Барбара Картленд - Любовь и колдовство
— Ты сказал, она переехала в резиденцию Леклерка? — уточнил Кирк.
— Да. Там она принимает своих воздыхателей утром, за завтраком и по вечерам. Там мсье де Вилларе и должен с ней познакомиться.
— Но я считал, что это невозможно, — с сомнением заметил капитан.
— Более того, это совершенно исключено, если мсье останется таким, как сейчас. Но если он собирается спуститься на берег Порт-о-Пренса и двинуться в глубь страны, ему необходимо изменить внешность.
Кирк и Андре воззрились на Жака с нескрываемым изумлением, а тот невозмутимо продолжал:
— Здесь, в Порте, до сих пор осталось несколько белых мужчин. Это американские оружейники и другие ремесленники, обслуживающие армию. Обойтись без них Дессалин не может, тем не менее их едва терпят. А выйти за пределы города, если у тебя белая кожа, — просто самоубийство. Смерть настигнет несчастного, совершившего столь безрассудный поступок, на первой же миле пути.
— Так что же ты предлагаешь? — недоумевающе уставился на него Кирк.
Оглядев Андре с ног до головы, Жак объявил:
— Мы сделаем из него мулата.
— Мулата? — недоверчиво переспросил Андре.
— К счастью, волосы у вас черные, правда, их придется завить, — начал развивать свой план Жак. — Голубые или серые глаза усложнили бы дело, но ваши глаза, мсье, достаточно темны. Они не будут слишком резко выделяться, если вы станете таким же смуглым, как я.
— По правде говоря, мне никогда не приходило в голову загримироваться, — сказал Андре, в голосе которого прозвучала скрытая досада.
— Но поймите, мсье, иначе вы погибнете! — воскликнул Жак. — А если к вашей кончине приложит руку Дессалин или кто-то из его подручных, уверяю вас, последние минуты на этой земле окажутся не из приятных, — мрачно пошутил Жак.
— Да, я это понимаю, — поспешно кивнул Андре.
Он припомнил, каким чудовищным мучениям садисты подвергали не только белых, но и мулатов.
В памяти Андре всплыл рассказ про одного француза, которого Дессалин вызвал к себе и во время вполне миролюбивого разговора лично заколол ударом в сердце, — как оказалось, с самого начала он держал в руке острый стилет.
«Жак Дежан прав, — подумал Андре. — Мне придется изменить внешность. Находясь на Гаити, я должен выглядеть так, чтобы никто не заподозрил во мне белого человека, тем более француза».
Заметив, что на Андре подействовали его доводы, Жак сообщил:
— Сейчас я съезжу домой. Там у меня найдется краска, сделанная из коры местного дерева. С ее помощью можно будет подтемнить вашу кожу. И еще, мсье, постарайтесь подобрать что-нибудь подходящее из одежды. Как видите, мы, мулаты, любим наряжаться в яркие костюмы броского покроя. Мы любим привлекать к себе внимание.
Уже выходя, Жак задал еще один вопрос:
— Вы ведь немного говорите по-креольски?
— Я учил этот язык целый год, правда, только по учебникам. А на корабле у нас был один креол, он учил меня говорить.
— Это замечательно, — одобрительно кивнул головой Жак. — Вы вполне можете говорить и по-английски, и по-французски, но местный язык надо хоть немного знать. Кирк подтвердит: мулаты часто бывают весьма хорошо образованы.
Но образование — не главное. Чтобы доказать, что я умный, я могу предъявить свои дипломы, но в практических делах больше полагаюсь на собственные мозги. А вы уверены, что сможете быстро принимать решения в незнакомой обстановке? Ведь от этого будет зависеть ваша жизнь!
Андре растерялся. Он надеялся, что справится с испытаниями. Однако распространяться о своих достоинствах было не в его характере. Кирк ответил за него:
— Можешь не сомневаться, Жак! Андре, если ему чуть-чуть помочь, не пропадет.
Андре рассмеялся, кивком прощаясь с Жаком. А затем уселся поудобнее, приготовившись ждать возвращения своего нового товарища.
День клонился к вечеру, солнце садилось за горами, когда с корабля на берег отправилась шлюпка с двумя мулатами на борту.
Андре покрасили в темный цвет с ног до головы. Вид получился естественный, правда, краска из жженой коры оказалась на редкость зловонной.
Андре с сомнением обнюхал ее, когда Жак, взявшись за губку, приготовился его гримировать.
— Ничего, — обнадежил Жак. — Когда я вас покрашу, запах вскоре выдохнется. Но чтобы наш обман удался, вам нужно изменить не только цвет кожи, но и образ мыслей.
Андре впервые отчетливо услышал горечь в голосе нового товарища.
— Белые непрестанно притесняли мулатов, отчего мы постепенно перешли на сторону негров, — продолжал Жак.
— Я слышал об этом, — кивнул Андре.
— Но черные нам никогда не верили, — продолжал Жак. — Однако мы лучше их образованы и во многом не отстаем от белых, поэтому мы нужны. Теперь многие мулаты заняли высокие посты. Но мы все равно живем словно на ничейной земле, где-то между миром белых и миром черных, а это очень неуютно.
— Я понимаю, — задумчиво кивнул Андре. — И поэтому я особенно благодарен вам за то, что вы согласились мне помочь.
Жак оказался прав: нанесенная на кожу краска постепенно утратила едкий запах. Андре повернулся к зеркалу и окинул себя критическим взглядом.
Несомненно, он выглядел теперь совершенно иначе. Ему приходилось видеть загорелых мужчин именно такого оттенка. Только вот удастся ли ему кого-нибудь обмануть благодаря этой метаморфозе?
Словно прочитав его мысли, Жак посоветовал:
— Постарайтесь вжиться в свою роль! Вы мулат, постоянно ощущаете некоторую неуверенность в себе и от этого вы всегда немного настороже.
С улыбкой он добавил:
— Насколько я знаю, в Америке про такой тип людей говорят, что у них в плече застряла стружка. Это очень верно. Вообразите, что вас постоянно что-то беспокоит, мешая держаться непринужденно. Вот и помните, что, подобно всем мулатам, вы родились с этой стружкой.
— Хорошо. Но откуда я? Где я жил, учился, кто мои родители?
— Вы — с Гаити, но долго прожили в Америке и получили там образование. Ваша мать, естественно, — чернокожая. Она умерла, когда вы были мальчиком. Отец не принимал вас в свою семью — это уж так заведено, — но не жалел денег на ваше воспитание.
Какой город вы хоть немного знаете в Америке? Бостон? Значит, вы учились там и в школе, и в университете. Вас зовут Андре, какой смысл изменять имя? По-моему, вы можете даже называть себя Вилларе. В конце концов, если ваш отец был белый, естественно, что вы взяли себе его фамилию, зачем вам какая-то негритянская?
— Вы что, хотите, чтобы я выдавал себя за внебрачного сына Филиппа де Вилларе, который на самом деле был мне дядя? — удивился Андре.
— А почему бы и нет? Это даст вам основания расспрашивать о нем и о его имении. В то же время всем будет ясно, что как мулат вы не имеете никаких прав на наследование.
