Кэтрин Коултер - Тайны сердца
Глава 40
Если Ричард и удивился, увидев отца и сестру, когда ранним вечером привел Лию в гостиную, то виду он не подал. Он постоял мгновение в дверях, глядя в окно, за которым ветер в безумной пляске раскачивал деревья. Лия, однако, произнесла:
— О Боже, милорд, как приятно видеть вас здесь. Какая неожиданность. Добрый вечер, Вики. Какая ужасная ночь для путешествия.
Барон взял протянутую руку Лии и прикоснулся к ней губами чуть выше ладони.
— Путешествие было очень коротким, дорогая, и дождь тогда еще не разошелся так сильно. Я уверен, однако, что лошади очень рады были оказаться в твоей конюшне, Джулиан.
Он подошел к Коринне, одетой в черное платье с тройным кольцом жемчужных бус вокруг шеи, и сел в кресло напротив.
— Этим вечером у нас собралась весьма немаленькая компания, — заметила Коринна, подняв бровь и оглядев гостей. — Несмотря на ужасную бурю, кухарка напевала себе под нос — верный признак, что ее соленый лосось удался.
— Я не знал, что ты намереваешься приехать, отец, — холодно заметил Ричард.
— Джулиан послал мне приглашение, — добродушно ответил барон, — по правде говоря, в доме сейчас слишком тихо, и Вики один или два раза глубоко вздохнула, поэтому я решил, что, несмотря на погоду, это хороший способ развлечься.
Ричард не был рад — это было очевидно всем присутствующим. «Почему?» — подумал Джулиан. Собирался ли Ричард нанести ему сегодня удар, хотя бы устно, но теперь не мог сделать этого в присутствии отца? Или он не хочет, чтобы его отец узнал о его связи с тетушкой Софи?
Он услышал, как Девлин рассмеялся, и улыбнулся в ответ. Девлин как раз разговаривал с Вики и Роксаной, и если Джулиан не ошибался, Вики так и расцвела от его внимания. Роксана же сделала маленький шаг назад, развернулась и заговорила с Софи.
Он старался не смотреть на нее, но теперь воспользовался случаем. Софи выглядела прекрасно в кремовом атласном платье, а ее грудь… нет, тут он воздержится. Джулиан повернулся к барону и отвел его в сторону.
Пуффер появился в дверях и поклонился Коринне:
— Ужин готов, ваша светлость.
Пожилой дворецкий выглядел безупречно: рубашка белее белого, сюртук чернее черного, башмаки начищены до зеркального блеска. Вопреки возрасту он сохранил отменные манеры и живой интерес ко всему, что творится в доме.
Джулиан почувствовал укол совести. За те три года, которые он провел в Италии, Пуффер мог умереть. Слава Богу, этого не случилось.
Джулиан всегда относился к Рейвенскару как к данности. Теперь все будет иначе. Рейвенскар заслуживает настоящего хозяина. Нет, не хозяина. Принца. Это его королевство. Так распорядился его отец.
— Я принес вам кое-что, Джулиан, — начал Руперт. — И не беспокойтесь, я хорошо защитил свой подарок от непогоды.
Джулиан улыбнулся барону, с интересом склонив голову набок.
— Руперт, что же вы хотите передать Джулиану? — спросила Коринна, поднявшись на ноги. — О, вижу, вы хотите удивить его позже, чтобы он только о вашем сюрпризе и думал за ужином. Замечательная идея. Поделитесь со мной, пока мы будем идти к столу.
Барон взял ее под руку и увел, наклонившись к ее уху.
После соленого лосося, жареного гуся с хрустящей корочкой, голубиного пирога и салата из горошка, моркови и лука, кухарка представила свой коронный десерт — банберские пирожки — с яблоками и изюмом. Джулиан наблюдал за гостями, гадая, что принес ему барон, но не задавал никаких вопросов — и барон это предвидел. Джулиан с детства любил сюрпризы. Он никогда не забудет то утро, когда мать разбудила его и, загадочно улыбаясь, куда-то повела. Они пришли в конюшню, и он увидел в стойле рыжего пони, бодро жующего овес. Он никогда не забудет той радости. Клэнси умер всего четыре года назад, старый и довольный.
Что принес Джулиану барон?
Все остальные за столом тоже были полны любопытства и высказывали свои догадки, но Джулиан молчал. Роксана задумчиво предположила:
— Наверное, Джулиан, это еще один спаниель. Как вы его назовете? Хотя подождите, барон не стал бы заворачивать ни во что спаниеля, верно?
— Никаких спаниелей, мисс Рэдклиф, — ответил Руперт, поведя бокалом в ее сторону.
— Ты отдашь ему что-то, что принадлежало Лили? — произнес Ричард. — Чтобы он думал об этом все отведенное ему время?
Барон нахмурился.
— У меня нет ничего, что бы принадлежало твоей сестре, кроме ее маленького портрета.
Вики твердо и взрослым тоном высказала свою догадку:
— Думаю, это одна из твоих драгоценных книг, отец. Про животноводство, возможно?
Догадки лились потоком, а барон всякий раз отрицательно качал головой и слегка улыбался.
Джулиан оставался спокойным, пока леди не поднялись и не оставили джентльменов наедине с их портвейном. Не прошло и секунды после их ухода, как он тоже поднялся.
— Я готов принять сюрприз, сэр.
Руперт рассмеялся.
— Ты долго держался, мой мальчик, я не буду больше дразнить тебя. Пойдем со мной.
Джулиан вошел в гостиную, кивнул дамам, а потом взглянул на подарок барона. Над камином висел портрет мужчины. Сердце Джулиана часто забилось. Он почему-то был уверен — это его отец. На портрете он был молод, примерно ровесник Джулиана. Он был высок и строен и излучал не меньше силы, чем черный жеребец у него за спиной. Его крупная рука лежала на изящной шее животного. Легкая улыбка играла на губах. Настоящий джентльмен из восемнадцатого века — черные волосы припудрены, а брови темнее снов грешника. Он выглядел великолепно, как король, правящий всем в своей вселенной.
Джулиан был его копией. На онемевших ногах он подошел к портрету и молча смотрел на него. Он не заметил, что все замолчали. Никто не произнес ни звука, все задержали дыхание в ожидании.
Джулиан сглотнул. Он не повернулся, только спросил:
— Сэр, откуда у вас этот портрет? Я никогда не видел его. Я вообще никогда раньше не видел портретов отца. Он здесь молодой.
Коринна, стоявшая рядом, тихо произнесла:
— Я тоже никогда не видела его, Руперт. О, знала бы я его тогда, я бы устремилась к нему через самый жестокий шторм. Даже в старости он был величествен. — Она замолчала и сглотнула. — Ты его копия, дорогой. Я никогда не думала… — Она снова сглотнула и повернулась. — Откуда у вас эта картина, Руперт?
— Его светлость передал мне портрет незадолго до смерти. Он сказал, что, поскольку мы с ним близки, наверняка будем близки и с его сыном. Он просил меня хранить портрет, пока ты не вырастешь, Джулиан. Он сказал, что, возможно, когда ты подрастешь, ты увидишь в нем себя. Честно говоря, я и позабыл о портрете, пока не начал рассказывать тебе о твоем отце. И хорошо — сейчас самое подходящее время, не так ли?
