Всё - за Викторию (СИ) - Лемармот Соня

Сесил задумался. Появление еще одного завещания казалось ему маловероятным, — оно бы уже всплыло, — а вот с Беркли могли возникнуть проблемы.

— Что ты предлагаешь? — наконец спросил он.

— Девушка так любила отца. Она до сих пор оплакивает его кончину. Никто не удивится, если Виктория вдруг… повесится.

— …и я останусь единственным наследником, — закончил его мысль граф, поражаясь, как столь простое решение не пришло ему на ум.

Просто нужно уничтожить причину всех его бед, — и он сможет жить спокойно, ничего не опасаясь! Беркли, конечно, все поймет, но он не посмеет ничего рассказать об их договоре; и доказать он ничего не сможет. И пусть теперь всплывет хоть миллион завещаний, по которым незаконная дочь кузена получает все! Графу Дантри уже ничто не будет угрожать. Потому что наследницы не станет.

— Только сделать все нужно очень аккуратно. Хорошо бы получить от нее предсмертную записку… Но девчонка наверняка заартачится, так что обойдемся без записки. И лучше кончить с ней сегодня, — сказал он и со значением взглянул на помощника.

Джейсон согласно наклонил голову.

— Сегодня ночью, — подтвердил он.

[1] Жирандоль [фр. girandole] — уст. фигурный подсвечник для нескольких свечей.

ГЛАВА 4 — О наследнице, которая попалась

Разговор дяди с Беркли возмутил Викторию. У девушки сжимались кулаки от отвращения и злобы на этих двоих, когда она слушала, как они торгуются. Ее так и подмывало выйти к ним и крикнуть, что она все слышала, обличить их в лицемерии. Но она понимала, что ее поступок ничего не изменит, — подлецы договорятся между собой, и ее не спросят. Но она совсем не хотела замуж за толстого стареющего юриста! Она хотела получить свое наследство!

Впрочем, последовавший, после ухода барристера, заговор между ее опекуном и его одноглазым помощником быстро остудил пыл Виктории, легко сбив с нее спесь. Она застыла в своем укрытии, и от ужаса почти не могла дышать, а кожа покрылась холодным липким потом. Виктория почти теряла сознание от страха, и непонятно как сумела удержаться на ногах.

Девушка смогла вдохнуть лишь после того, как дядя с помощником вышли из кабинета. Но пошевелиться не осталось сил. Она некоторое время так и стояла за портьерой, не двигаясь, пытаясь прийти в себя.

Что ей делать? Как поступить?

Бежать из этого дома! И как можно быстрее!

Но куда бежать? Одной? Ей даже некого взять с собой в качестве сопровождающего.

Что делать?.. Что делать?.. Что делать?..

От страха голова отказывалась работать, но Виктория глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. Она должна немедленно покинуть дом и обратиться к властям за защитой. Но девушка тут же отказалась от последней идеи. Во-первых, у нее нет доказательств, чтобы обвинить дядю, а во-вторых, Сесил состоял в хороших отношениях со многими судейскими, что также играло не в ее пользу.

Убежать… Спрятаться… Куда?..

Но одна безумная мысль вдруг родилась, да прочно застряла в голове — отправиться во Францию к тетке. Безумная! Воистину безумная! Одной, во Францию! Это невозможно! Но именно неизвестная тетя сейчас манила к себе, точно луч света в темноте.

Но путь во Францию казался Виктории трудным, почти непреодолимым.

И в то же время, она уже начинала его планировать.

У нее были украшения из тайника, а значит, будут и деньги, чтобы оплатить место на корабле. Нужно попасть в порт… Может удастся нанять компаньонку… Но все это потом. Сейчас главное выбраться живой из дома.

Идти одной по ночному Лондону было страшно и рискованно, но в городе у нее оставался шанс выжить. Одноглазый убийца мог уже направляться на свидание со своей жертвой.

Медлить более нельзя. Виктория осторожно покинула свое убежище. Дядя забрал с собой подсвечник, и она распахнула портьеры, впустив в комнату тусклый свет луны. Девушка снова достала книгу-тайник из шкафа, вытащила оттуда драгоценности и положила их в кожаный кошель, найденный у дяди в столе; туда же она положила письмо с адресом. Кошель она привязала к поясу своего простого домашнего платья. Подниматься в свою комнату и переодеваться она побоялась, и понадеялась на то, что около черного входа ей попадется плащ или накидка, оставленные кем-нибудь из прислуги.

