Элизабет Бойл - Дерзкий ангел

— А как насчет гражданки Девинетт? — услышала она раздраженный голос Робеспьера. — Вы арестуете заодно и ее?

Сен-Жюст ответил не сразу.

Затаив дыхание, София в страхе ожидала его ответа, пытаясь унять свое сильно бьющееся сердце.

— Будет очень нелегко опорочить ее в глазах народа. Ее обожают. Я слышал, что ее сравнивают с легендарным героем английских баллад Робином Гудом.

— Стоит ли мне напоминать вам, гражданин, — произнес Робеспьер с такой угрозой, что всех, кто слышал бы его, проняла дрожь, — что даже самые преданные слуги Республики должны подвергаться проверке? Это обычная процедура.

София прекрасно знала, какого рода процедуру имел в виду Робеспьер.

Сен-Жюст откашлялся. Прекрасный оратор, он временами совсем не понимал, что пора остановиться.

— Если вы намекаете на то, что я замешан в предательских планах гражданки Девинетт, то хотел бы заверить вас в своей преданности и…

София отошла от дверей библиотеки, прежде чем ее поймали бы за подслушиванием. Все поплыло у нее перед глазами. Она прислонилась к стене и закрыла глаза, чтобы прийти в себя.

— Гражданка! Эта толпа навевает ужасную скуку, не правда ли?

Голос возле ее плеча прозвучал так неожиданно, что сердце вздрогнуло и ухнуло куда-то вниз.

— Извините? — произнесла она, касаясь выступившей на лбу испарины.

Пухленький мужчина разглядывал ее через свои маленькие круглые очки, его совиные глазки моргали.

— Я сказал, что эта толпа навевает ужасную скуку.

Безобидная фраза звучала как самая обычная светская болтовня, но Софию она моментально заставила сосредоточиться.

Потому что эти слова мог произнести лишь один человек. Ее связной.

— Вы абсолютно правы, гражданин. Жуткая скука. Вы еще не были в соседней таверне? Вино там, на мой вкус, отменное.

Когда мужчина кивнул в знак того, что отзыв на пароль принят, и согласился насчет отменного вина в таверне, она направилась с ним к выходу.

Оглянувшись на дверь библиотеки, София с облегчением подумала, что вытерпела общество Сен-Жюста и видит его в последний раз. Стараясь не привлекать к себе внимания, она выскользнула через парадную дверь, возле которой не оказалось слуг, и глубоко вздохнула при мысли, что унесла ноги из дома, в котором она чувствовала себя так угнетенно, словно это была тюрьма.

Сидя рядом со связным в маленьком наемном экипаже, она стала обдумывать, как предупредить Джайлза о грозящей опасности. Он последовал за ней в Париж, потому что считал ее виновной в смерти Уэбба.

Значит, пора рассказать ему о судьбе Уэбба Драйдена.

И пусть он поверит ей.

Джайлз ничуть не удивился тому, что Дерзкий Ангел покинула раут с мужчиной. Из своей кареты он наблюдал, как они быстро сошли по ступенькам особняка и сели в неприметный экипаж. Тот рванулся вперед с завидной скоростью, будто кучеру хорошо заплатили за то, чтобы он быстрее умчал своих пассажиров подальше от опасного дома. Джайлз немедленно приказал своему кучеру следовать за ними на определенном расстоянии. Остановились у небольшой таверны, и мужчина, покинув экипаж, вошел туда.

— Очень любопытно, — прошептал про себя Джайлз, когда через несколько минут экипаж с Ангелом двинулся дальше. Джайлз велел кучеру ехать следом. Вскоре экипаж остановился неподалеку от кладбища, откуда Дерзкий Ангел так ловко ускользнула прошлой ночью.

Джайлз увидел, как она картинно вышла из экипажа и поднялась на крыльцо фешенебельного дома. У входа она обернулась и помахала кучеру рукой, давая понять, что все в порядке и тот может уезжать.

Когда экипаж скрылся за углом. Ангел спокойно вернулась на мостовую и огляделась. Ночная мгла скрывала от нее карету Джайлза, а он, с напряжением всматриваясь вперед, понял, что за ней следят.

— Так, значит, вы, дорогая, не доверяете Сен-Жюсту, — тихо сказал себе Джайлз. — Умная дама.

Он приказал своему кучеру медленно проехать мимо нее и притормозить на углу. Когда его карета свернула за угол, Джайлз выскользнул из нее и спрятался за зарослями кустов. Он уже знал, как Дерзкий Ангел избавится от своего преследователя, — пролезет в свою лазейку.

Прошло несколько минут, и она появилась на аллее, вероятно, с хитрой и довольной улыбкой на губах.

«Рано радуетесь, леди Дерзость, — подумал Джайлз, когда она снова принялась петлять по улочкам Парижа. — В следующий раз Сен-Жюст пошлет вслед за вами кого-нибудь поменьше ростом, чтобы тот мог пролезть в лазейку».

Когда она наконец остановилась у дверей жилого дома, он заскрежетал зубами.

Это был тот самый дом, где раньше жил Уэбб.

Она вошла в дом с улицы, и Джайлз решил проследить, в какую комнату она поднимется. Вскоре он уже знал ответ, ибо в одном из окошек мансарды замерцал огонек свечи.

Неужели она действительно настолько хладнокровна, что, лишив человека жизни, может поселиться в его комнате? Джайлз снова стиснул зубы.

«Ну что ж, есть только один способ выяснить это», — подумал он и решительно направился вдоль улицы, а затем свернул в аллею, которая тянулась за жилыми домами. Уэбб поселился в одном из этих домов на задворках Парижа, потому что из него можно было незаметно исчезнуть через черный ход, соседние крыши и через различные неприметные дверки, ведущие в отхожие места.

Джайлз предпочел проникнуть на мансарду через крышу. Он уже воспользовался однажды этим способом, когда обследовал комнату Уэбба, и чуть на провалился в прохудившуюся крышу.

Он залез на дерево, растущее возле дома, и оглядел крышу. Нет, похоже, хозяйка-жмотина не потратила на ремонт ни одного су из тех денег, которые вытянула из него. Наверное, он все же недоплатил ей, иначе она обязательно проболталась бы, что разыскиваемая им женщина живет здесь.

На первом этаже горел свет, поэтому Джайлз решил выждать. Забравшись на крышу, он убеждал себя, что сейчас уже слишком поздно и Дерзкий Ангел вряд ли отправится еще куда-нибудь. А если и отправится, то не раньше чем в полночь — в час ведьм, который она явно предпочитала любому другому.

Он сидел на коньке крыши, и странная тишина ночного Парижа окутывала его. До революции парижская ночная жизнь бурлила, полная света и веселья. Это стоило увидеть собственными глазами! Тот Париж бесследно исчез, будто его и не было. Джайлз вспомнил топорные манеры гостей Дантона на сегодняшнем рауте и странную настороженность, с которой Дерзкий Ангел держалась в том опасном окружении.

«Поверьте мне», — умоляла она его прошлой ночью.

И сейчас он вдруг понял, что ему страстно хочется поверить ей, как поверил он ей на кладбище. Его тело тосковало по ней, а разум не доверял ей.

Просто она не в силах была сказать правду. А он выслушал и увидел достаточно, чтобы понять, что она виновна.