Элизабет Бикон - Граф-затворник
– Милорд, может, лучше все-таки забрать их отсюда? – спросил он, когда юные влюбленные подняли головы с такими взглядами, словно едва понимали родной язык.
– Пожалуй, да. Пока этот изощренный злодей на свободе, никто из нас не будет чувствовать себя в полной безопасности.
– Мистеру Питерсу ведь удавалось здесь незаметно околачиваться, – напомнила Персефона.
– Этот донжон от первого же ядра сложился бы как карточный домик, – с сожалением сказал Алекс и обратился к Уоррендеру: – Удивительно, что вы сочли безопасным держать здесь пленника.
– Да, видок говорит сам за себя, вам наверняка передавал ваш оценщик. Он показался мне прямым и правдивым человеком. Моя жена сильно его невзлюбила.
– Это ее дом, – произнесла Персефона.
Алекс вздохнул и понял: восстановление и реставрация замка Кингслейк-Мут переносится в список неотложных дел. Потом он подумал, куда бы отправить Уоррендеров, чтобы они не путались под ногами, и сказал:
– Ей придется уехать, пока поместье не отремонтируют, и позднее еще понадобится штат прислуги для его содержания.
– Они поедут со мной в Уэстерхов, – заявил Маркус.
– Не стоит так быстро принимать решения. Лучше сперва переговори со своей матерью, – предупредил Алекс и с извиняющимся видом взглянул на Уоррендеров.
– Это большого значения не имеет. Надеюсь, ты будешь хорошим шурином и все здесь отреставрируешь, чтобы я смог обрести свою жену раньше, а не через десять лет.
– Я еще не соглашалась выйти за тебя замуж, – запротестовала Антигона.
– Соглашалась, соглашалась – и только посмей сейчас передумать.
– Я никогда не говорила, что выйду за тебя.
– В этом не было необходимости: твой брачный энтузиазм говорит сам за себя.
– Тем не менее леди нравится, когда ей делают предложение.
К своему собственному удивлению и изумлению всех окружающих, Маркус Сиборн торопливо опустился на каменный пол на одно колено и взял в руку натруженную ладонь Антигоны Уоррендер.
– Антигона, ответь: ты выйдешь за меня замуж и придашь смысл моей жизни? – с силой произнес он.
Она пристально посмотрела ему в глаза и наконец вымолвила:
– Ты действительно хочешь этого?
– Моя жизнь будет без тебя скучна и печальна. Моя любовь, ты станешь моим великим приключением?
– Да, – выдохнула она и покраснела, засияла от радости. Даже в своем застиранном сером платье и со строгой прической она выглядела необыкновенно прекрасной.
«Вот подожди, увидишь ее в темно-розовом шелке, с уложенными в красивую прическу, черными как ночь локонами!» – мысленно пообещала им Персефона.
Это лето для портнихи мадам Эльфины получится очень прибыльным. Какая удача, что столь изысканная мастерица согласилась оставить дорогой ее сердцу Лондон и отправиться в дебри Херефордшира, чтобы нарядить Персефону к ее блистательнейшему триумфу.
Глава 16
– По-моему, твой брат очень повзрослел, – негромко заметил Алекс, помогая своей будущей жене выбраться из кареты перед боковыми дверями Эшбертона. Члены семьи обычно пользовались этим ходом, когда хотели незаметно покинуть дом или в него вернуться.
– Эта взрослость ему еще понадобится, – устало пробормотала Персефона. – Сказать тебе не могу, как я жалею, что вы с Маркусом не позволили мне вернуться вместе с вами верхом.
Она принялась растирать ноющий висок – после тридцатимильной езды по ухабам под бесконечную болтовню Электры Уоррендер о себе любимой у нее безумно разболелась голова. Антигона, казалось, настолько привыкла к незамолкающему голосу матери, что почти не обращала внимания на ее монолог, а мистер Уоррендер ловко избежал пытки, пересев на козлы к Брандту-старшему и разыгрывая из себя охрану их осторожной кавалькады.
– Я хотел быть уверен, что ты в безопасности. Хотел точно знать: у этого мерзкого мошенника нет шансов с горя переключиться на тебя и нанести мне смертельный удар. Персефона, ты скоро станешь моей женой. Как я мог подвергнуть тебя такому риску? Мы отняли у негодяя добычу в виде Маркуса, но он по-прежнему охотится на твоего старшего брата.
– Вот не надо постоянно охранять меня, – хрипловато возразила она. – Если ты надеешься приковать меня к себе на всю оставшуюся жизнь, то нам стоит разойтись прямо сейчас, не важно, какой ценой.
– Это было бы чересчур, – произнес он после напряженной паузы, в его мозгу живо предстали возможные ужасы. – Обещай, ты не станешь понапрасну рисковать и безумствовать ради остроты ощущений. Я сойду с ума, если моя жена будет ежечасно кидаться навстречу опасности, дабы доказать свою храбрость.
– В таком случае я всегда буду брать тебя с собой, – легкомысленно пообещала она.
– Полагаю, это лучшее, на что я могу рассчитывать. Но тогда не удивляйся, если к тридцати годам я буду седым, как старый барсук.
– Очень в этом сомневаюсь, любовь моя, – парировала она и пригладила его растрепанные ветром, черные как вороново крыло волосы.
Они совершенно не обратили внимания на поднявшуюся в доме суету: леди Сиборн и девочки наконец узнали, что Маркус вернулся домой и привез с собой очень странную компанию гостей.
– Мама говорит, что ты можешь поправить прическу лорда в другой раз, когда у нас будет не так много дел, – сообщила мисс Хелен Сиборн, совершенно не догадываясь, что старшая сестра и когда-то казавшийся таким грозным граф Калверкоум хотели побыть наедине.
– Она действительно так сказала? – Персефона выскользнула из невидимого кокона, которым они с Алексом отделили себя от остального мира, и посмотрела на Хелен без малейшего гнева, именно на который младшая сестра явно рассчитывала. – Что-то я в этом сомневаюсь.
– Ну, она сказала, надо побыстрее обустроить Маркуса и трех нежданных гостей, – ответила та, словно извиняясь за собственную интерпретацию слов матери.
– Гостевое крыло, к счастью, регулярно проветривалось, сестричка, – напомнила Персефона и с мягкой улыбкой встретила откровенно любопытный взгляд Хелен.
Этой девочке, как и старшей сестре, и кузену Джеку, предстояло еще многое узнать о любви и браке, но ей уже не терпелось начать взрослую жизнь и найти своего героя.
«Чтобы принять всю тяжесть, чистоту и глубину чувств, меняющих твою жизнь, женщине нужна зрелость», – подумала Персефона. Еще пару месяцев назад она сама пребывала в священном страхе перед такой возможностью. Пусть ее лучшая подруга Джессика и сопротивлялась изо всех сил той страсти и чувственной потребности, которые у них с Джеком вспыхнули огнем, их молодым людям невозможно было игнорировать. Перед глазами Персефоны разворачивалось реальное воплощение страстной любви, и она не могла делать вид, что этого не существует.
