой дверь.
— Будьте добры, закройте, пожалуйста, дверь на лестницу, — попросил он доктора. — Мне хотелось бы переговорить с вами сугубо конфиденциально.
— Рад услужить вам, — отозвался доктор, сделав то, о чем просил Роберт, — однако, если речь пойдет о здоровье вашего дядюшки, смею заверить, оснований для беспокойства нет. Случись что-нибудь серьезное, я бы немедленно телеграфировал семейному доктору сэра Майкла.
— Безусловно, вы сделали бы все, что велит вам долг, — в этом нет сомнения. Но речь пойдет не о дядюшке. Я хотел бы задать вам несколько вопросов, касающихся другого человека.
— Пожалуйста.
— Я хочу спросить вас о женщине, проживавшей в вашей семье в качестве мисс Люси Грэхем. О леди Одли.
Мистер Доусон с удивлением взглянул на молодого адвоката.
— Извините, мистер Одли, — сказал он, — но вы вряд ли можете ожидать от меня ответа на вопросы, касающиеся супруги вашего дядюшки, пока я не получу на то разрешение самого сэра Майкла. Не понимаю, какие мотивы побудили вас обратиться именно ко мне. Веских причин я тут не усматриваю.
Он сурово взглянул на Роберта Одли, как бы желая сказать: «Вы по уши влюбились в собственную тетушку и хотите, чтобы я был посредником в ваших амурных делах. Ничего не выйдет, сэр. Эта роль не для меня».
— Я всегда уважал леди, когда она звалась мисс Грэхем, сэр, — сказал он вслух, — и теперь, когда она стала леди Одли, я уважаю ее вдвойне, но не потому, что изменилось ее положение, а потому, что она стала супругой одного из самых благородных людей в мире.
— Вы не сможете уважать моего дядюшку и его честь более, чем я, — сказал Роберт. — В том, о чем я хочу вас спросить, нет никаких недостойных мотивов. Вы должны ответить на мои вопросы.
— Должен? — удивился мистер Доусон.
— Именно должны, если считаете себя другом сэра Майкла. Женщину, ставшую ныне его женой, он впервые встретил в вашем доме. Рассказав ему, что она сирота, девушка, как я теперь понимаю, снискала и его жалость, и его восхищение. Она сказала, что на белом свете у нее не осталось никого, ни друзей, ни родственников, — не так ли? Вот все, что я знаю о ее прошлой жизни.
— Зачем вам знать что-то еще? — спросил доктор.
— На то есть причина, — страшная причина, сэр. Несколько месяцев подряд меня мучили подозрения, совершенно отравившие мне жизнь. Я пытался убедить себя в том, что ошибаюсь, но никакие увертки, никакие отговорки мне не помогли. Чем дальше, тем сильнее я уверяюсь в своей правоте. Женщина, носящая фамилию сэра Майкла, недостойна быть его женой. Так я считаю. Может быть, я ошибаюсь. Если это так, то роковая цепь косвенных улик еще никогда не опутывала невинного человека так тесно, как на этот раз. И потому я хочу либо опровергнуть свои подозрения, либо подтвердить их. Сделать это можно единственным способом: проследить жизнь супруги моего дядюшки в течение последних шести лет. Сегодня 24 февраля 1859 года. Я хочу в мельчайших подробностях знать все, что случилось с этой женщиной между нынешним днем и февралем 1853 года.
— Значит, вы утверждаете, что руководствуетесь вполне достойной целью?
— Да, сэр, я хочу отвести от этой женщины ужасные подозрения.
— Которые существуют только в вашем мозгу?
— Нет, сэр. Есть человек, который их разделяет.
— Кто это?
— Не скажу, мистер Доусон, — решительно отозвался Роберт Одли. — Я не скажу вам более того, что уже сказал. Я часто колеблюсь, постоянно иду на компромиссы, но на этот раз я буду непреклонен. Повторяю: я должен знать историю жизни Люси Грэхем. Если вы откажетесь помочь мне, я обращусь к другим людям и, как ни больно мне будет сделать это, к самому дядюшке, я узнаю от него то, что вы хотите утаить от меня сегодня. Лучше добыть сведения таким жестоким образом, чем потерпеть жестокое поражение, сделав в своем расследовании всего лишь несколько первых шагов.
Прошло несколько томительных мгновений.
— У меня нет слов, чтобы выразить свое удивление и тревогу, мистер Одли, — промолвил наконец доктор, — но поверьте, что о прошлой жизни леди Одли я знаю не так уж много.
— Расскажите то, что знаете.
— Она вышла замуж за вашего дядюшку в июне 1857 года. В моем доме прожила чуть более тринадцати месяцев. На работу ко мне поступила 14 мая пятьдесят шестого года.
— И она пришла к вам…
— Из школы, что находится в Бромптоне. Школу содержала (возможно, содержит и сейчас) некая леди по фамилии Винсент. Именно миссис Винсент горячо порекомендовала мне взять в семью мисс Грэхем, не слишком интересуясь ее прошлым.
— Вы встречались с миссис Винсент?
