Джоанна Линдсей - Это дикое сердце
— Господи, может, ты хотя бы накинешь на себя что-нибудь?
— Кажется, я оставил свои вещи внизу, в кухне.
— Я принесла твои сумки наверх, — сухо сказала она. — Они там, у комода.
— Не будь же такой бессердечной! Я так устал, что вряд ли смогу шевельнуться.
Кортни вдруг догадалась, что он разыгрывает ее, но и виду не подала. Нахмурившись, она сходила за его седельными сумками и поставила их на кровать, все так же старательно отводя от него глаза.
— Если ты так устал, — сказала она, — ложись спать на моей кровати. А я переночую в другой комнате.
— Нет, — отрезал он, — на этой кровати вполне можно устроиться вдвоем.
Она прерывисто вздохнула:
— Это не смешно!
— Знаю.
Тут Кортни посмотрела на него в упор:
— Зачем ты это делаешь? Если думаешь, что я смогу уснуть рядом с тобой, значит, ты просто ненормальный.
— Ты же еще никогда не занималась любовью в постели, а. Кошачьи Глазки?
Он так улыбнулся ей, что у Кортни перехватило дыхание и подогнулись колени. Она поспешно облокотилась о стойку кровати.
Чандос встал. Полотенце соскользнуло с его бедер, и у нее не осталось никаких сомнений в серьезности его намерений. Гладкое тело Чандоса блестело от влаги, и ей безумно хотелось броситься в его объятия.
Однако Кортни не сделала этого, хотя желала немедленно слиться с ним в порыве страсти. Но выносить его холодное безразличие, которое, как она знала, ждет ее после, Кортни больше не могла.
— Иди сюда, киска. — Он нежно приподнял пальцами ее лицо. — Ты все утро шипела, а теперь помурлычь для меня!
— Не надо, — прошептала она, но его губы уже коснулись ее губ.
Чандос провел пальцами по ее губам. Тело ее невольно устремилось к нему.
Он понимающе улыбнулся:
— Прости, котенок! Я не хотел этого, ты знаешь.
— Тогда не делай этого! — взмолилась она.
— Это выше моих сил. Если бы ты научилась хоть немного скрывать свои чувства, мне было бы легче справиться с собой. Но зная, что ты меня хочешь, я просто теряю разум.
— Это нечестно!
— Думаешь, мне нравится терять власть над собой?
— Чандос, пожалуйста…
— Я хочу тебя, но это еще не все. — Он притянул Кортни ближе и обжег губами ее щеку. — Он прикасался к тебе. Мне нужно стереть это из твоей памяти. Я должен это сделать.
Разве можно было после этого сопротивляться? Его слова говорили о том, как много она для него значит, хотя Кортни знала, что он никогда не при-, знается в этом.
Глава 37
Мерцающие алмазы звезд рассыпались по черному бархату ночного неба. Где-то вдали глухо мычал скот, а еще дальше подала голос рысь. Ночь была ветреной, но не очень холодной. Впереди на холме легкий ветерок покачивал ветви деревьев.
Лошади с трудом преодолели подъем и встали под деревом. Внизу простиралась плоская равнина, усеянная десятками дрожащих огоньков. Кортни вздохнула.
— Что это за город?
— Это не город. Это ранчо «Бар М».
— Но оно кажется таким большим!
— Оно такое и есть, — сказал Чандос. — Флетчер Стратон все делает большим.
Это имя было знакомо Кортни. Она помнила его по той газетной статье, где видела на фотографии отца. Флетчер Стратон владел ранчо, а его люди поймали угонщика скота и привезли его в Уэйко на суд.
Чандос спешился и обошел ее лошадь.
— Почему мы остановились? — спросила Кортни. — Ты же не собираешься устраивать здесь привал, раз уж отсюда до Уэйко рукой подать?
— До города добрых четыре мили. Он обхватил ее за талию и снял с лошади. С тех пор, как они уехали из Аламеды, он не делал этого, да и вообще не подходил к ней близко.
Как только ноги ее коснулись земли, Кортни сразу же убрала руки с его плеч. Но его руки остались у нее на талии.
— Разве мы не можем поехать в Уэйко? — осторожно спросила она.
— Я не собираюсь устраивать здесь привал, Кошачьи Глазки, — ласково ответил он. — Просто я хочу попрощаться.
Кортни ошеломленно застыла:
— Ты… ты не проводишь меня в Уэйко?
— Я и не собирался этого делать. В городе есть люди, с которыми я не хочу встречаться. И все же я не могу бросить тебя в Уэйко на произвол судьбы.
Мне надо знать, что ты с кем-то, кому я могу доверять. На ранчо «Бар М» есть одна леди, мы с ней друзья, на нее можно положиться.
— Ты оставляешь меня с еще одной своей любовницей ? — изумленно вскричала она.
— Нет, черт возьми! Маргарет Роули — домоправительница Стратона, английская леди, сердечная, добрая женщина.
— Маленькая старушка? — язвительно спросила Кортни.
Чандос не обратил внимания на ее колкость.
— Не советую тебе называть ее так. Однажды, когда я сделал это, она надавала мне оплеух.
У Кортни засосало под ложечкой, и противный комок опять начал подкатывать к горлу. Значит, он бросает ее! Вот так просто — возьмет и уйдет из ее жизни! А она-то надеялась, будто что-то значит для него!
— Не смотри на меня так. Кошачьи Глазки! Чандос отвернулся. Кортни изумленно наблюдала, как он раскладывает костер, сердито ломая ветки и бросая их в кучу. Вскоре костер разгорелся, и пламя осветило его мрачное лицо.
— Мне надо попасть в Сан-Антонио, пока еще не поздно! — решительно сказал он. — У меня нет времени устраивать тебя в городе.
— Тебе и незачем меня устраивать. Мой отец врач. Если он там, его нетрудно будет найти.
— Если он там. — Костер выбрасывал в воздух снопы искр. — А если его там нет, у тебя здесь будет хоть кто-то, кто поможет тебе решить, что делать дальше. Маргарет Роули — хорошая женщина, и она знает всех в Уэйко. Если твой отец там, ей это известно. Так что ты уже сегодня вечером все узнаешь, — ласково проговорил Чандос.
— Я узнаю? А ты? Неужели ты даже не подождешь, пока это выяснится?
— Нет.
Глаза Кортни округлились.
— Ты даже не отвезешь меня на ранчо?
— Я не могу. Там есть люди, с которыми я не хочу встречаться. Но я подожду здесь, пока ты доедешь. Мне надо убедиться, что с тобой все в порядке.
Когда Чандос взглянул на нее, сердце его сжалось от боли, тревоги и смятения. Глаза Кортни блестели: она отчаянно боролась со слезами.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Неужели ты думаешь, что мне хочется оставлять тебя здесь? Да я поклялся, что никогда близко не подойду к этому ранчо!
Кортни отвернулась, чтобы смахнуть слезы.
— Почему, Чандос? — глухо спросила она. — Если тебе здесь не нравится, зачем ты привез меня сюда?
Он положил руки ей на плечи. Ощущение его близости было невыносимо, и слезы опять заструились по ее щекам.
— Мне не нравятся тамошние люди. Кошачьи Глазки, — все, кроме старой леди, — добавил он. — Я никак не могу понять, почему Маргарет Роули работает на этом ранчо. Если бы я знал в Этих местах кого-то еще, я бы не привез тебя сюда. Но только на нее я могу спокойно оставить тебя.
