Барбара Картленд - Невеста поневоле
— Ты думаешь, тебе тоже удастся влиять на меня? — поинтересовался Хьюго, Она одарила его улыбкой, которая протянула между ними невидимые узы. Но на дальнейшие разговоры времени больше не было. Они снова оседлали коней, и те сразу взяли в галоп. Скоро усталость начала брать свое, да и лошади уже выбивались из сил.
Вскоре они увидели придорожную гостиницу.
Она находилась уже на территории Голландии, и Камилла с невыразимым облегчением подумала, что завтра они достигнут Амстердама. Хьюго отправился менять лошадей, а Камилла спряталась в небольшой рощице. Несмотря на усталость, в этот раз она не могла заснуть.
Она инстинктивно чувствовала, что ее любимому грозит опасность. Затаив дыхание, она ждала его возвращения и молилась. Он появился, и она с криком радости бросилась к нему на шею.
— Я так переживала за тебя! Я боялась, что ты не вернешься! — воскликнула она и вдруг ахнула от ужаса.
На лице Хьюго красовалась ссадина, а костяшки пальцев на правой руке кровоточили.
— Меня заметили, — объяснил он, — и пришлось как следует отделать этого парня. Можешь не сомневаться, он поставит на ноги всю округу. Вперед, нам нужно прибавить ходу.
Он оседлал свежих лошадей, и они снова пустились вскачь. Камилла всю дорогу прислушивалась, не слышно ли за ними стука копыт, криков или выстрелов.
Они скакали не меньше часа. Наконец Хьюго остановил коня. Он повернулся назад и постоял с минуту, внимательно вглядываясь в даль. Не увидев и не услышав ничего подозрительного, он обратился к Камилле:
— Мы допустили промах. Но что делать? Тебе нужно немного отдохнуть, такое напряжение не под силу женщине.
— Я могу ехать дальше, — заверила его Камилла.
Он не ответил, а подъехал к стогу сена и снял ее с лошади.
Камилла легла и почувствовала, что у нее болит все тело, а полосы, оставшиеся на плечах от ударов кнута, горят, словно ее обмотали горячими бинтами.
Тем не менее, она мгновенно провалилась в сон.
Ей казалось, что она лишь на минуту закрыла глаза, а Хьюго уже будил ее. Светало.
— Пора, — проговорил он.
Полусонная, Камилла уселась в седло. Лошади, которых Хьюго раздобыл прошлой ночью, были не такие хорошие, как предыдущие, но бежали неплохо. Вперед… вперед… вперед, наконец, к облегчению Камиллы, они остановились, чтобы напоить лошадей из ручья.
— Нам нельзя рисковать и задерживаться на завтрак, — произнес Хьюго. — Наши преследователи уже недалеко. Ты очень голодна, любовь моя?
— Я постараюсь не думать об этом, — улыбнулась Камилла. Вдруг она указала на землю:
— Смотри, вот наш завтрак!
Под ногами у них раскинулась плантация дикой земляники. Они спешились и жадно набросились на спелые сладкие ягоды, которые неожиданно оказались очень сытными.
— Если я вскоре не найду для тебя еды, — сказал Хьюго, поднимая Камиллу на лошадь, — то ты станешь такой легкой, что улетишь от меня. Ты продержишься еще несколько часов, пока мы не окажемся в безопасности?
— Конечно, — храбро пообещала Камилла.
Тем не менее она обрадовалась, когда Хьюго решил заехать в маленькую деревушку, расположенную в нескольких милях от дороги, и пообедать в гостинице.
— Не думаю, что наши преследователи догадаются искать нас здесь, — успокоил он Камиллу.
Несмотря на то что вся их одежда изрядно запылилась в дороге, по их виду владелец гостиницы понял, что перед ним знатные гости, и встретил их чрезвычайно любезно.
Камилла поднялась в спальню, чтобы немного привести себя в порядок. Увидев себя в зеркале, она вскрикнула от ужаса. Лицо было черным от пыли, амазонка забрызгана грязью, а волосы растрепаны.
Она быстро помылась, расчесала волосы и уложила их в прическу. Жена хозяина, восхищаясь богатым бархатом ее костюма, чистила его до тех пор, пока он не заблестел как новый.
Она бросала на Камиллу любопытные взгляды, но не задавала никаких вопросов. В любом случае Камилла чувствовала себя слишком голодной для разговоров и поспешила спуститься в маленькую гостиную, где их ждал великолепный ужин.
Они оба набросились на еду и с наслаждением поглощали все блюда, стоявшие на столе, пока Камилла со смехом не призналась, что больше не сможет проглотить ни единого кусочка. Хьюго с бокалом вина откинулся на спинку стула:
— Ты выглядишь бесподобно, словно только что пришла на бал. Удивительно, как тебе удается выдерживать такие физические нагрузки и выглядеть при этом такой хрупкой, будто твоих сил хватит лишь на то, чтобы сорвать несколько цветков на клумбе?
— Неужели я действительно так выгляжу? — улыбнулась Камилла. — Уверяю тебя, что в действительности я очень выносливая. Мы с моим братом часто скакали наперегонки, и всегда я его побеждала.
Мы уезжали на целый день, хотя мама считала это времяпровождение неподходящим занятием для леди, а когда возвращались, он уставал больше меня.
— Благодаря этим тренировкам ты смогла выдержать трехдневные скачки. О, любовь моя, я никогда не простил бы себе, что подвергаю тебя таким мукам, если бы это не было для твоего же блага!
— Тихо! Мы еще не в Амстердаме, — напомнила об осторожности Камилла.
— Осталось всего двадцать пять миль, — ответил он. — Хозяин гостиницы пообещал нам сменить лошадей, Бог знает, что это будут за лошади, но он клянется, что они свежие. Но может быть, ты предпочтешь ехать в экипаже по главной дороге?
— Ты с ума сошел, Хьюго! Ты ведь сам говорил, что на наши поиски брошена вся конная гвардия Мельденштейна. Поедем, нам нельзя мешкать.
— У меня язык не поворачивался сказать тебе, что пора ехать. Если ты упадешь, мне не будет оправдания.
— Нужно поторапливаться. Пока я не услышу английскую речь и не окажусь в посольстве на английской земле, я не смогу чувствовать себя в безопасности;
— Тогда пошли. — Хьюго поднялся из-за стола и протянул ей руку.
Она оперлась на нее и встала. Внезапно, подчинясь какой-то неведомой силе, они оказались в объятиях друг друга. Она прижалась к его груди, а он склонился и поцеловал ее в губы. На мгновение они забыли обо всем на свете. Камилла полностью отдалась новым ощущениям. Его прикосновения вызывали в ней волны восторга и наслаждения, она чувствовала, что полностью и целиком принадлежит ему, и от этого в ней все пело и бурлило.
— Я обожаю тебя, — с чувством произнес он.
Их губы вновь встретились и слились. Наконец Камилла заставила себя оторваться от него, и они отправились на ферму за лошадьми.
Теперь они ехали гораздо медленнее. Лошади передвигались неспешно, к чему их, очевидно, приучили, и ни уговоры, ни хлыст не могли заставить их бежать быстрее.
Ближе к вечеру Камилла почувствовала, что ее силы на исходе. Она не осмеливалась признаться Хьюго, что у нее нестерпимо болят спина и ноги и что она уже давно не садилась в седло.
