На той стороне - Елена Владимировна Добрынина
Глава 48. Держи удар
Николай сразу понял, который дом на Рождественской ему нужен. Вокруг доходного дома, построенного в конце прошлого, XIX века, сновали жандармы. Казалось, их там не меньше сотни. Да и простой люд толкался посреди улицы, несмотря на дождь и позднее время суток. Нехорошее чувство поселилось в душе. Неужели и правда, милая Анна Алексеевна — преступница, ради которой Гнездилов поднял всех полицейских Рождественской части?
Граф спешился и остановил одного из офицеров, курившего у входа.
— Что за безобразие тут творится, корнет?
— Ох, ваше благородие, — вздохнул тот. — По тревоге подняли. Ищем политических. Александр Сергеевич из сыскного приказал.
— Неужто?
— Да, говорят, в театре была девица, так на царственных особ покуситься хотела. — Зашептал жандарм.
— Даже так? — Николай не мог поверить своим ушам. — А Гнездилов тоже здесь?
— Нет, он девицу схватил да в часть свез. А мы подельника ищем. Только нет здесь никого, вот вам честное слово. Всех жильцов перетрясли — от подвала до хозяина дома. Каждую щель проверили — как испарился.
— Подельника? — Какой-то бред горячечный. Вроде бы не пил, подумал Ильинский, а голова плывет. — А сам Гнездилов где?
— Я ж говорю вам, ваше благородие, в части они-с. Девицу на допрос повезли. — Повторился корнет и затушил окурок сапогом. Тот зашипел на мокрой мостовой и погас.
Николя словно очнулся. Он непременно должен увидеть все собственными глазами. Проверить, правда ли то, о чем толкуют жандармы и жильцы. Если это правда, то он — идиот, который от женской юбки потерял всякую бдительность. Прелестной юбки, тут не поспоришь, но все же.
Николай спешно взлетел на своего гнедого жеребца и понесся в сторону Рождественской полицейской части.
* * *Аня еле выдержала пару минут, пока лошадь Гнездилова везла их до отделения полиции. Кровь приливала к её голове, не хватало кислорода, жутко хотелось кашлять. Ещё чуть-чуть и у меня лопнут сосуды в голове, испугалась она. Но вот они остановились, Гнездилов спешился, легко подцепил её и, взяв на руки, понёс в здание. Все-таки «упасть в обморок» и «быть в обмороке 20 минут» — разные вещи, решила Аня.
Сыщик внес ее в какое-то помещение и опустил на кушетку.
— Доктору скажи, чтобы нюхательной соли принёс. Или нашатырю. — Приказал кому-то Александр Сергеевич, а сам устало опустился на стул.
В комнате не горел свет, только настольная лампа давала хоть какое-то освещение. Аня приоткрыла один глаз и осмотрелась. Она лежала на кушетке в довольно большом помещении со сводчатыми потолками. Гнездилов где-то за ее кушеткой достал бумагу, чернила, осмотрел сумку, которая до этого болталась на запястье девушки. За сумку она не переживала. В ней не было абсолютно ничего такого, что выдало бы её. Обычные женские мелочи и немного денег. Разве что гигиеничка и духи из XXI века. Но будем надеяться, мужчины в любом времени не сильно придирчивы к обиходу дам, а значит, может, Гнездилов и не заметит, что коробочка на помаде слишком яркая, с сочными глянцевыми арбузиками на этикетке, а духи в современном флаконе.
Словно услышав её мысли, Александр Сергеевич покрутил помаду в руках и пробормотал:
— Дорогая, однако, вещица. — Но на том его интерес к косметике угас.
Аня не понимала, что он ищет, перебирая её вещи. Если он знает, что она путешественница во времени, значит, как раз инородные предметы его и должны интересовать. Но сыщик искал что-то другое.
— Александр Сергеевич, можно? — Спросил кто-то и отворил дверь.
— Да, да, проходите, Игнат Петрович. Не думал, что вы ещё здесь.
— Работы много, батенька. Того, что убили давеча, ещё и не резал.
Гнездилов понимающе кивнул, приглашая посетителя подойти.
— Тут барышню в чувство надо привести.
— Это можно, это легко. — Весело проговорил человек в белом одеянии и подошёл к кушетке. — Это вам не трупы препарировать.
Аня закрыла глаза и расслабилась, прикинувшись бесчувственным телом. Доктор побрызгал на марлевый кусочек ткани аммиачной соли и поднёс к её носу. Резкий запах сделал своё дело. Ане даже не пришлось ничего изображать, она резко дёрнулась от запаха и открыла глаза, закашляла.
— А вот и барышня в себя пришли. — Добродушно улыбнулся ей доктор и Аня, наконец, смогла его разглядеть. На неё смотрел худощавый старик в пенсне на тонком носу. Седые волосы его были спрятаны под головным убором. Совсем не такой, как врач Ильинских, но взгляд его внимателен, светел и открыт, не смотря на специфический род деятельности — патологоанатома при части.
Осипшим голосом Аня спросила:
— Кто вы? И где я нахожусь?
Вышло почти натурально. Недолгая дорога поперёк полицейской лошади дала о себе знать хрипотцой в голосе, порванным платьем и свежими синяками на ключицах. Обо что-то из сбруи она всё-таки знатно приложилось.
— Деточка, что это у вас? — Удивился врач и приблизил пенсне к глазам, рассматривая царапины и кровоподтёки. — Александр Сергеевич, я надеюсь, вы не занимались рукоприкладством?
— Будет вам, Игнат Петрович, — возмутился сыщик. — Как можно? Благородная дама, графиня.
Сам же он невозмутимо очинял перья. К допросу готовится, поняла Аня. Она приподнялась и с удивлением спросила:
— Александр Сергеевич, это вы? Где я и почему вы тоже здесь?
— Александр Сергеевич, голубчик, — вдруг спохватился доктор и засобирался вон, — я своё дело сделал, зовите, коли буду нужен. Но лучше без меня, — снова пошутил эскулап и откланялся Ане.
— Спасибо, Игнат Петрович, вы мне очень помогли. Обязательно позову в случае чего. — Отозвался Гнездилов и, положив перо на лист бумаги, поднялся из-за стола.
Он подошёл к кушетке и подал Ане руку. Ей не оставалось ничего другого, как подняться и пройти к стулу, стоявшему напротив стола, за которым ещё мгновение назад надворный советник очинял перья.
Изображать ничего не пришлось. Ушибленная давеча нога разболелась не на шутку, а каблук одного ботинка был сломан, отчего она прихрамывала. Шляпка потерялась неизвестно даже когда. То ли от скачки
