Андреа Кейн - Эхо в тумане

Два сына Ричарда унаследовали его состояние и склонность к архитектуре, но именно Трентону передались по наследству острый ум и деловая хватка отца, а также его архитектурная одаренность. На склоне жизни Ричарда Трентон мастерски спроектировал множество вызвавших всеобщее одобрение церквей и домов, в то же время он принял из рук престарелого отца и управление Броддингтоном, утроив и без того огромное состояние семьи в последние годы жизни Ричарда.

И все эти деньги до единого фунта были положены в банк Ковингтона, где оставались… по сей день.

Джеймс встретил немигающий взгляд Трентона, и неприятные вопросы зашевелились в его мозгу.

— Почему вы хотите отменить помолвку? — слабым голосом спросил он.

— Вы знаете почему.

Ковингтон прикрыл глаза, вспоминая ужасный ход событий, предшествовавших добровольному изгнанию Трентона в Спрейстоун, в его убежище на острове Уайт.

— Прошло шесть лет, Трентон.

— Да. И я страдал все те годы в ожидании этого момента. — Трентон не смотрел на Бакстера, зная, что если посмотрит, то может убить его. — Я не намерен причинять вам вред, Джеймс. Вы всего лишь средство для того, чтобы уничтожить виконта. Фактически, я даже приношу пользу. Этому паразиту не нужна ваша дочь, его интересуют только ваши деньги. Хотите верьте, хотите — нет, мне это безразлично, просто отмените свадьбу. Иначе мой поверенный свяжется с вами завтра, чтобы обсудить вопрос об изъятии моего капитала — всего, до последнего пенса. Стоит ли приобретать титул для Сузанн ценой полного финансового краха?

— Ты несчастный… — Бакстер кинулся к Трентону, выпустив из рук Ариану, которая повалилась на Ковингтона и схватилась за его руку, чтобы не упасть.

Быстрым, как молния, движением Трентон схватил Бакстера за воротник и вцепился ему в горло так, что суставы пальцев побелели.

— Я не советовал бы тебе поступать таким образом, Колдуэлл, — вымолвил он сквозь стиснутые зубы, слыша вокруг себя вздохи ужаса, — ничего на свете я не хотел бы так страстно, как разорвать тебя на части.

— Тогда сделай это, ублюдок, — огрызнулся Бакстер. — По крайней мере на этот раз будут свидетели преступления.

На мгновение Ариане показалось, что ее брату пришел конец. Но Трентон медленно разжал руки и брезгливо оттолкнул Бакстера, будто тот был отвратительной гадюкой.

— Я не доставлю тебе такого удовольствия, — прошипел он и резко повернулся к Ковингтону, съежившемуся под его жестким взглядом: — Ваш ответ?

Джеймс сглотнул, ощущая, как неестественная тишина воцарилась в зале. Он понимал, что, несмотря на все их попытки сохранить сдержанность, они, тем не менее, представляли собой необычное зрелище для любопытных гостей. Чтобы он ни предпринял сейчас, свидетелями станет целый зал, полный влиятельных людей. Он тщательно взвешивал свое решение, стараясь не прислушиваться к приглушенным, душераздирающим всхлипываниям своей драгоценной Сузанн, рыдавшей в объятиях матери. Какое-то время ее счастье казалось для него самым важным. Но следовало учитывать и другие обстоятельства — его положение в обществе, жизненный уровень, все его будущее. В конце концов, у него не было выбора.

— Хорошо, Кингсли, я сделаю то, о чем вы просите. Но только из уважения к памяти вашего отца, — поспешил он добавить, чувствуя, как его буравят сотни осуждающих глаз. — Вот вам ответ. А теперь уходите, пока я не приказал выбросить вас.

Трентон кивнул.

— Договорились. — Он бросил уничтожающий взгляд на побледневшего, как мел, совершенно ошеломленного Бакстера. — Я тебе советую позаботиться о своей сестре, Колдуэлл. — Впервые он позволил себе посмотреть на Ариану и обратил внимание на ее испорченное платье, следы слез на щеках, неестественную позу — она сильно растянула сухожилие на лодыжке.

— Уходите, — прошептала Ариана, — сию же минуту уходите.

Трентон насмешливо отсалютовал ей, лицо его оставалось мрачным.

— Я больше не побеспокою вас, миледи. — Он повернулся и вышел.

Видя, как он уходит, Ариана ощутила острую боль, которая не имела ничего общего с болью в лодыжке. Действительно ли то был незнакомец, который отнесся к ней с состраданием и так бережно осматривал ее ушиб? Как она могла так ошибаться в человеке?

— Джеймс… Вы же не намерены на самом деле…

— Вам тоже лучше уйти, Бакстер, — прервал его Ковингтон. — Я позабочусь о гостях.

Ариана схватила брата за дрожащую руку:

— Пожалуйста, Бакстер. Мы и так предоставили достаточно тем для сплетен на сегодня. Пожалуйста… давай поедем домой.

Бакстер смотрел на нее невидящим взглядом. Затем резко повернулся и бросился из зала. Ариана, моргая, глядела ему вслед, не зная, что же ей делать. Реакция брата не удивила ее, она была типичной для Бакстера. Нет, ее беспокоило собственное затруднительное положение — она просто не могла дойти до парадной двери без посторонней помощи.

Осторожно перенеся центр тяжести на здоровую ногу, она было поковыляла к выходу, но всхлипнула от боли.

— Я провожу вас да экипажа, моя дорогая, — предложил Джеймс Ковингтон. — Пойдемте.

У Арианы не было другого выхода, кроме как принять его помощь, хотя она была и не совсем уверена, что простила ему отмену помолвки Бакстера. Молча она оперлась на его руку и позволила проводить себя до экипажа Колдуэллов, где сидел погруженный в мрачное раздумье Бакстер.

— О Ариана… Я что, оставил тебя там? — пробормотал он, бросив на нее беглый взгляд.

— Это не имеет значения, — ответила она, проскользнув в экипаж на сиденье и кивнув в знак благодарности Ковингтону.

Беспомощно пожав плечами, пожилой человек отошел в сторону и подал знак кучеру, что можно трогать. Дорога домой проходила в гнетущем молчании.

— Бакстер… — попыталась, наконец, начать разговор Ариана.

— Что ты хочешь, Ариана?

— Почему он вернулся столько времени спустя?

— Чтобы погубить меня, зачем же еще? Он убил Ванессу, чуть не уничтожил нашу семью, а теперь намерен завершить начатое.

Бакстер откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза рукой.

Ариана поморщилась. С двенадцатилетнего возраста она выслушивала зловещие рассказы о том, как Трентон Кингсли очаровал ее старшую сестру Ванессу — ухаживал за ней, дарил подарки, расточал обещания и, заставив ее поверить, что их ждет чудесное совместное будущее, вызвал в ее душе глубокую любовь.

А затем… запугал ее своими собственническими замашками, дикими угрозами, лишил ее радости, веселья и в конце концов воли к жизни.

Вынудил ее лишить себя жизни.

Или сделал это сам.

Обвинения невозможно было доказать, а потому и привлечь виновного к ответственности. Но Бакстер и теперь, по прошествии времени, продолжал считать Трентона Кингсли убийцей.