Эллен Джоунс - Роковая корона
С пунцовым от смущения лицом Мод повернулась к Олдит.
— Это непристойный разговор. Если я буду продолжать отказываться, королю придется уступить.
Олдит фыркнула:
— В самом деле? Он такой же упрямый, как и ты. — Она всплеснула руками: — Далеко ли яблочко падает от яблони?
Колокола зазвонили к повечерию, и в наступившем холодном молчании обе женщины отправились в свои постели.
Мод металась в бессоннице под меховым одеялом: слова Олдит вновь и вновь возникали в ее памяти непрестанно повторяющимся рондо труверов. Их справедливость нельзя было отрицать. Она была готова — более, чем готова, — для любви. Но только один человек мог дать ей то, чего она так страстно желала. Невозможно отдаться другому. По лицу Мод потекли слезы, и, уткнувшись в подушку из гусиного пуха, она попыталась заглушить боль. Уже почти рассветало, когда она, наконец, заснула.
На следующее утро пошел тихий снег, и земля за окном покрылась белым ковром. Мод распахнула дверь своей каморки в комнату королевы, огорченная, что из-за погоды нельзя будет погулять на стенах замка. Непривычная бездеятельность уже начинала раздражать ее.
— Я должна на время покинуть вас, моя дорогая, — сказала Аликс, входя в спальню после утренней мессы. На ней был теплый коричневый плащ, подбитый серым мехом; лицо порозовело от холода. — Сегодня я со своими дамами должна идти в церковь Святого Жиля, построенную вашей святой матерью, раздавать милостыню добрым монахам, которые заботятся о бедных прокаженных. — Она расцеловала Мод в обе щеки. — Я оставила здесь гобелен, который сейчас вышиваю, может быть, вам захочется им заняться. Такая работа успокаивает, когда на душе тревожно.
Мод слабо улыбнулась и с отвращением посмотрела на гобелен, который лежал на полу, натянутый на раму.
Аликс обеспокоенно взглянула на нее.
— Мне не хочется оставлять вас одну. Где Олдит?
— Она ушла — в сопровождении целой армии стражников — в мою старую спальню, упаковать оставшиеся вещи. — Мод помолчала. — Мне нужно видеть отца, Аликс. Вы можете это устроить?
— Он сказал мне, что не будет видеться с вами до тех пор, пока вы не согласитесь с ним.
— Я по-прежнему не согласна, но хочу еще раз обсудить с ним это дело.
— Король будет непреклонен. — Увидев расстроенное лицо Мод, Аликс погладила ее по руке. — Я поговорю с ним. Может быть, сегодня он будет более сговорчивым. Конечно, я не могу обещать… — Она храбро улыбнулась, и Мод поняла, что королеве потребуется все ее мужество, чтобы обратиться к своему грозному мужу.
— Не говорите ничего, если не будет подходящего момента, — сказала Мод и заметила облегчение в глазах Аликс.
— Вам следует послушать мессу, моя дорогая, и тогда вы почувствуете себя лучше. Я попрошу короля прислать сюда священника. Уверена, он не сможет отказать вам в исповеди для облегчения души.
Мод рассеянно кивнула, сомневаясь, поможет ли ей в этом священник.
Аликс со своими фрейлинами ушла, и Мод осталась в одиночестве. Она бродила из комнаты королевы в свою маленькую спальню и обратно. В обеих комнатах жарко пылали угли в жаровнях. На столе в комнате королевы стояла лишь плоская бутыль с вином, да на деревянной тарелке лежали медовые лепешки. Королева постаралась окружить ее теплотой и заботой, но все же Мод была удручена и смущена. Она чувствовала, что ее решимость начинает ослабевать и что ей не под силу предотвратить неизбежное. Рано или поздно придется подчиниться отцу.
Мод погладила спящего щенка и взглянула на гобелен: похоже было, что это еще один религиозный сюжет, на сей раз — Распятие, вышитое яркой синей, красной и зеленой шерстью. Рядом с гобеленом лежал псалтырь Алике. Его деревянный переплет был оправлен слоновой костью и металлом, тонкие пергаментные страницы покрыты золотыми и пурпурными письменами. Алике, как и большинство женщин, была неграмотна, но ее священник часто читал вслух королеве и фрейлинам. Мод, свободно читавшая по-латыни, села на скамейку и взяла псалтырь. И только она устроилась, как раздался громкий стук. Стражник осторожно открыл дверь.
— К вам священник, миледи, — сказал он. — Его прислал король.
— Ах, да. — Мод закрыла книгу и встала.
До начала дневной мессы еще два часа. Почему отец прислал священника раньше? В надежде, что тот уговорит ее поскорее сдаться?
В комнату вошла бесформенная фигура, с головы до ног закутанная в черное.
— Пойдемте в мою спальню, — повернувшись вполоборота, сказала Мод, проходя в свою комнату. — Здесь нас не потревожат, когда вернется королева.
Священник молча последовал за ней. Войдя в спальню, он закрыл за собой дверь и тщательно запер ее.
— Вряд ли это необходимо… — удивившись, начала Мод, и тут же издала сдавленный вскрик: священник отбросил свой капюшон, и на нее с раскрасневшегося лица взглянули золотисто-зеленые глаза Стефана.
18
— Стефан! — Мод не могла поверить, что перед ней стоит ее кузен. — Как вам удалось пройти незамеченным мимо стражи?
Стефан выскользнул из черного плаща.
— Из меня получился весьма убедительный священник. Но, по-моему, я забыл представиться вашим стражникам. — На лице Стефана появилась озорная улыбка. — Я встретил Алике, когда она выходила из аббатства, и расспросил ее о вас. Королева сказала мне, что когда вернется из церкви Святого Жиля, то попросит короля, чтобы он допустил к вам священника. — Улыбка исчезла с его лица. — Увидев вчера вечером, что вас тащат под стражей, словно преступницу, я очень встревожился. — Он пристально вгляделся в лицо принцессы. — Что происходит? Никто ничего не понимает, Алике молчит. Король велел распустить слухи, что вы больны и будете находиться на попечении королевы до полного выздоровления. Никому и в голову не приходит задавать вопросы, и если бы вчера я не увидел вас собственными глазами… — Мод отвернулась, но Стефан схватил ее за руки. — Что случилось? Вы должны рассказать мне!
Осознавая, с какой готовностью ее тело отзывается на прикосновение его рук, Мод уже хотела напрямую выложить ему всю историю, но почему-то сдержалась. Стефан выпустил ее руки, крепко обнял за плечи и усадил на скамейку.
— Ну вот, — произнес он, пододвигая себе другую скамейку и усаживаясь напротив нее. — Теперь рассказывайте, в чем дело. Я готов выслушать вас.
Мод бросила тревожный взгляд на дверь. А если вернется Олдит и обнаружит ее здесь со Стефаном, тогда как все считают, что она беседует со священником?
— Вы не забыли, что перед вами — ваш исповедник? — произнес Стефан, словно прочитав ее мысли. — А дверь заперта. Нам никто не помешает.
