Тереза Медейрос - Грешная любовь
Когда последний звук волынки пронесся по долине и затих у подножия гор, не только у Катрионы, но и у многих мужчин по щекам стекали слезы.
Первым пришел в себя Киран.
— Знаешь, старик, прибереги эту проклятую музыку для моих похорон, — нарушил он общее молчание. — У тебя нет, ничего повеселей, чтобы люди могли потанцевать?
Старый горец недовольно покосился на предводителя отряда:
— Да не хотел я тратить силы на всякую чепуху. Неужели ты, молодой дурень, позабыл, что танцевать нам всем суждено лишь на виселице?
С этими словами волынщик, однако, снова поднес трубку к губам и затянул веселую мелодию быстрого хороводного танца шотландских горцев.
Озорно сверкнув глазами, Киран повернулся к Саймону и Катрионе и отвесил перед ними неожиданно галантный поклон:
— Если позволите, сэр, то первый танец ваша дама обещала мне.
Саймон не успел произнести и слова, как Киран схватил Катриону за руку и потянул к себе. Она бросила на Уэскотта беспомощный взгляд через плечо, но Киран уже стремительно повел ее в танце, увлекая за собой сквозь образовавшийся строй своих товарищей, хлопающих в такт мелодии и сопровождающих музыку громкими выкриками.
Саймону оставалось только смотреть, как Катриону передают из рук в руки, от одного мужчины к другому. Щеки ее зарумянились. Сначала она только улыбалась, но вскоре уже громко и задорно смеялась, запрокидывая голову и притопывая каблуками. От быстрых движений танца юбки кружились вихрем вокруг ее стройных ног. Уэскотт был завсегдатаем на балах и танцевал со множеством женщин. Почти всегда одна из партнерш по танцу в ту же ночь оказывалась в постели с ним. Однако никогда еще в жизни он не испытывал такого сильного возбуждения и желания любви, как в эту минуту, наблюдая за танцующей Катрионой.
И никогда еще он не был столь опасен для выбранной им женщины.
Саймон страстно желал Катриону. Он хотел ее так сильно, что готов был на все, лишь бы оказаться с ней в постели. Он готов был пожертвовать всем — своей честью, своим сердцем, даже своей жизнью. Сожалея, что уже не может, как раньше, утопить свои переживания и страсти в виски, Уэскотт резко повернулся и исчез в темноте. Он так и не увидел, как быстро погрустнела заметившая его уход Катриона.
Глава 16
Следующим утром Саймон проснулся от непонятного ощущения. Казалось, что-то очень тяжелое сдавливает ему грудь. Осторожно приоткрыв один глаз, он увидел лежащего на груди Роберта Брюса. Окинув его надменным взглядом, кот расположился поудобнее и принялся вылизывать себя между задними ногами.
Уэскотт насмешливо приподнял бровь.
— Если бы мужчины умели делать так, как ты, — проворчал он, — то никаких женщин было бы не нужно.
— Ну, не знаю. Без женщины или на крайний случай хорошего слуги ты вряд ли мог бы находить свои чулки или правильно повязывать шейный платок.
Услышав такое обидное заявление, Саймон резко привстал, сбрасывая при этом разлегшегося на груди кота. Роберт Брюс злобно фыркнул и неспешно удалился, презрительно помахивая хвостом.
Катриона сидела на упавшем большом камне, бывшем когда-то частью арки в поросшем мхом гроте — месте, где Уэскотт заночевал. Саймон удивился, заметив, что ее одеяла расстелены совсем рядом с его постелью. Не исключено, что в течение этой долгой одинокой ночи Катриона какое-то время спала в непосредственной близости от него.
На ней теперь было надето, платье цвета свежей клубники. Волосы зачесаны вверх и небрежным узлом собраны на макушке, но несколько непослушных прядей спадали на шею и щеки.
Она смотрела с некоторой настороженностью, словно сомневалась, что ей рады.
— Мне очень не хотелось использовать Роберта, чтобы разбудить тебя. Но я подумала, что в противном случае ты опять проспишь до полудня. А нас уже ждут.
— Это кто же нас ждет? — Саймон зевнул и откинул с глаз взъерошенные волосы. — Уж не сам ли король?
— Нет, всего лишь мои сородичи. Похоже, Киран решил созвать общий совет.
— Что-то наподобие парламента? Наверное, нам нужно будет облачиться в длинные черные мантии и нахлобучить на головы напудренные парики. Потом придется слушать невыносимо претенциозные рассуждения о росте инфляции или о том, не слишком ли наш король глуп, чтобы править своими подданными.
— Этот совет просто древняя традиция клана. Его созывают только для решения важных вопросов или ради важных известий, которые касаются всех. — Катриона склонилась ближе и продолжила, взволнованно поблескивая глазами: — Каллум и Донел говорят, что такой совет члены клана Кинкейдов не собирали аж с сорок пятого года!
Саймон вздохнул и откинул одеяла.
— В таком случае уж позвольте мне поискать мантию и парик.
Катриона и Саймон пришли в развалины большого зала с небольшим опозданием. Все члены клана уже были в сборе. Горцы расселись на обрушившихся стропилах, а Киран стоял посередине, опираясь ногой на тот широкий камень, где прошлым вечером сидела Катриона. От беззаботного веселья прошлой ночи не осталось и следа. Загорелые и обветренные лица горцев выглядели необычно торжественными и суровыми. Такая серьезность людей казалась несколько странной в этот чудесный день, когда по прозрачному синему небу над головой тихо и безмятежно проплывали легкие облачка.
Киран не стал тратить время на церемонии и формальности. Едва лишь Саймон с Катрионой вошли в середину круга горцев, как предводитель отряда посмотрел ей прямо в глаза и заявил:
— Мы хотим, чтобы вы остались с нами.
— Мы и сами планируем, это сделать, — согласилась Катриона. — Для нас большая честь быть на вашем совете.
— Не то, — возразил Киран. — Я имею в виду, что мы хотим, чтобы вы остались именно здесь. В замке Кинкейдов. Вместе с нами.
Катриона удивленно мотнула головой. Она не могла поверить, что и впрямь кому-то нужна. Поверить, что она, возможно, нашла дом и семью, о которых так долго мечтала.
— Но Саймон мне говорил, что вы собирались разбежаться. То есть рассеяться и спрятаться поодиночке, чтобы Эддингем не мог вас найти.
— Большинство из нас с самого рождения убегают и прячутся. Коннор говорил, что воин когда-то должен найти подходящее место и остаться там, даже если это будет для него последним прибежищем в жизни. — Киран обвел взглядом развалины большого зала: — Вот здесь, кажется мне, вполне подходящее место для нас.
Остальные горцы согласно закивали.
— Никогда не плачь, если можешь сражаться, — прошептала Катриона. Голос Коннора явственно зазвучал у нее в голове.
— У нас есть всего лишь одно условие, — добавил Киран.
