Хелен Леер - Шотландская красавица

– Ваше величество! – взмолился Торн. Но король не слушал его.

– А вот! – Он едва заметным движением руки указал: – Барбара, леди Драммонд.

Торн неохотно взглянул на леди, ставшую предметом обсуждения. Ей было около семнадцати лет, она была достаточно хорошенькая, но глаза ее были голубыми, а не серыми, и она была скорее миниатюрная, чем высокая. Все ее поведение выражало покорность, ни намека на внутренний огонь. А когда девушка заговорила, Торн, отвернулся: голос ее был пронзительным, почти детским. Невольно он вспомнил другой голос: низкий, приятного тембра даже в ярости. Заметив, что король что-то говорит, Торн обернулся к Джеми.

– Ее отец очень скоро станет лордом. Она из древней и хорошей семьи, – продолжал Джеми, но, не получив ответа, нахмурился: – Ну ладно. Тогда взгляни на Эйлин Линсдэй. Она дочь герцога Монтроз.

Торн откашлялся.

– Обе очень милы, ваша милость. Но...

– Но граф Данморский еще не готов остепениться, – сказал Джеми и вновь усмехнулся: – Что ж, мы не виним вас в этом. Много времени пройдет, прежде чем мы позволим себе это. – Он сжал плечо Торна: – Вы пришли к нам на помощь, когда мы нуждались в вас, и чуть не лишились жизни из-за смертельной раны. Мы не забудем этого. Если мы можем что-нибудь сделать для вас...

– Только одно, ваше величество... – Торн набрал воздуха: – Я просил бы вас отпустить меня в Рат-на-Иолар.

Джеми кивнул – ему понравилась простая просьба Торна.

– Вы можете ехать, когда захотите, Торн, – разрешил он.

Торн благодарно преклонил колена, стараясь не обращать внимание на боль в боку:

– Приношу вам мою признательность.

Джеми сказал без улыбки:

– Скорее, нам потребуется ваша верность.

Торн, не встав с колена, взглянул на него.

– Вам не потребуется даже просить об этом, ваша милость, – тихо сказал он. – Я предан вам на всю жизнь.

Джеми серьезно посмотрел на него снизу вверх, когда Торн уже поднялся, и тихо сказал:

– Мы не забудем вашу поддержку, – и отошел. На следующее утро на рассвете Торн вместе с Энгусом и своими воинами, сопровождавшими его в битве, уже были на пути в Рат-на-Иолар. Хотя, что он найдет там, кроме отчаяния, он не знал. Они скакали уже достаточно долго, прежде чем Торн заметил, что Энгус все время молчит.

– Ты мрачен, – заметил Торн после некоторого раздумья.

– Ты тоже нe светишься от счастья, – парировал Энгус недовольно.

Раздосадованный краткостью ответа, Торн не произнес больше ни слова.

Неделю спустя в предрассветной темноте Энгус сидел в большой зале, освещенной свечами. Он оперся локтями о стол и, потирая подбородок, угрюмо смотрел на своего господина. Он пил, как и Торн, бокал за бокалом, стараясь не отставать от него, пока, наконец не почувствовал, что опьянел, после чего уснул в кресле.

Теперь ему стало лучше. Интересно, как чувствует себя Торн? Никогда он еще не видел, чтобы его кузен пил так много, как в последнее время, после того как они вернулись с королевского двора. И, как ни странно, огненная жидкость, казалось, не действовала на него. Энгус не мог понять, как Торн держится на ногах, и при этом голос его звучит по-прежнему внятно, а в глазах не пропадает озабоченность.

Энгус, вздохнув, крепко уперся ногами в пол и, качнув стул, поставил его на две задних ножки. Он оглядел пустую залу. Вечерняя трапеза давным-давно закончилась, было уже четыре часа утра, в этот час любой цивилизованный человек давно лежит в постели. Устав от мертвой тишины, царившей вокруг, Энгус прочистил горло.

– Может, мне завтра организовать охоту? – предложил он Торну.

Кузен промычал что-то нечленораздельное. Но, основываясь на многолетнем опыте общения с Торном, Энгус заключил, что он не согласен. Пытаясь все же вынести Торна из состояния мрачных раздумий, Энгус игриво осведомился:

– Ты решил отпустить бороду?

Торн посмотрел сквозь него и поскреб щетину на подбородке. Потом вновь неразборчиво буркнул:

– Иди спать.

– Только после тебя, – ответил Энгус. Взглянув на Торна, он вздохнул. Все попытки разрядить обстановку прошли впустую. По правде говоря, Энгус сам пребывал не в лучшем состоянии. Образ милой девушки с огненно-рыжими волосами не выходил у него из головы.

– Ты должен вернуть ее! – решительно сказал Энгус, не называя имени женщины. Он знал, что Торн поймет его намек на Диану. Ему самому нужно было заполучить Сибель. И он прекрасно понимал, что если вернется Диана, Сибель будет при ней.

– Откуда ты знаешь, что она захочет вернуться? – спросил Торн.

Энгус наклонился вперед, и стул под ним стукнул об пол:

– Ты не узнаешь ответа, пока сам не спросишь ее!

Несколько минут Торн неподвижно сидел, уставившись в пространство. Глубокая вертикальная линия пролегла меж бровей у переносицы. Он явно был недоволен.

Энгус не реагировал на это. Если граф разозлится и ударит его, Энгус с готовностью примет удар, будь он нанесен мечом или кулаком, потому что непоколебим в своей преданности. Но мужчина имеет право высказать свое мнение: и Энгус знал, что его слова имеют под собой реальную почву.

Время шло, и молчание затянулось. Торн беспокойно ерзал на стуле. Он медленно взглянул на Энгуса:

– Ты говоришь слишком смело, я не могу этого допустить. Хотя... – Он покачал головой, обнаружив, что все его попытки возразить тщетны, и это понял его собеседник.

Энгус набрал в легкие побольше воздуха. Если ему суждено получить удар, то он последует за его словами:

– Нужно действовать смело! Я что-то не помню, чтобы у тебя недоставало этого качества.

Кровь бросилась в лицо Торну.

– Не сметь обсуждать мою смелость! – рявкнул он. – Если ты предлагаешь штурмовать Сиден, то это самоубийство!

– Я не говорю о набеге, – поспешно объяснил Энгус. Он вздохнул и пожал плечами: – Ты все равно не захочешь возвратить ее таким способом.

– Да, не захочу!

Энгус прокашлялся.

– Что ж, тогда... – сказал он убежденно. – Ты должен отправить ей послание.

Торг ошеломленно смотрел на него. Потом он схватился рукой за волосы:

– Послание! Ради всего святого, ты в своем уме? Может быть, ты предложишь отправить письмо с печатью Рет-на-Иолара? Или мне самому привезти его Диане?

Энгус неловко заерзал. Он не знал как это сделать! Единственное это предложить идею. Осуществить ее – это дело Торна!

– Вообще-то посланник должен быть неизвестен в Сидене, – добавил он.

– Да, – ехидничая, согласился Торн, – он подойдет к воротам, просто попросит провести его к Диане, и этот выпивоха Лаклан Гилбридж немедленно пропустит его. Да он свою родную мать без причины не пустит!

Вновь воцарилось молчание. Но зерно идеи брошено, и Энгус знал, что Торн раздумывает, как бы осуществить ее.