Кэтрин Коултер - Песня огня
— Как пожелаете, милорд. Я сделаю все, как вы сказали. Можно мне уйти?
Даже теперь, когда ее слова звучали как нельзя более смиренно, Грэлэм не мог не почувствовать в них насмешки. Ее покорность, конечно же, была напускной. Что и понравилось ему, и одновременно рассердило. Его жена была не похожа ни на одну из известных ему женщин. Она была прекрасно воспитана, и все же он мог позволить себе обращаться с ней жестоко. Наконец Грэлэму надоело мучить себя всеми этими противоречиями, и он ответил со вздохом:
— Вы можете идти.
Пока Кассия купалась, Итта обеспокоенно кудахтала над ней, словно курица, потерявшая цыпленка, и непрестанно повторяла одни и те же советы.
— Перестань, Итта, — не выдержала наконец Кассия.
— Но, малышка, ты не должна испытывать терпение своего лорда, не должна разговаривать с ним вызывающе!
— А я и не делала этого, — огрызнулась Кассия.
Старая нянька печально покачала головой.
— Это ты только так говоришь. Я-то знаю тебя.
— И ты предпочла бы, чтобы я легла на пол и позволила ему топтать меня как тряпку?
— Он ведь не твой отец, девочка. Это человек, привыкший командовать, человек, который…
— Странно, — негромко, словно про себя, сказала Кассия, и Итта тут же замолчала, — до сегодняшнего дня я считала его добрым и нежным, как мой отец. Я была глупа.
— Он твой господин!
— Да что за радость принадлежать человеку, который тебя ненавидит!
Грэлэм, остановившийся на пороге, услышал ее последние слова, и они будто обожгли его, врезаясь в мозг. Он резко толкнул дверь и вошел в спальню.
— Уходи, — приказал он Итте, не отводя глаз от Кассии.
Итта бросила на свою хозяйку умоляющий взгляд и удалилась.
Кассия не решалась посмотреть на мужа. Она чувствовала себя такой уязвимой, будучи одета только в прозрачную ночную рубашку и оставшись с ним наедине. Де Моретон сделал шаг к ней. Она дрогнула и отступила.
— Иди в постель, — сказал он, продолжая стоять неподвижно, словно нависая над ней, — и сними эту рубашку. Ты не будешь в ней спать никогда, кроме тех случаев, когда у тебя будут крови.
Кассия не двигалась. Она вдруг представила себя беспомощно лежащей под ним, как это уже было сегодня. При воспоминании о перенесенной боли она даже вздрогнула.
— Это распоряжение так трудно исполнить?
Она понимала, что с ее стороны было глупо торговаться с мужем, и все же не удержалась:
— Только если вы поклянетесь, что не станете меня принуждать!
— Черт возьми! — выругался де Моретон. — Я буду брать тебя каждый раз, когда пожелаю!
— Нет!
Это короткое, как удар, слово на мгновение повергло его в оцепенение. Он сделал к ней еще один шаг и остановился, увидев, что в глазах его жены стоят слезы.
— Ложись в постель. — сказал рыцарь отрывисто и отвернулся.
Он не слышал ни звука — она не тронулась с места.
— Делай, как я велел, — бросил он через плечо.
— Я… я боюсь вас.
Эти произнесенные шепотом слова заставили Грэлэма закрыть глаза: сердце его пронзила какая-то непонятная ему самому и необъяснимая боль.
— Клянусь, что не буду принуждать тебя, — сказал он наконец и тотчас же по какой-то извращенности мысли понял, что уступил ей, и представил себя тем слабым человеком, каких он сам презирал. Его жестокие слова звучали так, как будто их произносил кто-то другой:
— Вы дитя и холодны, как монахиня. Мне не доставит никакого удовольствия снова овладеть вами. В вас нет изящества, податливости и нежности, которые я ценю в женщинах.
Кассии захотелось крикнуть ему в ответ: «Значит, я должна быть такой, как ваша потаскуха Нэн?» Но она промолчала. Немедленно направившись к постели, она скользнула под одеяло и натянула его до подбородка.
Кассия слышала, как муж плещется в ванне. Как бы против собственной воли она провела рукой по своему телу. «У меня тело ребенка», — подумала она. Любил бы он ее больше, если бы она была такой же пышнотелой, как Бланш? На мгновение ее рука замерла в выемке под животом. Кости таза заметно выпирали, когда она лежала на спине. Кассия вся напряглась и тотчас же отдернула руку, когда та коснулась гнездышка кудрявых волос. Ей не хотелось трогать себя там, где к ней прикасался он. Когда она увидела, что Грэлэм выходит из ванны, то плотно зажмурила глаза.
Молодая женщина слышала, как ее муж приближается к постели — шаги его были твердыми и уверенными. Она напряглась в ужасе оттого, что он мог нарушить свое слово.
Но Грэлэм не прикоснулся к ней. Он лежал поверх одеяла на спине, неподвижный, молчаливый, и это продолжалось несколько минут. Внезапно он повернулся на бок. Испуганная, молодая женщина тихонько застонала и отодвинулась подальше.
Грэлэм выругался, но не сделал попытки дотронуться до нее.. Кассия успокоилась только тогда, когда услышала его ровное и медленное сонное дыхание.
Глава 16
— Какие красивые стежки, — сказала Бланш, — я с трудом могу разглядеть их. Вы шьете гораздо искуснее, чем я.
Пальцы Кассии замерли на ткани. Она недоверчиво взглянула на Бланш.
— Благодарю, миледи, — ответила она наконец, но тон ее был неприветливым и говорила она отрывисто. Самое последнее, чего она могла бы пожелать, — это вступить в препирательство с Бланш. Но та приветливо улыбалась ей.
— Не возражаете, если я немного посижу с вами? Мне надо зашить прореху в рубашке. Может быть, глядя, как шьете вы, я сумею усовершенствовать свое искусство.
— Чего вы хотите, Бланш? — спросила Кассия напрямик.
На мгновение Бланш опустила голову. Потом сказала негромко:
— Я хочу, чтобы мы стали друзьями, Кассия. Знаю, я была не слишком добра к вам.
«Добра! Да вы обращались со мной как с презренным и ничтожным существом!»
Бланш продолжала, и в ее голосе зазвучало покаяние. Казалось, она сама стыдилась себя.
— Ревность заставляла меня поступать подобным образом. Я хотела получить Грэлэма, но сначала он выбрал Джоанну, а потом вас. Теперь я поняла, что было наивно с моей стороны рассчитывать хоть на что-то, и надеюсь, что между нами воцарится мир.
Кассия не считала себя легковерной дурочкой, но она была одинока и ужасно несчастна. Она даже не понимала, как прожила последние полторы недели. Время тянулось бесконечно, а надежды на то, что что-то еще может измениться, таяли. Блаунт делал возможное и невозможное, чтобы облегчить ее жизнь. Он с энтузиазмом одобрял все, что бы она ни предложила изменить в Вулфтоне, и работа кипела вовсю. Но дело было не в том, что она скучала или чувствовала себя бесполезной.
Она, госпожа Вулфтона, цепенела при воспоминании о том, как муж смотрел на заново вычищенный до блеска большой зал замка, освобожденный от вековой грязи, пахнущий свеженарезанным камышом, разбросанным вперемешку с пахучими травами: сладким розмарином, лавандой и другими ароматными растениями и цветами, смесью, рецепт которой был оставлен ей в наследство бабушкой. Кассия ждала, что он скажет хоть что-нибудь, но лорд Грэлэм только хмыкал и даже не обращал на нее внимания.
