Клаудиа Дэйн - Пари куртизанки
— Амелия! — прогремел голос ее отца. — Немедленно приди в себя!
Она вздрогнула и оттолкнула Крэнли. Тот даже не пошевелился. Со своим обычным мрачным и решительным выражением он обернулся к Олдрету:
— Я только что попросил леди Амелию выйти за меня замуж. Она согласилась. Дадите ли вы свое согласие?
— Вероятно, придется, — сухо ответил герцог. — Необходимо специальное разрешение?
Что он имеет в виду? Что она может быть беременна? Амелии захотелось спрятаться куда-нибудь от реальной действительности.
— Не обязательно, однако я предпочел бы получить его, если вы сможете это устроить.
Каким образом Крэнли удалось не стушеваться, обращаясь к ее отцу? Все терялись перед ним. Пожалуй, кроме Софии. Да, а что она здесь делает?
Эта дама уютно распростерлась на диване, откинув голову на подушки так, что ее гибкая шея соблазнительно выгнулась. Глаза Софии были закрыты, она ровно дышала. Неужели задремала?
— Я могу это сделать. — Олдрет окинул взглядом комнату. — Где леди Джордан? И почему леди Далби здесь?
— Ах! — произнесла та, словно ее разбудило звучание собственного имени. — Не следует пить мадеру! Моя голова слишком слаба для этого крепкого вина. Ваша светлость. — Она встала, но совершенно не казалась смущенной, впрочем, как и всегда. — Вы так скоро вернулись из Франции? Неужели Париж не пришелся вам по вкусу?
При взгляде на Софию сердитые бледно-голубые глаза Олдрета немного потеплели. Она снисходительно улыбнулась ему в ответ. Амелии было крайне любопытно, каким образом этой женщине удалось добиться подобного бесстрашного отношения к мужчинам, в особенности к тем, кто вгонял всех в трепет.
— Леди Далби, — произнес ее отец обманчиво мягко, — как случилось, что вы исполняете обязанности компаньонки моей дочери? Не могу утверждать, что я от этого в восторге.
— Почему же? — София подошла к Олдрету. Как она осмелилась? Кто в здравом уме решится на это, когда его глаза так опасно блестят? — Разве вы не были у входной двери, ваша светлость? Ваша дочь может выбрать любого из этих джентльменов. Разве не это является целью сезона в нашем городе? А поскольку это уже третий сезон Амелии, я полагаю, что мысль о ее замужестве должна показаться вам весьма привлекательной.
— Она выйдет за меня. Все уже устроено, — ответил Крэнли с не слишком счастливым видом.
Амелия ощутила непонятную досаду.
— Разве? — произнесла София. — Должно быть, я что-то пропустила. Лорд Крэнли действительно сделал вам предложение, дорогая?
Леди Далби томно улыбнулась. Крэнли и Олдрет тут же уставились на женщину. И тот и другой выглядели несколько враждебно. А вот София — совсем наоборот. Она мило улыбалась Амелии, слегка кивая головой в знак одобрения.
— Пока нет, — наконец ответила та. — Не сделал.
Крэнли дернулся и выругался. Олдрет последовал его примеру. Амелия обнаружила, что это нисколько ее не пугает. Напротив, даже бодрит.
— Что ж, тогда нам стоит распахнуть двери дома вашего отца и впустить наконец всех этих джентльменов, — произнесла София, поправляя волосы.
— Мы не собираемся делать этого, леди Далби, полагаю, нет никакой нужды объяснять вам это, — пробурчал герцог.
— Почему же нет, ваша светлость? Ведь вы, я полагаю, желаете, чтобы ваша дочь вышла замуж.
— Она непременно сделает это! — рявкнул Олдрет. — И выйдет за того, кто скомпрометировал ее.
— Вы полагаете, что дело обстояло именно так? Я находилась в комнате все время, и лорд Крэнли ничего лишнего себе не позволил.
— Вы так думаете? Он целовал мою дочь, когда я вошел! — Олдрет повысил голос.
— Девушку нельзя скомпрометировать единственным поцелуем, ваша светлость. Для того чтобы заставить ее выйти замуж, требуется гораздо больше. — Казалось, Софию ничуть не напугал его грозный вид. — Разве не так?
По какой-то причине эти слова заставили герцога промолчать, повернуться к окну и посмотреть на столпившихся перед домом мужчин.
— А что с ее платьем? Что с карикатурой Гиллрея? — спросил Крэнли таким же резким, как у герцога, голосом.
— Только вы, дорогой, знаете всю правду. — София опустила глаза. — Платье леди Амелии разорвали шипы розовых кустов, не так ли?
— Но карикатура… — не сдавался он.
— Разумеется, художник зарабатывает на жизнь, как может, — ответила она, тоже подходя к окну. — Если он исказил тот факт, что платье леди Амелии вполне невинным образом порвалось, и тем заработал свои несколько фунтов, разве стоит принимать это во внимание? В самом деле, неужели она должна выходить замуж только из-за карикатуры?
Это и в самом деле звучало абсурдно. Почему Амалия должна обращать внимание на какие-то гнусные рисунки? Смешно. Ведь она дочь герцога!
— Вы ставите все с ног на голову, — произнес Крэнли, нервно меряя шагами комнату. — Всегда вносите сумятицу, чтобы добиться своего.
— Разве? — с невинным видом ответила София, хотя блеск в ее глазах говорил совсем о другом. — Я тут совершенно ни при чем. Но вы, лорд Крэнли, заинтересованное лицо. Особенно судя по вашему поведению в течение последних минут, а также учитывая тот факт, что вы… пригласили леди Амелию в оранжерею… Что ж, кто-то, очевидно, все-таки дал Гиллрею повод для карикатуры.
Олдрет отвернулся от окна и смерил молодого человека ледяным взглядом.
— Это правда, — буркнул он.
— Может быть, — так же холодно ответил Крэнли, — но я не несу ответственности за это.
Герцог хмыкнул:
— Разумеется, доказать тут ничего нельзя.
Глаза Крэнли сузились, словно он собирался вызвать кого-нибудь из предполагаемых соперников на дуэль. София прервала воцарившееся было молчание.
— Ах, ваша светлость! — небрежно взмахнув рукой, промолвила леди Далби. — Для карикатур никогда не требовалось доказательств. Они годятся лишь для зала суда.
— Что вы имели в виду, миледи, когда упомянули, что лорд Крэнли пригласил леди Амелию в оранжерею? — грозно спросил Олдрет. — Каким образом они оказались там наедине?
— Вы можете спросить об этом меня, — заговорила Амелия, чувствуя раздражение оттого, что никто не считает нужным обращать на нее внимание, хотя речь шла именно о ней. — В конце концов, я находилась там. И должна знать, как попала туда.
Отец взглянул на нее взглядом, выражающим смесь высокомерия и любезности.
— И как же?
— Очевидно, просто вошла туда, — ответила она. — А в оранжерее цветы… были очень красивыми.
— Она сделала это, потому что я вынудил ее, — поправил девушку Крэнли, стоя рядом с ней. Это было довольно любезно с его стороны, просто по-рыцарски.
