Элейн Барбьери - Добродетель в опасности
На миг священник застыл от боли и вдруг пылко проговорил:
— Я так по тебе скучал! Мы больше никогда не будем расставаться, обещаю. Ты всегда будешь…
— Седейлия! Следующая остановка — Седейлия! — раздался крик проводника.
Пастор вздрогнул и огляделся. Его растерянные глаза на мгновение задержались на девушке, он хотел что-то сказать, но тут раздался громкий скрип тормозов и в темноте за окном появился тускло освещенный перрон. Честити напряженно следила за пастором. Пошатываясь, он поднялся на ноги, потянулся за шляпой и сумкой, висевшими на крючке у него над головой, и неожиданно покачнулся.
Проводник схватил его за руку.
— Вы сможете выйти, преподобный отец?
— Смогу.
Честити сидела на краю своего сиденья и с тревогой следила, как оба мужчины спускаются по двум ступенькам на платформу. Она затаила дыхание, когда проводник отпустил руку пастора. Тот, сильно хромая, пошел, и девушка опять задышала.
— Все по местам!
Вслед за знакомым криком раздался оглушительный свисток паровоза, а она почему-то никак не могла оторвать глаз от пастора, медленно ковылявшего по перрону.
— Следующая остановка — Канзас-Сити!
Поезд рывком подался вперед, и в этот момент пастор оступился. Честити вскочила с места. Священник качнулся, схватился рукой за деревянный столб и начал медленно оседать на колени. Девушка бросилась к двери и выпрыгнула на платформу.
Она подбежала к сгорбленному пастору и подставила ему под руку свое плечо, чтобы он мог опереться и встать. Он посмотрел на нее тусклым взглядом. В этот момент поезд, издав еще один оглушительный свисток, отошел от станции.
Девушка обернулась на звук.
— Подождите! — закричала она вслед уходящему составу. — Мой чемодан!
Пастор повис у нее на руке. Охваченная гневом и отчаянием, она подняла на него глаза и резко сказала:
— Вам не кажется, что сейчас пришло время хотя бы назвать свое имя? И не говорите, что это не мое дело!
Холодные голубые глаза и молчание были ей ответом.
Вернувшись мыслями к настоящему, Честити тяжело вздохнула и с удивлением оглядела улицу, на которой стояла. В свои девятнадцать лет, воспитанная в пуританской строгости незамужними тетушками, презиравшими «дикий запад», она вдруг оказалась в незнакомой миссурийской Седейлии, лишилась всех своих вещей и репутации. А все почему? Потому что хотела помочь больному грубияну священнику, который с самого начала отвергал ее помощь.
Как же такое могло случиться?
Честити опять глубоко вздохнула и вскинула подбородок. Что толку теперь сокрушаться? Случилось так случилось. Тетушек нет рядом, значит, придется самой выбираться из создавшегося положения.
Приняв решение, она отбросила прочь смущение и не долго думая направилась в магазин одежды.
Войдя внутрь, девушка с облегчением увидела, что, кроме нее, посетителей пока нет, и подошла к прилавку, за которым стоял лысый полный хозяин магазина. Мужчина скользнул по ней откровенным взглядом, и Честити мысленно поморщилась. Она не знала, как бы поделикатнее перечислить нужные ей предметы дамского туалета, и нерешительно начала:
— Я хотела бы приобрести кое-что из вещей и думаю, вы можете мне в этом помочь.
Лавочник плотоядно осклабился:
— В самом деле? И чем же я могу тебе помочь, милочка?
Его хамский тон покоробил девушку. Неужели на Западе нет ни одного порядочного мужчины?
— Я приехала поездом вчера вечером без вещей, — холодно объяснила она, — мне нужно купить одежду и прочее.
— Без вещей? — Он усмехнулся. — Значит, и без денег?
— Деньги у меня есть.
— Тогда покажи их, лапочка, иначе… — он лукаво подмигнул, — мы с тобой сочтемся по-другому.
— Я же сказала: у меня есть деньги, — сухо бросила Честити.
— А я говорю: покажи их, а то и близко не подпущу к товарам.
Лицо девушки вспыхнуло от гнева.
— Вы не хотите меня обслуживать? В таком случае я пойду в другой магазин.
Она повернулась к выходу и услышала, как он бросил ей вслед:
— Что ж, иди, только другого магазина не найдешь. Во всяком случае, в этом городе.
Честити сбавила шаг. К сожалению, ей некуда было деваться…
Пунцовая от стыда, она резко сменила направление и пошла в дальний угол магазина. Встав за вешалками с одеждой, она сунула руку в вырез платья, чтобы достать маленький матерчатый ридикюль, в котором были спрятаны деньги. Почему-то она не догадалась приготовить его, перед тем как зайти в магазин. Впрочем, понятно почему. Она утратила ясность мысли с того момента, как увидела в вагоне поезда хромого священника Рида Фаррела и решила к нему подойти. Девушка шарила рукой на груди, пытаясь отстегнуть кошелек. Но каков нахал этот лавочник! Таращился на нее своими сальными глазками, не поверил ей на слово да еще оскорбил грязным предложением, как будто она какая-то… какая-то…
— Что это ты там делаешь, киска?
Увидев неожиданно возникшего перед ней хозяина магазина, Честити испуганно охнула и отступила назад, упершись спиной в стену. Он подошел ближе, и она передернулась от отвращения.
— Хочешь, я тебе помогу? В такого рода делах я настоящий мастер.
Честити с трудом сохранила спокойствие.
— Я понимаю, сэр, что моя внешность, должно быть, вводит вас в заблуждение, но повторяю: у меня есть деньги. Если вы дадите мне несколько минут побыть одной, я их вам покажу.
— Не скромничай, рыбка, и деньги тебе вообще не понадобятся.
— Нет, спасибо! Я заплачу за покупки.
— А я разве сказал, что ты не заплатишь?
Охваченная внезапной яростью, она резко сказала:
— Хватит, вы мне надоели!
— Как же это хватит, лапочка? Ты еще не получила и половины из того, что тебе причитается.
— Я вас предупреждаю…
— А ты горячая девчонка!
Лавочник схватил ее за плечо, и у Честити перехватило дыхание. Непроизвольно отреагировав на это прикосновение, она сжала кулак и изо всей силы двинула ему в челюсть.
Дальше все было как во сне. Лавочник выпучил глаза, шатаясь, попятился назад, наткнулся спиной на прилавок и тяжело рухнул на пол.
Стук упавшего тела был прерван неожиданными аплодисментами. Резко вскинув голову, Честити увидела стройного брюнета, стоявшего рядом и одобрительно улыбавшегося.
— Вы здорово проучили его! — Незнакомец протянул руку и улыбнулся еще шире, когда Честити милостиво ее пожала. — Меня зовут Уилл Джефферсон. Очень рад познакомиться с вами, мэм. — Он обернулся к хозяину магазина, неуклюже встававшему с пола. — Похоже, здесь вы ошиблись, мистер. Эта дама хочет что-то купить, и я советую вам ей не мешать. — Он помолчал. — Вы меня хорошо поняли?
