Ферн Майклз - Пленительные объятия
— Несколько лет назад, — вмешалась в разговор Сирена, поставив свой бокал на столик и глядя прямо в глаза барону, — в Ост-Индии ходило множество легенд о женщине-пирате. В них рассказывалось, что ни один, даже самый опытный и отважный моряк не мог с ней сравниться. Она сражалась наравне с мужчинами и в то же время была редкой красавицей. Люди называли эту даму Морской Сиреной. Впрочем, нетрудно было догадаться, что и вкладчики, и сами хозяева голландской Ост-Индской компании награждали ее иными именами, гораздо менее звучными.
При этих словах сеньорита Кордес улыбнулась, и холодный, загадочный блеск ее глаз не ускользнул от внимания Стефана, проникавшегося все более глубоким чувством к этой непостижимой женщине.
— Одни говорили, — продолжала она, — что Морская Сирена — миф, выдумка, другие уверяли в обратном. Когда менеер ван дер Рис прибыл из Ост-Индии, я сама у него спрашивала, стоит ли воспринимать всерьез эту историю. Он мне ответил, что нет и что никакой женщины-пирата никогда и не было, а если и была, то теперь уже давно лежит в могиле или где-нибудь на дне морском. Учитывая все сказанное, я, право же, не могу понять, почему менеер ван дер Рис так обеспокоился. Не потому ли, что слухи о его финансовых неурядицах в самом деле имеют под собой определенную почву?..
— Как бы то ни было, — вновь заговорила Сирена, выдержав многозначительную паузу, — я нисколько не сомневаюсь, что именно пираты напали на его судно. А сегодня, например, Тайлер рассказал мне нечто более ужасное. Он сказал, что эти мерзавцы, по слухам, собираются продать ван дер Рису его же собственный груз, причем по двойной цене. Полное безобразие, как вы полагаете?
— Да, печальная история, — пробормотал Стефан, потягивая вино. — Возможно, именно этим и объясняется странное поведение Ригана, когда он в последний раз заходил к Камилле, равно, впрочем, как и его недавней стычкой с уличными хулиганами, из-за которой у него теперь отвратительный шрам на правой щеке.
— Вы говорите об этом с такой горечью, — сказала баронесса, метнув в сэра Лэнгдома откровенно насмешливый взгляд, — как если бы несчастья Ригана были вашими собственными невзгодами… Кстати, о Камилле. Как поживает наша крошка?
— Очень довольна помолвкой. А вы же знаете, Хелен, счастье дочери для меня превыше всего… На последнем балу, — продолжал Стефан, чувствуя, что теперь его очередь немного уязвить баронессу, — ей удалось-таки развеять мрачное настроение Ригана. Он просто очарован Камиллой, уверяю вас. Стоит только взглянуть, как он пялится на нее, и сразу все становится понятно. Честное слово, ван дер Рис без ума от моей дочери и ведет себя как мальчишка!
— А вас не беспокоит, сэр Лэнгдом, что Риган годится ей в отцы? — рассмеялась Сирена. — По совести говоря, я нахожу, что вы, англичане, слишком снисходительны к своим детям и порой балуете их сверх всякой меры.
— Ничего подобного! Камилле нужна надежная опора в жизни, — твердо заявил сэр Лэнгдом, желая отстоять честь дочери и ее право выбирать себе жениха по вкусу.
— Но ведь такой опорой может послужить и отец, — не согласилась Сирена. — А муж, — добавила она игриво, — муж должен исполнять некоторые другие обязанности, куда более интимного свойства.
— У девочки есть своя голова на плечах, — вздохнул Стефан, — и если она выбрала Ригана, что я могу с этим поделать? Кроме того, наш общий знакомый не только весьма богатый человек, но и человек, способный искренне полюбить женщину. Камилла тоже его любит. Право же, моя бедная крошка, выросшая, увы, без матери, не так безрассудна, как, может быть, некоторым кажется…
«Так все-таки Риган или его деньги? — подумала Сирена. — Видимо, последнее». Решив так, она с заговорщическим видом подмигнула баронессе, причем царственная леди отнюдь не погнушалась ответить ей тем же.
Прием удался на славу. К Сирене и Стефану некоторое время спустя присоединилось еще несколько пар, и все по достоинству оценили щедрость и гостеприимство Синклеров.
Благодаря тому, что леди Хелен отнеслась к сеньорите Кордес с поистине материнским участием, высшее общество приняло эту экстравагантную гостью из Испании с распростертыми объятиями. Она была красива, умна, богата — чего ж еще? Если какие-то иные качества и требовались женщине, чтобы стать любимицей света, то никто не решался заметить, что их нет у Сирены. Одним словом, лондонский свет безоговорочно принял ее в свой достаточно узкий и ограниченный круг, что, конечно, означало огромный успех сеньориты Кордес.
Несколько позднее, когда вечер уже подходил к концу и большинство гостей разъехалось, леди Хелен и Сирена устроились поболтать в уголке гостиной, в то время как барон и Стефан отправились в библиотеку выкурить по сигаре.
В комнату вошел Тайлер, вернувшийся с какого-то званого вечера. Его карие глаза вспыхнули при виде Сирены. Он поздоровался с матерью, а затем нагнулся, чтобы поцеловать руку сеньориты Кордес.
— Как вы сегодня элегантны, Тайлер, — улыбнулась Сирена. — Интересно, кто была та счастливица, которая удостоилась чести танцевать с вами?
— Так, одна довольно забавная дурнушка, — с кислой миной ответил Тайлер. — Ее матушка чуть ли не силой затащила меня на этот вечер, а поскольку все их семейство — мои клиенты, я не мог отказать.
— Скажи, сынок, — снисходительно улыбнулась баронесса, — много ли мы потеряли от того, что не были там?
— Да нет… Все, в общем, было как обычно: роскошный стол, шампанское, танцы… Музыканты во многом оставляли желать лучшего. Впрочем, разговоры гостей оказались занятными и по-своему даже не лишенными остроумия. Риган ван дер Рис, например, рассказывал, как на его корабль напали пираты. Кажется, эти мерзавцы теперь предлагают продать ему захваченный груз по двойной цене!
— И как же голландец намерен поступить? — спросила баронесса, глядя то на Тайлера, то на Сирену и стараясь понять, нет ли между ними тайного сговора.
— Риган сказал, что у него нет выбора, — невозмутимо ответил Тайлер. — Он должен во что бы то ни стало вернуть свой товар обратно, иначе его репутация может сильно пострадать. А этого следует избегать любой ценой, особенно если ваше дело еще только начало оперяться.
— Боже мой, какой ужас! — покачала головой Сирена, сама удивляясь тому, насколько хорошо разыграла сострадание.
— Прошу прощения, мне хочется немного отдохнуть, — сказал Тайлер, давая понять, что собирается уходить. — Я очень устал сегодня, — пояснил он и, подмигнув украдкой Сирене, вышел из комнаты.
Беседа между тем продолжалась своим чередом.
— Голландцу ни в коем случае не следовало соглашаться на требования пиратов, — раздраженным тоном заявил Чарльз Синклер. — Поступая таким образом, он подвергает риску всю британскую торговлю. Да-а, — повернулся барон к Стефану, — давно уже Лондон не видал ничего подобного!
