Гэлен Фоули - Принцесса и воин
— Довольно, — сказала она, попятившись от него; он отпустил ее, тяжело дыша.
У нее кружилась голова. Она решила, что благоразумнее всего держаться от него на безопасном расстоянии, потому что с трудом могла справиться с мощной притягательной силой его страсти. София чувствовала жар его тела даже с другого конца холодной, промозглой камеры. Она закрыла глаза.
«Я тоже хочу тебя».
Невнятный протест пленника вернул их обоих к реальности. Сидевший в нескольких футах от них якобинец, заломленные за спинку стула руки которого были в наручниках, пытался повернуться и посмотреть, что они там делают.
— Я… я, пожалуй, пойду расскажу остальным, что здесь происходит, — пробормотала София.
Опустив голову, Гейбриел все еще тяжело дышал. Посмотрев на нее голодным взглядом, он быстро кивнул в знак согласия.
Сердце ее все еще отбивало бешеный ритм, но она повернулась и вышла из комнаты.
Мгновение спустя, взяв себя в руки, за ней последовал Гейбриел.
За дверью ее с нетерпением ожидали телохранители, Софии было неприятно лгать им, но она понимала, что надо помочь Гейбриелу выполнить то, что он задумал. Глядя на их давно знакомые лица, она все же не могла заставить себя поверить, что кто-нибудь из них был предателем.
По крайней мере этот эксперимент снимет с них раз и навсегда все подозрения. А потом все придет в норму.
— Это правда, — сказала она ожидавшим ее друзьям, уверенно кивнув. — Одного из этих чудовищ схватили, и он находится под стражей. Скоро мы узнаем, кто на самом деле стоит за этим нападением.
Не осмелившись взглянуть еще раз на своего начальника службы безопасности, она направилась в бальный зал. Там ее ждали четыре сотни гостей, пора было произнести свой тост.
Алекса с замиранием сердца следила за тем, как проходит мимо София. Мужчины о чем-то тихо разговаривали по-гречески, но она, едва живая от страха, не обращала на них внимания.
Как могло такое случиться? Как мог один из тунисцев допустить, чтобы его поймали?
Боже милосердный, в панике думала она, что ей делать, если он выдаст ее? А это наверняка всего лишь вопрос времени. Полковник Найт заставит его заговорить под пытками. Ее арестуют. Будут судить. Ей придется смотреть в лицо Софии. А потом ее повесят за предательство.
Она была едва жива от ужаса.
Греческие телохранители не обращали на нее внимания, хмуро поглядывая на полдюжины британских солдат, явившихся, чтобы сопровождать принцессу, и окруживших ее плотным кольцом. Полковник Найт давал им какие-то указания, но Алекса не обращала на это внимания. Ей надо было сообразить, что делать, чтобы остаться в живых.
Она едва не задрожала, когда София, оглянувшись, позвала ее:
— Лекс, ты идешь со мной?
— О да, я… Если это необходимо.
София пожала плечами:
— Впрочем, как хочешь.
— Я иду. — Алекса вскочила, чтобы стать рядом со своей покровительницей. Рядом с Софией никто не посмеет тронуть ее.
Ах как она ненавидела себя!
Алексе хотелось упасть на пол и завизжать, но она кое-как взяла себя в руки и поспешила встать возле принцессы.
— Постарайся не слишком расстраиваться, — пыталась успокоить ее София, глядя прямо перед собой. — У полковника Найта все под контролем. Мы не хотим огорчать наших гостей.
— Понимаю. Мне просто не верится, что они поймали одного из них. Как он выглядит?
— Очень страшный.
Описание было довольно точным. Алексе хотелось бы сейчас убежать и забыть все на свете. Но если она осмелится убежать, не выполнив условий сделки, тунисец отыщет ее и разрежет на куски. Надо спасать себя.
В полуобморочном состоянии от ужаса она взяла бокал шампанского с подноса проходившего мимо Бахуса-официанта и поняла, что надо оставаться спокойной, иначе она выдаст себя.
Она отхлебнула глоток, чтобы успокоить нервы, и у нее немедленно началась пульсирующая головная боль. «Думай!»
Насколько она помнила своих мучителей, у безжалостного тунисца и его сподвижников были мертвые, бездушные глаза, что давало основание считать, что эти звери смогут выдержать не один день пыток, прежде чем сломаются и выдадут ее. Так что у нее еще есть немного времени.
Пока она еще имеет для них ценность. Она не осмелилась бы рассердить их или наделать каких-нибудь глупых ошибок. Этот поворот событий произошел не по ее вине, и они поймут это, как только она напишет тунисцу, который приказал ей это сделать, если возникнут какие-нибудь проблемы. Она знала, как связаться с ним, и понимала, что ее единственный шанс выжить заключается в том, чтобы предупредить его, что ему следует немедленно изменить планы. Возможно, он еще не знает, что одного из его людей поймали. Она должна сказать ему, что они не могут себе позволить ждать еще одну неделю. Похищение Софии следовало немедленно ускорить.
Боже милосердный, подумала она. Все произойдет слишком скоро. Что, если она струсит? Нет, она должна держаться, если хочет остаться в живых.
Как бы ни злилась на Софию, она не стала бы ее предавать, если бы на карту не была поставлена ее собственная жизнь.
Она знала, что перехитрить своих греческих любовников будет проще простого, потому что они никогда ее не заподозрят. Но что ей делать с полковником Найтом?
От него надо как-нибудь избавиться…
«Подожди-ка! — сказала она самой себе, отхлебывая еще один глоток хмельной смелости. — Это будет не так трудно, как казалось. В конце концов, этот синеглазый воин — слабость Софии».
Алекса позаботится о том, чтобы отделаться от него, не предпринимая ничего опасного. Ей не придется ни стрелять в него, ни травить его ядом. Его нужно всего лишь подставить.
И сделать так, чтобы его уволили.
А это было совсем просто. За последние годы по настоянию Алексы были уволены несколько мужчин из окружения Софии. София всегда увольняла их, но не прогоняла ее. Принцесса была очень надежной защитницей.
К тому же ее высочеству было не так-то легко от нее избавиться! Они были обречены оставаться вместе. На это обрекли их семьи каждой из них, в которых теперь никого в живых не осталось. Придворные подчинялись, а члены королевской семьи покровительствовали им. Так жили многие поколения. Так было всегда.
Но Алекса устала прислуживать. Скоро, сказала она себе, она будет свободна.
Она пораскинет умом и будет ждать удобного случая. Она напишет тунисцу. И он скажет ей, что делать дальше.
Глава 14
А может быть, телохранители действительно были ни в чем не повинны?
Полтора дня спустя, когда гости уже разъехались, замок все еще убирали после бала. Гейбриел снова бодрствовал почти всю ночь, ожидая, что один из греческих телохранителей начнет действовать, однако ничего не происходило.
