Анна Бартон - Дерзкая и желанная
Ну вот. Она сомневалась, стоит ли упоминать о своем позоре, но решила, что рано или поздно София все равно узнает неприглядную правду. Вполне вероятно, что слух уже дошел до Лондона и она слышала сплетни об оскандалившейся сводной сестре.
Оливия усмехнулась про себя, ибо эта мысль волновала ее вовсе не так сильно, как должна была бы, сложила письмо и набросок и осторожно вложила в конверт, который отправится в Лондон со следующей почтовой каретой.
Следующий день был еще жарче предыдущего. Они с Джеймсом опять приехали на то место под деревом, но Оливии было любопытно посмотреть, что же так привлекло внимание Джеймса.
– Могу я посмотреть, как ты будешь копать?
Он удивленно моргнул.
– Конечно. Если не боишься солнца.
– Не растаю.
– Ну хорошо. Это чуть ниже по течению.
Немного погодя Оливия заметила в лесу какое-то сооружение – не то шалаш, не то заброшенный коттедж, едва проглядывавший сквозь густую листву, о чем не преминула сказать Джеймсу.
– Побудь здесь. – Он перекинул ногу через лошадиный круп и легко спрыгнул на землю. – Я разведаю.
Вернулся он меньше чем через минуту.
– Старая лачуга. Судя по всему, уже много лет стоит заброшенной. Возможно, жилище дровосека – спрошу у дяди Хэмфри.
Оливия с удовольствием взглянула бы на домик сама, если бы ходьба не причиняла ей таких неудобств. Ну ничего – наверняка такая возможность представится, когда они приедут сюда в следующий раз.
– Мы почти у цели, – объявил Джеймс. – Разобьем лагерь у следующей излучины.
– Разобьем лагерь, – повторила она, выгнув бровь. – Значит, у нас вроде как экспедиция?
Он хмуро посмотрел на нее, словно уже одно это предположение было оскорблением.
– Едва ли. Просто приятная прогулка на свежем воздухе.
– И все?
– С красивой женщиной.
Оливия просияла.
– Я, конечно, признательна за комплимент, но не могу согласиться с твоим заключением. Нас двое, и мы направляемся в определенное место с определенной целью. Ты же сам сказал, что мы разобьем лагерь, и я запаслась провизией. Полагаю, ты прихватил инструменты?
– Разумеется.
– В таком случае что же еще нам нужно, чтобы эту прогулку можно было считать экспедицией?
Его рот медленно изогнулся в обольстительной улыбке.
– Ничего, если ты готова потрудиться. Все члены экспедиции имеют обязанности, знаешь ли.
– Я готова внести свою скромную лепту в общее дело. – То есть если не потребуется ходить. И желательно не слишком испачкать платье.
– Тогда вперед.
Вот наконец и то место. Они остановились у излучины, где берег углублялся и расширялся, а песчаная полоска внизу полого спускалась к воде. Со спины лошади Оливия увидела на песке среди гальки с дюжину отдельно стоящих камней.
– Это их ты вчера нашел? – В тоне ее явственно улавливалось разочарование: она надеялась на что-то более интересное и, желательно, блестящее.
Джеймс спешился и помог ей спуститься на землю. Она стояла, держась за подпругу, пока он отвязывал костыли.
– Да, – ответил он с энтузиазмом, несколько несоразмерным открытию, на взгляд Оливии, правда, дилетантский, надо признать.
Он подал ей костыли, и она сунула их под мышки.
– Будем искать сегодня еще?
– Да. Конечно, невозможно сказать, что мы обнаружим. Порой неожиданные открытия – самые приятные.
Оливия скормила лошадям по паре морковок, пока Джеймс расстилал одеяло на поросшем травой берегу.
– Если ты будешь работать там, – она кивнула на песок, – тогда и я тоже.
Широко улыбаясь, Джеймс спрыгнул с берега и расстелил одеяло у ручья, сложив вдвое. Оливия подошла поближе, он положил костыли на траву и протянул ей руки. Она устояла перед соблазном прыгнуть к нему в объятия, а плавно опустилась, вздохнув от удовольствия, когда тело прижалось к твердыне груди и скользнуло по крепкому животу. Он продлил объятие, опуская ее медленно, дюйм за дюймом, и сердце его при этом билось почти так же быстро, как и у нее. Когда наконец ее подошвы коснулись песка, Оливия подняла взгляд на его лицо – или, точнее, рот – и приоткрыла губы в ожидании.
Джеймс наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был мягким, нежным… и разочаровывающим до крайности. Она подалась вперед, на мгновение прижавшись к нему бедрами, и с удовлетворением почувствовала, что он отнюдь не остался безучастным. Тогда она повторила попытку ослабить его самоконтроль. Он застонал, обхватил ладонью ее щеку и, прервав поцелуй, выдохнул:
– Это… не то, чем обычно занимаются в экспедициях.
– Надеюсь… – Ее тон не оставлял сомнений, что надеялась она на большее.
Джеймс запрыгнул на берег, чтобы забрать их сумки и зонтик, после чего, к огромной радости Оливии, снял сюртук и, вернувшись, сразу же приступил к работе. Его движения были хоть и быстрыми, но четко выверенными и осторожными, будто между камнями могла оказаться закопанной хрупкая чайная чашка. Можно не сомневаться, что она осталась бы невредимой.
Завороженная его умелыми, рациональными движениями – не говоря уже о крепком, мускулистом теле и особенно той его части, что пониже спины, – Оливия предавалась мечтам об их будущем. Джеймс уедет на пару лет, но потом вернется, и они начнут совместную жизнь. Может, сейчас он ее и не любит, но есть шанс, что когда-нибудь полюбит, даже если женится и не по собственной воле.
И хотя она весь день могла предаваться созерцанию тонкой рубашки, облеплявшей мускулистые плечи и спину, ей подумалось, что можно было бы по крайней мере создать впечатление, что делаешь что-то полезное. Посему она достала карандаш и блокнот, открыла на чистой странице и написала сверху дату, после чего принялась зарисовывать камни, которые откопал Джеймс. К счастью, все они были гладкие и примерно одинаковой формы, что не требовало от нее какого-то особого художественного мастерства. Не забыла она и о пометках, указывающих приблизительное расстояние между камнями, а также описала свойства почвы берега и текстуру песка.
Она так увлеклась своим занятием, что вздрогнула, когда на страничку внезапно упала тень. Над ней стоял Джеймс с задумчивым выражением лица.
– Что это у нас тут?
Подавив порыв захлопнуть блокнот, она объяснила:
– Это мой вклад в экспедицию – набросок. Черновой, конечно же, и дилетантский, но все же набросок.
Он несколько секунд разглядывал страницы, испещренные ее записями, потом перевел потрясенный взор на нее.
– Где ты этому научилась?
– Чему – рисовать овал? – усмехнулась Оливия.
– Да нет, удивительно точно все изображать: и положение камней, всех семнадцати, и относительный размер…
– Ну да… Слава богу, от меня не потребовалось считать больше чем до двадцати. Моя точность имеет свойство значительно ухудшаться после этого числа.