Закончив сборы, Виктория неуверенно повернулась к двери. Она страшилась выйти в коридор, где могла столкнуться с Одноглазым.

И тут девушка испытала еще одно сильнейшее потрясение за столь короткое время. Она и заорала бы со страху, но голос отнялся, а тело будто одеревенело. Причиной тому стал легкий шорох в глубинах кабинета, а потом кто-то шепотом позвал:

— Мисс…

«Джейсон!» — стучало в голове, пусть Виктория и понимала, что Одноглазый в кабинете сейчас находиться не может.

Она с трудом заставила себя повернуться на звук голоса и увидела, как из-за софы, показалась темная фигура.

— Мисс, прошу вас, только не кричите, — все так же шепотом попросил незнакомец.

Виктории бы упасть в обморок, да так и лежать, пока ее милостиво не придушит Одноглазый. Но организм стоически продолжал бороться за жизнь и не давал расслабиться, хотя Виктории казалось, что со страха глаза сейчас просто выпадут из глазниц, и она навсегда ослепнет.

Она не знала, что ей делать: то ли бежать за помощью к своим убийцам, то ли остаться наедине со страшным визитером, о присутствии которого она до сего времени и не подозревала.

Видимо, стараясь ее успокоить, он быстро заговорил, приглушая голос. Речь его выдавала в нем кокни[1]:

— Тише, мисс, а то они нас тут двоих прикончат. И не бойтесь меня, я вам вреда не причиню. Я вор. Обычный вор. Вот хотел здесь деньжатами разжиться, да вы меня спугнули, пришлось спрятаться. А потом и остальные сюда, значится, заявились. Да я здесь такого наслушался, что поседел и вообще! Плохие дела тут затеваются, мисс! Да неужели это они вас хотят?.. — человек не договорил то, что и так было ясно. Он сделал паузу, ожидая ответа.

Низкий хрипловатый голос успокаивал, но Виктория все еще была напряжена, и расслабляться не собиралась. Зато вдруг вспомнила про незапертую дверь кабинета. Разве это не должно было ее насторожить? Но про вора она даже не подумала. А ведь ее предусмотрительность ее и спасла! Если бы дядя обнаружил, что дверь открыта, то обыскал бы весь кабинет и обнаружил Викторию за портьерами!

Незнакомец вопросительно смотрел на нее, и она кивнула, подтверждая его догадку.

— Мисс, я честный вор, но я не убийца, и не могу дозволить, чтобы такую красивую леди эти негодяи обидели. Бежать нужно отсюда быстрее. Может, они уже ищут вас. Я помогу выбраться вам из дома, мисс. Но нам придется лезть в окно, по дому ходить опасно и вообще. Так-то, мисс.

Виктория с большим сомнением посмотрела в сторону окна. Второй этаж — не так уж и высоко, но и упасть страшно, можно что-нибудь сломать.

— У меня есть веревка. По ней вы отважитесь спуститься, а?

Девушка колебалась и с недоверием смотрела на своего неожиданного спасителя, который выпрямился в полный рост и стоял, опираясь ладонями на спинку софы.

Наконец Виктория смогла его рассмотреть, насколько это было возможно в лунном свете. Перед ней стоял мужчина среднего роста и среднего сложения, одетый в темное. На вид лет тридцати пяти, а может и старше. Человек, так неожиданно предложивший помощь Виктории, не носил ни бороды, ни усов; черты лица его не были отталкивающими, но настораживал внимательный и цепкий взгляд. Впрочем, а какой взгляд должен быть у вора?

Так и не дождавшись от нее ответа, незнакомец решил ее поторопить:

— Вас, может, уже ищут. Я ухожу. Вы со мной или нет? — спросил он, выходя из-за софы и направляясь к окну.

— Пожалуй, — неожиданно твердо ответила Виктория, все-таки решившись бежать вместе с ним. Мысль о том, что ей придется выйти из кабинета и идти по дому, где ее поджидает убийца, навевала ужас.