Сквозь шторм - Беверли Дженкинс
Митинг состоялся в одной из городских церквей для чернокожих. Оратор за оратором выходили на сцену, чтобы осудить правительство за то, что оно не протягивает руку помощи вольноотпущенникам. Поговаривали о том, что группа известных людей собирается обратиться к Конгрессу, чтобы их опасения были услышаны. Затем вольноотпущенников попросили выступить и рассказать свои истории. Большинство из них рассказывали трагические истории, похожие на те, о которых Джулиана упомянула тем утром возле церкви. Они рассказывали о том, как их избивали разгневанные бывшие хозяева и выгоняли с плантаций за отказ подписывать контракты, которые давали им лишь крошечную долю прибыли, которую бывший хозяин получал от их труда. Один мужчина встал и рассказал, как он с группой мужчин отправился в Шривпорт в поисках работы, но на него напали головорезы, которые поклялись убивать всех чернокожих, называющих себя свободными. Головорезы украли их лошадей и деньги, а затем подожгли все их имущество.
В конце концов, петиции были розданы на подпись всем желающим. Лидеры пообещали передать их представителям армии на следующее утро.
В течение следующих двух недель Сэйбл проводила все свои свободные вечера, помогая в многочисленных комитетах Джулианы. Она писала письма в Северные общества помощи от имени переполненных школ, прося прислать учителей, одежду и расходные материалы. Она относила корзины с едой в церковные подвалы и в другие места, где размещались беженцы. Она занималась шитьем и раздавала одеяла. Не раз на рассвете Сэйбл обнаруживала, что проработала всю ночь напролет, но не обращала внимания на усталость. Она тоже была свободной женщиной, и, если бы не наставления Старых королев, она бы тоже могла оказаться в беде.
Сэйбл особенно нравилось общество сыновей Джулианы, даже если казалось, что они конкурируют за ее внимание. Арчер, владелец отеля и одного из лучших ресторанов в городе, сопровождал ее на рынок; Бо, ремесленник, водил ее в театр, где у чернокожих были места в ложе на втором ярусе. Дрейк, строитель и архитектор, устраивал ей экскурсию по городу. И у нее была возможность осмотреть площадь Конго и другие достопримечательности вместе с Филиппом, моряком торгового флота.
Братья приносили Сэйбл цветы, конфеты и апельсины. Они так сильно соперничали, что она начала вести учет того, куда она ходит и с каким братом, чтобы ее нельзя было обвинить в том, что у нее есть любимчики. Однажды вечером Джулиана заметила, что ее сыновья напоминают ей выводок щенков, которые соперничают за то, кого Сэйбл выберет, чтобы забрать домой.
По правде говоря, Сэйбл не хотела никого из них забирать домой. Хотя она прониклась симпатией ко всем ним, ее сердце уже было занято. Дрейк был веселым, Арчер — умным, а Бо и Филипп — одними из самых красивых мужчин в городе, но они не произвели на нее такого впечатления, как их брат.
Рэймонд Левек наконец-то прибыл в Новый Орлеан в первую неделю июля. Джулиана была так рада видеть его входящим в дом, что на мгновение ничего не могла поделать, кроме как стоять, любуясь им, и позволить беззвучным слезам катиться по ее щекам. Со слезами радости на глазах Рэймонд раскрыл объятия, и она бросилась к нему. Он обнял ее крепко, так крепко, как только мог, потому что любил ее и очень по ней скучал.
Как только они разомкнули объятия, Джулиана, вытирая слезы счастья, взяла его за руку и повела в гостиную. Рэймонд оглядел комнату, которую с радостью вспоминал, и встревожился, увидев, что многие картины и другие прекрасные произведения искусства пропали. Большая часть мебели тоже исчезла. Его мать всю жизнь коллекционировала красивые вещи. Зная, что ей пришлось продать многие из своих любимых вещей, чтобы прокормиться, он поклялся восстановить ее образ жизни, насколько это возможно. Какими бы ужасными ни были ее обстоятельства, она ни разу не написала ни одному из своих сыновей, чтобы пожаловаться. Даже сейчас, одетая в старое платье, которое раньше было бы отправлено ею на свалку, она держалась гордо и прямо.
— Я так рада, что ты дома, сын мой.
— Я тоже рад. Как ты?
— Я в порядке.
— А как малыши?
Она усмехнулась.
— С твоими братьями тоже все в порядке. В данный момент они все где-то в церкви, без сомнения, борются за расположение очаровательной молодой женщины по имени Элизабет Кларк.
— Все они? — удивленно спросил он.
— Они ведут себя как щенки в клетке. Тебе стоило бы на них посмотреть.
— Я полагаю, эта женщина наслаждается всеобщим вниманием.
— Нет, это не так. По правде говоря, их поведение ее смущает.
— Не удивлен.
Они оба рассмеялись, но Рэймонд заметил печаль в глазах матери.
— Мне жаль, что меня не было здесь, когда вы хоронили Джеррольда.
Джулиана рассказала об обстоятельствах смерти его брата в запоздалом письме, которое она отправила в августе прошлого года. Джеррольд получил смертельное ранение в грудь, когда пытался вернуть тело погибшего товарища из тыла врага.
Джулиана на мгновение отвела взгляд, а затем сказала голосом, полным горя:
— Его капитан сказал, что мятежники не разрешали забрать его тело в течение трех дней. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу, как он лежит там один.
Рэймонд обнимал свою мать, пока она плакала. Она не была склонна к проявлению эмоций, но любила своих сыновей так же сильно, как жизнь. Потерять одного из них было равносильно потере части своего сердца. Рэймонд знал, как ей больно, потому что его горе было таким же сильным.
Джулиана сказала:
— Мы некоторое время беспокоились о Жинетт. Я всерьез думала, что она причинит себе вред. Ее родители подумывают о том, чтобы отправить ее обратно на Мартинику, надеясь, что это возродит ее дух.
Невеста Джеррольда, Жинетт, была другом семьи всю свою жизнь. Они с Джерролдом очень любили друг друга.
— Я загляну к ней через несколько дней, — пообещал Рэймонд.
— Я уверен, ей бы это понравилось.
Следующие полчаса Рэймонд рассказывал ей о своей работе с контрабандными городками, которые были созданы на островах, и о надеждах и мечтах бывших рабов, которые там обосновались.
— Как здесь обстоят дела? — наконец спросил он.
— Стоимость недвижимости резко упала. Кредитоспособности практически не существует, и когда в 62-м году, после битвы за Новый Орлеан, к власти пришли янки, они сожгли собственность всех, независимо от расы.
Одним из подожженных объектов была верфь Рэймонда. К счастью, у него хватило здравого смысла отправить свой торговый флот на юг,
