Патриция Грассо - Фиалки на снегу
Джон стоял на коленях над ней, и она видела его напрягшийся член. Изабель не испытывала ни малейшего страха — она вверяла себя этому мужчине, своему мужу, долгожданному темноволосому принцу и хотела принадлежать ему душой и телом.
И одним движением он вошел в нее. Изабель вскрикнула и невольно напряглась, ожидая нового приступа боли.
Несколько мгновений Джон лежал неподвижно, а потом начал двигаться — и она инстинктивно последовала этому ритму, повинуясь извечному зову природы…
Боль ушла, растворилась в потоке страсти. Желание вспыхнуло в ней, разгораясь с каждым мгновением. Ей казалось, что тело ее становится невесомым и уносится ввысь на крыльях любви. И когда она достигла высшего блаженства, Джон чутко уловил это и замедлил движения. Застонав, он еще крепче прижался к ней и излил в нее семя.
Несколько минут они лежали тихо, сжимая друг друга в объятиях, и комнату наполняло лишь их учащенное дыхание. Наконец Джон лег рядом, укрыл ее покрывалом и, глядя ей прямо в глаза, сказал:
— Прости меня за то, что я не сказал тебе о войне. Я хотел, чтобы этот день стал самым прекрасным днем в нашей жизни, и не хотел омрачать его дурными новостями.
— Спасибо тебе. А Лили…
— Может, поговорим о ней утром?
— Хорошо.
Джон нежно поцеловал жену в лоб.
— Утро вечера мудренее, — сказал он.
— Все равно она будет жить у нас…
Джон улыбнулся.
— Мы обсудим это завтра. Спи спокойно, жена моя.
Она закрыла глаза. Дыхание ее выровнялось, и, заметив, что она заснула, Джон откинулся на подушку и сам погрузился в глубокий сон.
13
«Бог мой, — в ужасе подумал Джон, стоя у раскрытого окна, — Изабель снова разговаривает сама с собой…»
Это было на, следующее утро после брачной ночи. В белом утреннем платье и венке из весенних цветов, Изабель сидела на скамье в саду и, оживленно жестикулируя, разговаривала с пустотой. «Моя жена — ангел… который может угодить в лечебницу», — пронеслось в мыслях Джона.
Но где же Лили? Ее не было рядом с Изабель, и Джон, окинув взглядом весь сад, заметил ее около дальнего дерева: в таком же венке, как у Изабель, девочка прыгала на одной ножке. Джон улыбнулся и вдруг подумал, что такая простая, искренняя радость навсегда исчезла из его жизни — с того момента, как в ней появилась Ленора Гримсби…
От размышлений его отвлек звук открывающейся двери. Вошли Доббс с подносом и Росс. Поставив поднос с завтраком на стол, дворецкий удалился, оставив братьев одних.
Росс выглянул в окно и заметил Изабель.
— Какая прелестная картина… — проговорил он. Джон не ответил. — Но с кем она разговаривает?
— С девочкой, — солгал Джон. Он вовсе не хотел рассказывать брату о странной привычке своей жены.
— По-моему, малышка ее не слушает, — заметил Росс.
— Дети часто не слушают, что говорят им взрослые.
— Что ж… Судя по всему, они нашли общий язык. — Росс отвернулся от окна и сел за стол.
Джон последовал его примеру и налил себе брату кофе.
— Ну и как тебе семейная жизнь? — полюбопытствовал Росс. — Нравится?
— Появление Лили едва не стоило мне брачной ночи. А тут еще Граймс со своими разговорами о войне…
— Ты не говорил об этом с Изабель?
— Нет. Я решил, что сейчас она больше занята девочкой.
С лица Росса исчезло обычное насмешливое выражение.
— Она прелестна… Но я никогда не видел, чтобы у ребенка было такое грустное лицо!
— Мисс Дюпре — она требует, чтобы ее так называли, — ночевала сегодня под присмотром Джунипер, — перевел разговор на другую тему Джон.
— Хочешь, я отвезу ее обратно к Лизетте? — предложил Росс.
— Изабель тебе ни за что не позволит. Мисс Дюпре не уедет из Эйвон-Парка до тех пор, пока не будет доподлинно установлено отцовство.
— Но что если она не твоя дочь? — полюбопытствовал Росс.
— Тогда я не возьму ее к себе.
— А если наоборот?
Джон пожал плечами.
— Само ее присутствие в Эйвон-Парке — позор для нашей семьи. Я не знаю, что буду делать, окажись она моим ребенком…
— Матушка сказала, что часа через два они с тетей Эстер уедут в Лондон.
Джон снова взглянул в окно: Изабель больше не говорила ни с кем — она молча наблюдала за Лили. Девочка сосредоточенно разглядывала что-то около одного из дубов, служащих живой изгородью, и вдруг повернулась к Изабель:
— Что это такое, ваша светлость?
— Почему ты вдруг стала меня так называть? — удивилась Изабель, подойдя к ней.
— Джунипер сказала, что нельзя быть чересчур развязной и вас надо называть «ваша светлость», — объяснила Лили.
Встав на колени и оказавшись вровень с Лили, Изабель сказала:
— Мои друзья называют меня просто Белли.
— А мы друзья? — улыбнулась Лили.
— Ну конечно, — ответила Изабель.
— Но я совсем не хочу расстраивать Джунипер…
— Ну тогда ты можешь называть меня леди Белли.
Это вполне устроило Лили, и она спросила:
— Леди Белли, а что это там на дереве?
— Гнездо.
Изабель подняла глаза на дуб: в гнездо прилетела малиновка, и навстречу ей высунулись несколько птенцов и запищали, требуя, чтобы их накормили.
— Почему они кричат? — удивленно спросила Лили.
— Просят еды. Сейчас малиновка накормит птенцов насекомыми.
— фу! — Лили скорчила забавную гримаску. Изабель рассмеялась.
— Пойдем сядем, Лили. Хочешь, я сыграю тебе на флейте?
Лили в восторге захлопала в ладоши, и они пошли по дорожке к дому. Изабель глубоко вздохнула: здесь, в этом великолепном саду, где воздух был напоен ароматом цветов, а среди деревьев раздавалось веселое щебетание птиц, ее переполняло счастье, и она чувствовала себя словно в земном раю.
— Сегодня утром ко мне приходила мать герцога Проклятия, — доверительно понизив голос, сообщила Лили.
Изабель не смогла скрыть удивления:
— Да? И что же она тебе сказала?
— Она пришла, когда Джунипер одевала меня, и сказала: «Я видела достаточно».
— Как интересно… Она при этом улыбалась?
— Да, улыбалась и покачивала головой!
Они подошли к каменной скамье неподалеку от дома, где Изабель оставила флейту, и сели. Изабель открыла футляр и, прежде чем начать играть, спросила у Лили как бы между прочим:
— Лили, скажи, чего бы ты хотела больше всего на свете?
Девочка ответила не сразу. Когда она заговорила, голос ее был тих и серьезен.
— Я хотела бы, чтобы меня кто-нибудь любил.
Изабель внимательно взглянула на Лили: малышка произнесла те же самые слова, какие вырвались у нее самой много лет тому назад, тогда когда она впервые повстречалась с Гизелой. Склонившись к самому уху Лили, Изабель прошептала:
— Я люблю тебя, Лили.
