Энн Бэрбор - Шаг во времени
– Вот поворот в наше имение Фэйрвиндз! – вдруг встрепенувшись, воскликнула Лиана и показал в окно. – Ох, как я соскучилась по папе с мамой, хотя и не видела их всего несколько недель!
– Значит, мы приближаемся к Поместью Ашиндон, – заключила Аманда и выглянула на ту сторону, с которой ехал Аш. Несмотря на долгое и утомительное путешествие, Аш прямо сидел в седле и выглядел, как всегда, – отметила про себя Аманда, – совершеннейшим аристократом, всем своим видом излучая такую мужскую уверенность, что она взывала к стихийной женской сути Амады. Он поднял руку и, указывая кнутовищем вперед, крикнул:
– Подъезжаем!
Через несколько минут экипажи свернули с тракта и проехали сквозь ворота из двух каменных колонн. В доме привратника никто не жил, и он провожал их пустыми окнами. Аманда заметила дыры в черепичной кровле и обширные щербины в кирпичной кладке стен. Некоторое время они ехали по неухоженному парку, и Аманда, посмотрев при этом на Аша, поняла по крепко сжатым губам и напряженным плечам, что он переживает.
– Вот он! – закричала Лиана, когда они проехали по длинной дуге. – Вот главный дом Поместья Ашиндон!
Аманда взглянула, и что-то всколыхнулось в ней, поднимаясь из глубин души, и накатила волна неуемной тоски и беспомощного томления. Дом был не так велик, как Бленхеймский дворец герцогов Мальборо близ Оксфорда или дом в усадьбе Вубернское аббатство герцога Бедфордского, которые ей приходилось видеть на картинах, но он был несомненно старше каждого из них. Сложенный из какого-то золотистого камня, он раскинулся на пологом холме, разбросав по зеленому склону свои флигели и внутренние дворики. Казалось, он сам вырос здесь из земли, орошаемый дождями и солнечными лучами на протяжении столетий; и Аманде почудилось, что он взывает к ней и налагает на нее свое магическое заклятие. Он шепчет: «Я – твой дом», словно у нее никогда и нигде не было своего дома, будто она нигде не жила до сих пор. И ей до боли захотелось бродить по нему, прислушиваться к его звукам, заглядывать в укромные уголки, во все щели, спать в его стенах и растить своих детей под его кровом. Они приближались к дому, и Аманда смотрела, как зачарованная, и при виде следов небрежения начала испытывать почти физическую боль, стесняющую дыхание. Башенки кое-где обрушились, трубы покосились. Перепутанные побеги разросшегося плюща покрыли окна и карнизы, напоминая дырявую шаль, под которой состарившаяся красотка пытается спрятать свои морщины и шрамы. Когда карета остановилась у парадного входа, иссеченного непогодой, с облупившейся местами облицовкой, Аманда выпрыгнула из экипажа и бросилась вверх по ступеням в такой спешке, словно навстречу ожидавшему возлюбленному, но Аш остановил ее, поймав за руку.
– Мы пока не пойдем туда. Сейчас двинемся прямо к дому вдовствующей графини. Мне просто хотелось, чтобы вы увидели этот дом, – и он коротко кивнул, приветствуя Джереми, вышедшего из кареты Бриджей.
– Похоже, вам придется все снести, пока не обвалилось на голову, – проворчал Джереми.
– Ни за что! – пылко воскликнула Аманда, оба мужчины удивленно обернулись к ней, и она пробормотала: – Все не так плохо, как кажется на первый взгляд.
– Вы совершенно правы, – поддержал ее Аш. – Конечно, необходим очень большой ремонт, но старые помещения еще держатся. Они видели многие поколения Ашиндонов.
Они снова сели в кареты и поехали, а Аманда все не могла оторвать глаз от дома, глядя на него сквозь заднее окно экипажа, и с горечью думала, что не она, а какая-то другая женщина будет жить здесь и участвовать в создании новых поколений обитателей этого дома.
С неделю спустя, как-то за завтраком, Джереми проронил:
– Знаешь, девочка, я начинаю склоняться к мысли, что ты права. Думаю, старый дом можно привести в жилой вид, хотя это и будет стоить целого состояния.
– О, это величественное здание! – возбудилась Серена. – Оно, доложу я вам, будет восхищать всех в этом графстве и даже всех твоих лондонских друзей, что станут наезжать сюда с визитами. О, дорогая, – пророчила она Аманде, впадая в экстаз, – ты будешь править отсюда всеми на многие мили вокруг.
– А кем тут править? – хмыкнула старая графиня, сидевшая во главе стола в трапезной своего дома вдовствующей графини. – Здесь на многие мили вокруг никого нет, кроме обшарпанных сквайров, нищих мелких помещиков да фермеров-свиноводов.
– Все совершенно не так! – возразила шокированная Серена. – Ведь рядом имение Боннеров. Конечно, дворяне не самого высокого ранга, но вполне уважаемые; кроме того, всего в пяти милях живут лорд и леди Бинстаф, – доказывала она, защищая свою точку зрения. – И я уверена, что лорд Ашиндон будет приглашать сюда представителей высшего света, проживающих в Лондоне.
– И среди них, разумеется, вас с супругом, – съязвила, хмыкнув, графиня.
Легкий шелест газеты «Тайме», в которую погрузился Джереми, выдал, что он прислушивается к высказываниям графини, и Аманда заметила, как красноречиво побагровели его тяжелые скулы. Серена страдальчески задрожала, но смолчала. Аманда, держа обеими руками чашку с кофе, откинулась к спинке стула, сделала глоток и задумалась.
На время пребывания в Поместье Аш обосновался в одной из немногих сохранившихся в хорошем состоянии спален главного дома. За последние дни Аманда обошла вместе с ним весь старый дом от буфета до чердака, обычно их сопровождал кто-нибудь из ее родителей. Бродя вслед за суровым и молчаливым Ашем по пустынным помещениям с занавешенными окнами, она окончательно подпала под колдовские чары этого старого здания. Запустение в затененных залах действовало угнетающе. Мебель в саванах из грубого холста и предметы внутреннего убранства, доступные взору, имели удручающий вид. Обветшание еще не стало повсеместным, но надо было внимательно смотреть под ноги, потому что древние деревянные половицы кое-где прогнили. От дождевой влаги, проникавшей сквозь дырявую крышу, стены, мебель и ковры покрылись пятнами плесени. Льняная драпировка стен в парадной столовой почти распадалась на кусочки при простом прикосновении. Давно не мытые хрустальные люстры с недостающими подвесками безутешно позванивали в сквозняках, гулявших между щелями разболтанных оконных рам и прорехами в осевших дверях. Везде лежал такой слой копоти и плотной пыли, что казалось, будто он накапливался многие столетия. И из-за всего этого Аманда еще больше полюбила этот дом. Она воображала, как по этим залам, гостиным, приемным и холлам расхаживают Уэксфорды разных поколений. В бальном зале ей виделись танцующие пары – то женщины в платьях с высокими плоеными воротами и мужчины в камзолах, то дамы в кринолинах и их кавалеры в атласных бриджах; в детских комнатах маленькие потомки лордов возились с игрушками, подростки лили слезы над трогательными романами; в холлах и гостиных хозяйки Поместья встречали местную знать минувших времен. Картины эти были отчетливы и ярки, как наяву.
