Эйна Ли - Утро нашей любви
— А как же близнецы?
— Поедут с нами.
Отлов скота, проявлявшего порой ослиное упрямство, был непростым делом, и Китти пришлось здорово помучиться, чтобы, не имея опытных помощников, заарканить шестерых телок. Когда она, наконец, добилась успеха, они направили лошадей к южному пастбищу, ведя в поводу телок, за которыми следовали телята, не желавшие расставаться с матерьми.
Добравшись до цели, они без труда нашли место, где Самсон выбрался наружу. Пока Джаред выпрямлял опоры, Китти отделила двух телок и повлекла их за собой в загон. Поскольку они находились с наветренной стороны, Самсону не потребовалось много времени, чтобы учуять их запах. Грохоча копытами, он понесся к ним через пастбище.
Завидев быка, Китти затащила телок назад за проволоку, где они потрусили к остальному стаду.
Когда Самсон промчался мимо, даже не удостоив их взглядом, Джаред с усмешкой заметил:
— Сразу видно, мужчина при деле.
Китти не сочла нужным отвечать на эту реплику.
— А теперь надо заделать этот проход и как можно быстрее.
— Кэтлин, я никогда в жизни не натягивал колючую проволоку.
— Ничего, сейчас научитесь. — Она вручила ему ножницы для резки проволоки. — Установка и починка изгороди — это первое, чему учат новичков на ранчо.
Они завершили работу, не опасаясь угрозы со стороны Самсона — тот был слишком занят.
День был долгим и напряженным, но таким, который можно вспоминать всю оставшуюся жизнь.
После обеда, вымыв посуду, Китти и близнецы расположились на полу, нанизывая на нитку бусины.
На этот раз Джаред даже не пытался прятаться за книгой или газетой. Он открыто наблюдал за ними, не догадываясь, что ухмыляется во весь рот, прислушиваясь к их разговору.
Близнецы все еще находились под впечатлением родов, наблюдать которые им довелось утром. Когда они вернулись домой, то первым делом бросились в амбар, где провели целый час на чердаке, созерцая Блубоннет и жеребенка.
— А можно мы дадим малышу имя? — спросила Дженни, нанизывая на нитку сверкающую бусину.
— Он же не наш, милая. Блубоннет и жеребенок принадлежат Кэррингтонам.
— Жаль, что у нас нет своего ранчо, — вздохнула Бекки. — Тогда у нас тоже были бы жеребята, и мы могли бы придумывать им имена.
Дженни склонилась ближе и прошептала:
— Папа сказал, что купит ранчо.
— Неужели? — Китти бросила на него удивленный взгляд. Джаред пожал плечами:
— Я сказал, что подумаю.
— И где же это ранчо будет располагаться?
— Он хочет, чтобы рядом с Далласом, как здесь, — сообщила Бекки.
Китти рассмеялась:
— Боюсь, такое непросто найти. Здесь в основном джентльменские ранчо, а не рабочие.
— Что это значит, Китти?
— Ну, это когда люди, владеющие ранчо, не живут за счет производимой на нем продукции. В сущности, это скорее летние резиденции, где можно отдохнуть от городской суеты. Моя тетя Гарнет родом из Джорджии, и она рассказывала, что до Гражданской войны такие загородные дома были весьма популярны среди богатых южан. Ранчо Кэррингтонов больше соседних поместий, но Джейк Кэррингтон очень богатый человек, как и остальные владельцы.
— Все это так, Китти, — сказал Джаред, — но я знаю Джейка с юных лет. Он искренне любит ранчо, просто его больше интересует бизнес. Железные дороги, банки, техника всегда притягивали его. Недавно он сказал мне, что «черное золото» принесет Техасу процветание.
— Черное золото? А что это такое, папа?
— Нефть, Бекки. Когда-нибудь она станет цениться, как золото. Собственно, он сделал значительные инвестиции в полоску земли под названием Спиндлтоп под Бомонтом, что на восточном побережье, и убедил меня последовать его примеру. Однако не будь Джейк Кэррингтон столь проницательным, когда дело касается бизнеса, он, возможно, расширил бы Ла-Палому до размеров «Трипл-Эм».
— А у твоего папы тоже джентльменское ранчо, Китти?
— Нет, Дженни, «Трипл-Эм» — рабочее ранчо. Для моего отца, его братьев и их семей — это единственный источник средств к существованию. Каждый, кто живет на ранчо, полностью зависит от него. Мы постоянно держим от сорока до пятидесяти тысяч голов скота.
Глаза Бекки округлились.
— Ну и ну! Это же такая уйма коров!
— Спорим, у вас и лошадей полно, — сказала Дженни.
— Верно, милая. И полно людей, которые на них ездят. Ну-ка, дай сюда твой брелок.
Бекки сняла браслет, с которым не расставалась с того момента, как получила его в подарок от сестры. Дешевая цепочка позеленела, но брелок выглядел как новенький. Китти продела нитку в брелок, и он скользнул к остальным бусинам.
— Смотри, как красиво. Когда закончишь, сможешь носить его на шее, как Дженни подаренный тобой кулон.
— Вот так идея, Китти! — восхитилась Дженни.
— У Китти всегда замечательные идеи, — согласилась Бекки.
«Что да, то да», — подумал Джаред. За последние недели он не переставал восхищаться тем, как работает ее голова. Она никогда не уклонялась от вызова и всегда находила свежие и оригинальные решения.
Чего не скажешь о его идеях, а самая безумная из них посетила его прошлым вечером. С чего это он взял, что можно так близко подойти к тому, чтобы заняться с ней любовью, а потом делать вид, будто ничего не случилось? Боже, как же он ее хочет! Проклятие! Если он не выбросит эту мысль из головы, то снова закончит день холодным купанием в этом чертовом ручье.
Джаред поднялся и вышел, чтобы избавиться от наваждения.
Китти проводила взглядом его мощную фигуру, исчезнувшую за дверью. Неужели ему наскучила жизнь на ранчо? Последние два дня никак не назовешь скучными, но, возможно, это не то волнение, которого он жаждет.
А может, он думал о прошлом вечере, о тех невероятных мгновениях страсти, пережитых ими? Конечно, они решили не возвращаться к этой теме, но как можно не думать об этом?
Они открыли ящик Пандоры, и закрыть его теперь невозможно, как бы они ни убеждали себя в обратном.
Глава 19
На следующее утро Джаред запряг повозку, и они отправились в Ривер-Бенд. Крохотный городок размещался в излучине реки Тринити, там, где она поворачивала к Далласу.
Расположенный ближе к Форт-Уэрту, чем к Далласу, город возник вокруг испанской миссии, основанной еще во времена конкистадоров. В начале столетия покинутая служителями церкви миссия превратилась в бордель, посещаемый в основном офицерами мексиканской армии, пока Техас не добился независимости. Во время Гражданской войны нападение команчей лишило город большей части его населения. Те, кто выжил, перебрались в более обжитые места, такие как Даллас и Форт-Уэрт, ставшие в последующие десятилетия крупными узлами на пересечении знаменитых техасских маршрутов по перегону скота.
