Виктория Холт - Светоч любви
— Да, еще кое-что, — добавила мама. — Иногда тебе будет попадаться довольно странно выглядящий человек.
— Что за человек?
— Китаец. Его зовут Линг Фу. Он совсем не такой, как другие слуги. Он путешествует вместе с мистером Мильнером и охраняет его личную сокровищницу. Никто из обитателей этого дома там никогда не был.
Глаза мои сверкнули. С каждой минутой все становилось еще более таинственным.
— А что он прячет в своей сокровищнице? — спросила я.
Мама рассмеялась.
— Ну, теперь тебе достаточно сведений, чтобы разыгралась фантазия? А между тем объясняется все очень просто. Мистер Мильнер собирает редкие и дорогие вещи — драгоценные камни, кораллы, слоновую кость. Он покупает их и перепродает, но часть сокровищ хранится здесь, пока он ищет покупателя. А Линг Фу приглядывает за этими вещами, смахивает с них пыль. Мистер Мильнер объяснил мне, что будет лучше, если этим делом будет заниматься один Линг Фу, других слуг привлекать не стоит.
— А ты была когда-нибудь в этой комнате, мама?
— Да мне, собственно, нечего там делать. Я отвечаю за общий порядок в доме. В этом моя главная обязанность.
Я глядела на огонь и видела разные картины. В какой-то момент вдруг возникло лицо, выражение его было добрым, потом вспыхнул уголек, и оно изменилось, неуловимо перейдя в злобное. Мистер Сильвестер Мильнер? Наверное, он такой.
Мама показала мне мою комнату. Она была небольшой, рядом с ее собственной. В комнате имелось большое окно, чуть ли не от пола до потолка. Комната была меблирована весьма скромно, хотя и со вкусом.
— Ты можешь, если захочется, погулять по парку. Конечно, сейчас многого не увидишь, но он очень красивый. Чудо как хороши лужайки — прямо как на картине! А весной и летом, говорят, такие цветы, что просто трудно поверить, что они живые. Кстати, ты увидишь, как интересно построен дом — в форме буквы «Е», только средняя линия развернута в другую сторону. Смотри… вот сюда. Видишь вон те два окна. Там и находится сокровищница мистера Мильнера. При дневном свете ты рассмотришь все гораздо лучше, — добавила мама.
Она была очень довольна собой, поскольку прекрасно справлялась со своими обязанностями домоправительницы.
Мы возвратились в ее комнату и говорили, говорили обо всем на свете! Мне передалось ее восторженное настроение. Все сложилось так, как ей хотелось. Кто бы мог поверить, что такая удача возможна?
В этот первый вечер в усадьбе Роланд я была необыкновенно возбуждена, может быть поэтому ночь оказалась не из легких. Ветер, задувавший сквозь ветви деревьев, разбивался, казалось мне, на множество голосов, и эти голоса без конца повторяли имя: «Мистер Сильвестер Мильнер».
А вообще каникулы получились интересными.
Я сразу же подружилась с прислугой.
— Очень хорошо, — заметила мама, — что миссис Коуч приняла тебя, да и мистер Каттервик не имеет возражений против твоего присутствия.
Я всегда оказывалась рядом, когда садовники срезали еловые ветви, и мы относили их в дом. Я была в саду, когда срезали и ветки омелы .
На кухне стоял замечательный дух, поскольку миссис Коуч, чья массивная фигура и розовые пухлые щеки так хорошо сочетались с фамилией , выпекала бесчисленные пироги и суетилась над рождественскими пудингами. Она, возведя меня в ранг своей любимицы, разрешила отведать кусочек, как она сама его определяла, «пробного» пудинга.
Этот день, пожалуй, был самым счастливым в новом моем календаре, отсчет в котором начался с даты смерти отца. Я сидела около кухонной плиты, слушала бормотание подходящего теста и смотрела, как миссис Коуч достает готовые изделия специальной вилкой и накладывает их в рядок. Позже всего появилась маленькая корзиночка, в которой и было то, что мне предстояло попробовать. Я села за стол и стала есть отрезанный кусок пудинга. Я наблюдала за лицом миссис Коуч — оно меняло выражение: сначала было видно напряженное ожидание, потом на нем отразилось колебание и, наконец, удовлетворение.
— Может, получилось не так хорошо, как в прошлом году, но явно лучше, чем в позапрошлом.
Но все те, кто были наделены привилегиями вкусить первые куски, начали бурно протестовать, утверждая, что никогда еще пудинги не удавались ей лучше, чем в этот раз, и что вообще миссис Коуч просто не в состоянии создать плохой пудинг, даже если будет очень стараться.
В награду за такие цветистые комплименты каждый из нас получил стакан ее особого вина из пастернака, а мистер Каттервик и моя мама были поощрены щедрее — соответствующим количеством тернового джина. Видимо, это означало их общую принадлежность к высшему слою местного общества.
Миссис Коуч сказала мне, что в прежние времена здесь жила Семья, но никто не собирался верить ей — не потому что не хотели, — все правда, такие дома должны передаваться из поколения в поколение, тогда возникает явление, известное под названием «корни». Просто это был с ее стороны довольно прозрачный и при этом косой намек на мистера Сильвестера Мильнера.
— А он не явится домой к Рождеству? — спросила жена одного из садовников.
— Надеюсь, что нет, — заявила Джесс, горничная, на которую весьма выразительно посмотрел, явно не одобряя такой тон, мистер Каттервик, а я в очередной раз почувствовала нечто среднее между благоговением и страхом. Так бывало всякий раз, когда я слышала имя мистера Сильвестера Мильнера.
Моя мать, как и мистер Каттервик, некоторым образом держалась на определенном расстоянии от слуг. Человек должен иметь твердую позицию, говорила она мне и добавляла, что за это убеждение слуги и уважают ее.
Они знали, что мама многое повидала на этом свете, и знали, что я учусь в школе Клантона, куда, как информировала их миссис Коуч, ходила и одна леди из Семьи.
— Конечно, — подчеркнула миссис Коуч, — когда здесь обитала Семья, дочь домоправительницы не могла бы посещать ту же школу, что и одна из девочек Семьи. Это даже не пришло бы никому в голову. Но теперь все по-другому.
Я никогда бы не поверила, что могу так радоваться рождественским каникулам без моего отца. Это было как-то странно, но все перевешивала тайна мистера Сильвестера Мильнера.
Я старалась узнать все, что возможно, о нем. Я установила, что он никогда не говорит много, но совершенно определенно дает понять, что все в этом доме должно следовать заведенному им порядку. Он переоборудовал дом с того времени, как стал его владельцем после отъезда Семьи. Он даже установил этих языческих драконов внизу.
Семья, видимо, попала в тяжелую ситуацию и была вынуждена продать дом. Тут появился он и купил его. По дому он передвигается бесшумно, — подчеркнула миссис Коуч. — Вдруг ты обнаруживаешь, что он здесь. Он объясняется с этим Линг Фу на каком-то тарабарском языке. Часто они закрываются вдвоем в сокровищнице.
