Аманда Квик - Пламя в ночи
Аделаида кивнула:
— Да, это определенно личность легендарная в своей области. Говорили, что он был человеком великого таланта. Считается, что, помимо прочих удивительных вещей, он мог левитировать и проходить через огонь.
— Чушь! — фыркнул Чарльз. — Он был настоящим мошенником. В своей статье я доказываю, что вся эта левитация, полеты в окно и из окна были не более чем трюками, фокусами. Пф! Этот человек был шарлатаном до кончиков пальцев.
— Очень успешным шарлатаном, — заметил Гриффин чуть насмешливо. — Он вращался в высшем обществе. Очень впечатляющая карьера, надо отдать ему должное.
Чарльз грозно нахмурил брови поверх очков.
— Именно из-за таких, как он, серьезные, по-настоящему научные паранормальные исследования получили дурную репутацию. Моя статья в журнале должна развеять мифы вокруг этого субъекта.
— Я бы не очень на это рассчитывал, — сказал Гриффин. — Он взял Аделаиду за руку и повернул к закрытой двери задней комнаты. — По моему опыту, когда у людей есть выбор между хорошей легендой и несколькими скучными фактами, они неизбежно выбирают легенду.
— Да, проработав несколько лет в шоу-бизнесе, я могу подтвердить это мудрое изречение, — поддержала Аделаида.
Чарльз фыркнул, выражая отвращение. Аделаида посмотрела на Гриффина.
— Как ты смог устроить публикацию работы мистера Пембертона в журнале общества? Я думала, ты избегаешь каких бы то ни было контактов с «Аркейном».
— Один из нынешних редакторов передо мной в долгу.
— Да, конечно. Было бы интересно узнать, какого рода этот конкретный долг.
— Когда-нибудь я тебе расскажу. А пока я бы хотел, чтобы ты присутствовала с открытым восприятием на встрече с моими новыми клиентами.
Аделаида внимательно посмотрела на него сквозь вуаль.
— Зачем?
— Твой талант может оказаться полезным.
— Очень хорошо.
Она вошла в другую комнату, воздух позади нее задрожал от энергии. Ей не требовалось смотреть на Гриффина, чтобы узнать, что он набросил на себя покрывало из паранормальных теней. В небольшой комнате ждали двое мужчин и одна женщина, они сидели на простых деревянных стульях. Их тревога была хорошо скрыта под вежливым выражением лиц, но Аделаида чувствовала, что паника совсем близко, под самой поверхностью.
Как только Аделаида вошла в паранормальное восприятие, она увидела в их аурах напряжение. Но высвечивалась и другая энергия, Аделаида поняла, что каждый из них троих определенно обладает талантом.
При появлении Аделаиды и Гриффина мужчины встали.
— Сэр, — начал старший. Это был хорошо одетый седовласый мужчина почтенного вида. Его интонации выдавали хорошо образованного человека. — Спасибо, что согласились нас принять, хотя мы попросили о встрече за такой короткий срок. Позвольте представиться, меня зовут Кельвин Харпер. — Он кивком указал на женщину. — Это моя жена, миссис Харпер. А это мой брат, Ингрем Харпер.
Все трое, вопросительно посмотрели на Аделаиду, но Гриффин ее не представил.
— Мы с вами не встречались, но мне откуда-то известно о вашей многочисленной семье, — сказал Гриффин. — Думаю, мы иногда сталкивались. Поздравляю вас с превосходными вазами в галерее Таггерта. Он пытался продать одну мне, но я отказался.
Кельвин Харпер принял глубоко страдальческий вид.
— Дорогой сэр, прошу вас, примите мои извинения, если в прошлом между нами возникали какие-то недоразумения.
— Пока не возникали, — непринужденно бросил Гриффин. — Те поддельные этрусские вазы — проблема Таггерта, а не моя. А поскольку он, как мне показалось, вполне ими доволен, то вряд ли у вас есть повод для беспокойства.
Миссис Харпер пристально смотрела на Гриффина. Аделаида понимала, что женщина пытается рассмотреть его лицо, но не может. Гриффина никак нельзя было назвать невидимым, но казалось, что он погружен в тень, как если бы стоял в темном углу, а не посередине комнаты.
— Почему вы думаете, что вазы в галерее Таггерта — фальшивые? — спросила миссис Харпер ледяным тоном.
— Я осведомлен, что Таггерт приобрел целый ряд своих лучших экспонатов в семейной мастерской Харперов, — сказал Гриффин.
На лице Ингрема Харпера отразилось благородное негодование.
— Знаете ли, сэр, если вы намекаете, что наша семья каким-то образом связана с таким недостойным делом, как торговля поддельным антиквариатом…
— Хватит, Ингрем! — твердо сказал Кельвин. — У нас нет на это времени, мы пришли к директору по делу. На карту поставлена сама жизнь Норвуда.
— Действительно, — мягко сказала миссис Харпер. Она была в перчатках и теребила в руках скомканный влажный носовой платок. — Нам остается только надеяться, что он еще жив. Господин директор, мы пришли к вам сегодня, чтобы молить о помощи. Мы не знаем, к кому еще обратиться.
Кельвин распрямил плечи.
— Ходят слухи, что вы иногда помогаете людям, которые оказались в отчаянном положении. Мы готовы заплатить столько, сколько вы скажете.
— Я беру в качестве оплаты ответное одолжение, которое, как я ожидаю, будет мне сделано, если я дам знать, что мне нужна какая-либо информация или услуга.
Кельвин глотнул.
— Да, сэр. Мы понимаем.
Гриффин склонил голову, поощряя визитеров говорить.
— Может быть, для начала расскажете мне, кто такой Норвуд?
— Да, конечно. — Миссис Харпер успокоилась. — Норвуд — мой племянник. Жена Норвуда пришла бы с нами, но она пребывает в состоянии шока и не может встать с постели.
— А я отец Норвуда, — добавил Ингрем. — Мой сын очень одаренный скульптор. Кроме того, он владеет небольшим антикварным магазином.
— «Древности Харпера», полагаю, — сказал Гриффин. — Да, до меня доходили кое-какие слухи об этом магазине. Очевидно, во многих уважаемых частных коллекциях антиквариата здесь и в Америке часть работ выполнены Норвудом.
Ингрем вздохнул.
— В его защиту могу только сказать, что именно уверенность Норвуда в собственном великом таланте подтолкнула его на риск продать статуэтку египетской царицы этому опасному человеку.
Гриффин всмотрелся во встревоженные лица Харперов.
— Вы хотите сказать, что Норвуд продал поддельный предмет антиквариата коллекционеру, который проявил недовольство, узнав, что его обманули?
Кельвин стиснул зубы.
— Очевидно, коллекционер сделал вывод, что статуэтка не является подлинным предметом старины. Конечно, это всего лишь чудовищное недоразумение.
— Конечно, — сказал Гриффин.
— Но теперь Норвуд исчез. Уходя из магазина, он сказал приказчику, что его попросили проконсультировать коллекционера, который приобрел статуэтку египетской царицы. С той встречи Норвуд так и не вернулся.
