Барбара Картленд - Любовь к шпиону

— Мне придется рассказать ему об их замыслах, — сказала себе Симона. — Я не могу допустить, чтобы за ним следили, чтобы какая-то женщина соблазнила его и выведала наши секреты. Располагая ими, Германия может решиться напасть на другие страны.

И если то, что она слышала о враждебности между кайзером и принцем Уэльским, правда, то первым государством, которое подвергнется агрессии, может стать ее собственная страна.

— Я должна что-то сделать! — повторяла Симона.

В то же время она страшилась совершить что-нибудь такое, что покажется коварством с ее стороны и доставит неприятности хозяевам дома, которые так добры и внимательны к ней.

Но более всего ей было бы неприятно признаться кому-либо, что она подслушивала и даже следила за бароном.

Ее воспитывали в строгости, особенно в отношении того, как надлежит вести себя приличному человеку.

Гувернантки без конца повторяли:

«Леди не делают того.

Леди не делают этого.

Леди никогда не лгут и честно признают свою неправоту, как бы трудно это ни было».

Симона отчетливо слышала сейчас эти разноголосые наставления.

—Я уверена, что бы я ни сказала, мне никто не поверит, — произнесла она, словно пытаясь найти оправдание тому, что по собственной вине оказалась в столь щекотливой ситуации.

— Что я могу сделать? Что я могу? — повторяла она, подняв глаза к небу.

И тут Симона, возможно впервые, осознала, как должна поступить истинная англичанка. Прежде всего она должна любить свою страну и честно заботиться о ее благе.

Так же, как солдат, рискуя своей жизнью, защищает родину, она, подданная Британии, готова рискнуть своей репутацией, если это поможет защитить интересы страны.

Симоне потребовалось время, чтобы составить в уме план действий и окончательно убедить себя, что бесконечные колебания и поиски оправданий в данном случае неуместны.

Когда маркиз приедет, она предупредит его, даже если он ей не поверит и сделает так, что она больше не сможет оставаться в доме Каролины. Это ее долг!

Приняв решение, девушка глубоко вздохнула и повернулась спиной к окну. В этот момент дверь открылась и в комнату вошла Каролина.

— Вот ты где! — воскликнула она. — А я тебя везде ищу. Только что приехала и обнаружила очень заманчивое для нас с тобой приглашение на званый обед. А после будут танцы. Это так чудесно!

— Конечно, чудесно, — согласилась Симона. — Тебе было больно лечить зуб?

— Не очень. По крайней мере, я себя достаточно хорошо чувствую, чтобы пойти на этот обед, — засмеялась Каролина.

Она схватила подругу за руку и потянула к двери.

— Мама ждет нас пить чай, — сказала она. — У нас гости, и в их числе очень симпатичный молодой человек, который, я уверена, тебе понравится. Он уже сказал, что мечтает с тобой познакомиться.

—Ты меня заинтриговала, — улыбнулась Симона, приглаживая волосы.

В этот момент ей показалось, что все происшедшее днем — просто дурной сон и только сейчас она вернулась в реальную жизнь, где общается с подругой, знакомится с симпатичными молодыми людьми, собирается на вечер с танцами.

Кстати, это ее первый танцевальный вечер с момента приезда в Берлин. Жизнь так разнообразна и прекрасна.

«Невозможно поверить, что барон на самом деле собирается следить за маркизом», — убеждала она себя, пока они шли к двери.

Но как только Каролина открыла ее и они вышли в коридор, Симона признала, что всего лишь пытается уговорить себя избежать неприятностей, которые сулит ей эта проблема.

Будущее представлялось ей неясным и оттого пугающим.

Сидя в своей ложе ипподрома в Эйнтри, маркиз Мидхерст наблюдал за тем, как лошади, принимающие участие в скачках «Гранд нешнл», приближаются к последнему барьеру.

Его Крузейдер не отставал от лидеров. Маркиз уж было подумал, что он имеет шанс выиграть забег.

Потом, когда первые пять лошадей преодолели барьер без падений, он понял, что вперед, скорее всего, выйдет Айлекс.

Маркиз знал об Айлексе почти все. Еще будучи никому не известной, эта лошадь выиграла стипль-чез гунтеров. К счастью, лошади маркиза не принимали участия в тех скачках.

На Айлексе скакал Артур Найнтингол, и маркиз еще тогда отметил про себя, что он отличный жокей.

Айлекс, гнедой жеребец, не отличался особой статью — ни красиво изогнутой шеи, ни мощных плеч, да к тому же еще довольно большой живот.

Тогда, на скачках стипль-чез, маркизу говорили, что один из его друзей предложил Найнтинголу пять фунтов за то, чтобы он не принимал участия в заезде. Он опасался, что лошадь упадет и убьет наездника.

Как известно, пять фунтов — это сумма, которую жокей получает за один заезд. Но Найнтингол уже принял на себя обязательства, поэтому отклонил предложение.

Ко всеобщему удивлению, Айлекс превосходно прошел дистанцию и выиграл забег галопом. Зрители были совершенно потрясены.

Произвело это впечатление и на маркиза.

Он решил как можно скорее уговорить Артура Найнтингола скакать на своих лошадях, хотя уже нанял жокея для скачек «Гранд нешнл».

Маркиз надеялся, что фаворитом будет Крузейдер, но, приехав на скачки, увидел, что Айлекс тоже участвует в забеге и на нем снова скачет Найнтингол. Больше всего ставок зрители делали именно на Айлекса.

Теперь, когда все лошади ускорили бег, трибуна буквально затаила дыхание.

Маркиз видел, как Айлекс обходит Крузейдера и еще одну лошадь и преодолевает финишную линию на корпус впереди остальных.

Конечно, маркиз расстроился, но, как настоящий спортсмен, он прекрасно понимал, что эти двое, Айлекс и Найнтингол, показали себя великолепно.

Он спустился из ложи, чтобы посмотреть на собственных лошадей и поздравить Джорджа Мастермана, владельца Айлекса.

— Мне очень повезло, милорд, — скромно сказал Мастерман, когда маркиз пожал ему руку. — А вы, должно быть, очень расстроились.

— Какое-то мгновение я надеялся на победу, — не стал скрывать маркиз, — но с удовольствием признаю, что победила лучшая лошадь.

Он откланялся.

Маркиза хорошо знали и уважали на ипподроме, поэтому несколько человек выразили ему свое сочувствие:

— Вам просто не повезло, милорд! Жаль, что вы потеряли деньги!

Маркиз помахал рукой в ответ и поторопился на вокзал.

Он хотел вернуться в Лондон ранним поездом, потому что на следующий день уезжал в Берлин по одному очень важному заданию.

Кроме того, он хотел оборвать свои отношения с леди Сибилой Грэхем.

Маркиз был известен своими многочисленными куртуазными похождениями, которые, в отличие от многих своих современников, предпочитал не афишировать.