Аманда Маккейб - Пугливая герцогиня
— Что ж, вы не позволили мне попасть стрелой в саму себя во время стрельбы из лука.
Николас рассмеялся:
— Вы очень искусно обращались с луком, а значит, скоро станете прекрасной пловчихой.
Опасаясь передумать, Эмили сняла туфли, чулки и платье и пошла в воду в одной сорочке.
— Действительно теплая, — с удивлением заметила она. Мягкая теплота воды нежно обволакивала ее ноги и бедра и слегка щекотала мелкими волнами.
Николас держал ее за руки, и они заходили все глубже. Пока ее ноги еще касались дна, он вдруг схватил ее за талию и поднял над собой. Кружил и кружил в своих руках, солнце блестело бликами на их мокрой коже, а вокруг бриллиантами рассыпались брызги. Она смеялась, звонко и заразительно, все крепче сжимая его плечи, и казалось, весь мир сошел с ума, но ей не было до этого дела.
Эмили смотрела на него с восхищением, зачесанные назад волосы открывали его прекрасное лицо. Он смеялся с ней вместе, глаза светились восторгом, он разделял ее головокружительное удовольствие.
В это мгновение, как гром среди ясного неба, на нее сошло озарение. Она вдруг осознала, что быть с ним больше не было для нее обязанностью, или компромиссом, или спасением от скандала. Теперь он значил для нее гораздо больше, хотя они провели вместе лишь несколько дней и она только начала узнавать его и, как выяснялось, саму себя.
Она влюблена в него. Влюблена в собственного мужа!
Это внезапное озарение было так чудесно и в то же время так ужасно, ведь он не сможет ответить ей взаимностью.
«Пожалуйста, пожалуйста, я не хочу закончить так же, как его несчастная мать, — в отчаянии думала она, — только бы он не узнал о моих чувствах».
Чтобы не прокричать роковые слова: «Я люблю вас», она резко повернулась и поцеловала его, вложив в поцелуй все, что боялась выразить словами. Это ее тайна. Возможно, навсегда.
Он еще крепче сжал ее талию, а она обхватила ногами его бедра. Поцелуй их становился все более страстным, они тонули в нем, словно пытаясь достичь чего-то недосягаемого, манящего. Ускользающей связи, к которой она так стремилась.
Внезапно Эмили необыкновенно осмелела и уже не принадлежала себе, открыв желание и силу любви. Вожделение рвалось наружу. Она запустила пальцы в его волосы, прильнула к его устам, осмелившись коснуться его языка своим, ведомая жаждой ощутить его вкус. Восхитительный, словно солнечный свет и кристально чистая вода. Было в этом что-то неизведанное и сладостное, присущее лишь ему. Это ощущение кружило голову, будто игристое вино.
Она жаждала его самого. Ей хотелось всего.
— Эмили, Эмили… — почти задыхаясь, повторял он.
Он приоткрыл губы и скользнул ими по ее щеке, подбородку, шее, которую она выгнула, откинув голову назад. Он коснулся зубами ее плеча, и она вскрикнула от пылкого желания, вспыхнувшего в ней.
— Вы сводите меня с ума. Я более не чувствую себя собой, — прошептала она. Пальцы ее еще крепче вцепились в его волосы, когда он целовал ее плечи и груди сквозь промокшую ткань сорочки. — С вами я чувствую себя как…
— Как, Эмили?
— Мне не хватает слов! Чувствую себя такой дикой, такой свободной.
— Да, Эмили, я хочу, чтобы вы были свободны. Хочу дать все, что вы захотите!
Эмили хотела его самого. Их губы снова встретились в безудержном поцелуе, в котором не было места ни размышлениям, ни осторожности, лишь всепоглощающая страсть, способная разрушить любые препятствия.
Она ощущала каждое его движение, их поцелуй не прерывался ни на мгновение, даже когда он нес ее на берег. Он опустил ее на брошенную на земле рубашку, накрывая ее своим телом. Эмили обхватила его ногами, еще плотнее прижимая к себе. Она хотела, чтобы их ничто не разделяло, раствориться в нем.
— Эмили… — простонал он.
Николас поцеловал ее ушко, нежно прикусывая мочку и обжигая своим дыханием. По ее телу пробежала дрожь. Она ласкала его плечи, кончиками пальцев едва коснулась ягодиц и внезапно безотчетно разозлилась на то, что ткань не позволяла ей добраться до желанной обнаженной кожи.
Эмили открыла глаза, взглянула на него. Как он прекрасен, ее муж! Ей хотелось кричать от этой непреодолимой жажды. Неужели все это происходило с ней?
Оказавшись внизу, он смял в ладонях подол ее сорочки, стягивая и дразня своими прикосновениями. Поднимаясь, целовал каждый дюйм ее соблазнительного тела, вновь обнажающегося перед ним. Очень скоро он совсем раздел ее, и теперь она лежала перед ним совершенно нагая.
В отличие от освещенного свечами бального зала здесь не было тени, в которой можно спрятаться. Она не могла укрыться от света и внезапно ощутила неловкость. Эмили попыталась прикрыть свои обнаженные груди, но Николас не позволил ей сделать это. Их пальцы сплелись, он продолжал обжигать ее поцелуями.
— Николас… — сдавленно ловя воздух, прошептала она, ощутив своей грудью его прикосновения и распаляющий жар, его влагу. — Пожалуйста!
— Да, Эмили, чего ты хочешь? — вызывающе спрашивал он, дразня языком чувствительную ложбинку между ее грудей, — Вот так? Тебе нравится?.. Или, может быть, так?
Он ощутил в ладони полноту ее груди и провел по ней кончиком языка.
Она прогнулась под властью безмолвного желания, прижимаясь к нему всем телом, и изнывающий сосок наконец оказался у него во рту. Другую грудь он нежно сжал в ладони, и она не смогла сдержать стон. Сквозь знойный туман вожделения она чувствовала, как он все шире разводит ее ноги и опускается на колени между ними. Прикоснулся губами… Она словно парила, купаясь в его поцелуях, уже не чувствуя собственного тела. Распахнула глаза и устремила свой взор на него, ее ресницы дрожали. Его глаза стали еще темнее, зрачки сузились. Она ощущала непривычную тяжесть, влагу и ноющую боль от всеобъемлющей страсти, которую она лишь начинала осознавать.
Он коснулся ее там, его палец скользнул внутрь, в ее влажный жар. Он дотронулся до маленькой чувствительной точки, и она вскрикнула.
— Прости, Эмили, — простонал он, — я не могу больше ждать.
— Я не хочу, чтобы вы ждали, — прошептала она. Она действительно не хотела, жаждала его прямо сейчас, немедленно, неодолимо стремясь к нему.
Как все они заблуждались, толкуя о «супружеском долге»! Ничто на свете не могло сравниться с этим!
— Прижмись ко мне, — попросил он и, когда она обвила руками его плечи, плавным, полным нежности движением дюйм за дюймом стал погружаться в нее.
Дыхание ее стало шумным и частым от этого головокружительного, воспламеняющего чувства полноты, ощущения слияния с ним.
Он отклонился назад и вновь пронзил ее резким движением, врывался снова и снова, все быстрее, сильнее. Теперь она уже знала его тело, знала ритм, вторя его движениям. Их стоны, крики, разгоряченное дыхание смешались с солнцем и ветром, и ей казалось, что она вот-вот воспарит в небеса. Соединяясь друг с другом, они становились частью всего мира.
