Стелла Камерон - Дорогой незнакомец
Он покачал головой и отвернулся, как будто от волнения не мог смотреть ей в глаза. Ее нужно отвлечь любой ценой.
– Каким образом мой отец выбрал вас в помощники?
Оливер снова взглянул ей в лицо и тепло улыбнулся.
– Как это ни покажется странным, нас с профессором Эдлером свел общий знакомый. Не правда ли удивительно, как порой судьба играет нами?
– Какой общий знакомый?
Ого! Несгибаемый характер у этой барышни.
– Приятель моего приятеля, мисс. Друг вашего папы повстречал моего друга. В разговоре прозвучало упоминание, что ваш отец ищет секретаря, а мой знакомый знал, что я надеюсь найти место в Англии.
Она переступила с ноги на ногу, и колоколообразная юбка ее серого платья заколыхалась. Не маленькая и не высокая, мисс Эдлер была весьма субтильной особой. Оливер отметил узенькую талию и грудь, лишь слегка обозначившуюся под белым тонким муслином, прикрывающим вырез лифа. Хрупкая, но… прелестная на свой особый манер. Угадывающееся под платьем нежное тело, не полностью скрытое от взгляда, вызвало у него мгновенную вспышку, которой он никак не ожидал.
Обязательно нужно съездить в Лондон.
– Вы – американец, – сказала она так, будто вынесла приговор за какое-то преступление.
– Да. – Еще одна вспышка, но на сей раз гнева, настигла его столь же неожиданно, как и первая.
– Что бы могло заставить американца пойти в услужение к провинциальному профессору в Англии?
Она целенаправленно пыталась загнать его в угол. И будь он проклят, если знает, зачем. Он совсем не так представлял себе их первую встречу.
– Итак, мистер Ворс?
– Вы ставите меня в тупик, мисс Эдлер. Ваш отец – преуспевающий, хорошо образованный человек. И я не рассматриваю свою должность секретаря и помощника в исследованиях как должность слуги, но, если вы придерживаетесь иного мнения, я готов признать свою ошибку. – И как только он не поперхнулся, произнося эту холопскую бессмыслицу. – Ну а что касается причин, по которым американец оказался в Англии, то это было моей мечтой, дорогая леди. Видите ли, я – сирота. Нет, не высказывайте мне ваших соболезнований. Я не привык взывать к жалости. – Он поднял руку точно рассчитанным жестом, в котором соединялись достоинство и сдержанная скорбь.
– Никакой жалости я к вам не испытываю, – заверила его мисс Эдлер. Она пристально рассматривала его сквозь прищур глаз. Если она и почувствовала прилив сострадания, то ей хорошо удалось его скрыть.
Интересно, улыбается ли она… хоть когда-нибудь?
Оливер прочистил горло.
– Ну вот и хорошо, благодарю вас. Ребенком я был отдан на воспитание к прекрасным людям, выходцам из Старого Света. Они часто с любовью вспоминали Англию. Я рос в атмосфере преклонения перед этой страной и мечтал обрести там родной дом. Мне трудно объяснить это более внятно. Я чувствовал, что меня влечет к вашим благодатным берегам и к народу, из которого вышли дорогие мне люди, принявшие участие в судьбе мальчика столь скромного происхождения.
В последовавшей за этим тишине Оливер еще раз перебрал в памяти только что наспех выдуманную историю, которую ему удалось выпалить не моргнув глазом, несмотря на ее почти детскую несуразность.
Но мисс Эдлер также не моргнула глазом. Она вновь уставилась на него и насмешливо произнесла:
– Как это трогательно! Бедный ребенок, которого подобрали ангелы и который возвращается в края этих ангелов милосердия, отдавая дань их корням… В Бостоне все мужчины разговаривают так же, как вы?
– Как разговаривают?
– У вас, как мне кажется, произношение довольно культурного человека, но в нем все же есть что-то необычное.
– У американцев много разных акцентов, – ответил он, подавив раздражение. Как она провинциальна и самонадеянна! Поразительна. Несносна.
Черные волосы составляют резкий и неожиданный контраст с серыми глазами. Ее шляпка, и платье, и тонкая шаль – все безупречного качества, но изрядно поношено. Оливер подметил отсутствие перчаток и одной пуговицы на корсаже, а также то, что желтые маргаритки, украшавшие поля ее шляпы, угрожают в любую минуту оторваться. Девушка выглядела безнадежно отставшей от моды, но, заключил Оливер, поскольку ее отец богат, это скорее всего объясняется тем, что ее совершенно не заботят подобные вещи. Черт побери, он не мог припомнить, чтобы ему приходилось встречать другую такую женщину.
– Вы просто забросали меня вопросами, мисс Эдлер. – Он перешел на более легкий тон, стараясь, чтобы глаза его улыбались так же, как и губы. – После сегодняшнего разговора вы будете знать меня гораздо лучше.
– Я и так достаточно хорошо вас знаю. Я вижу вас насквозь.
Он не находил слов. Она явно старалась раздразнить его, добиваясь, чтобы он вышел из себя и, оскорбленный в своих лучших чувствах, отбыл.
– Разве есть что-нибудь зазорное в том, что человек зарабатывает себе на жизнь, мисс Эдлер, если он это делает честно? Я не ожидаю от вас иного отношения, чем просто как к наемному служащему в доме вашего отца, но я все же надеюсь, что вы не будете меня за это презирать.
Она настолько открыто смерила его взглядом с головы до ног, что ему ничего другого не оставалось, как только стоять не сводя с нее, в свою очередь, взгляда. Он видел, как она судорожно втянула в себя воздух и как между ее бровей залегла морщинка. Ее естественная бледность стала еще более явной, насколько это вообще было возможно.
– Так вы честный человек, сэр?
Налетевший невесть откуда ветер запутался в лентах ее шляпки и, словно потешаясь, растрепал его волосы, хотя утро выдалось абсолютно безветренным. Она была совсем пигалицей, худенькой, бледной и в самом деле чуточку простоватой, но он явственно ощущал ее волю – она была сильной, властной и в то же время трепетной.
Оливер непроизвольно протянул руку, чтобы дотронуться до складки между ее бровей.
– Какие мы серьезные, – промурлыкал он, удивившись, что она не отпрянула. – Если так хмуриться, на этом хорошеньком лобике появятся морщины.
Девушка спокойно отступила на шаг назад и с достоинством вскинула голову.
– Я задала вам вопрос, и вы на него уже ответили. – Ее щеки залились нежным румянцем. – Из всех пороков я больше всего ненавижу ложь. В особенности ложь с жестокими целями. Хорошенькой женщине не нужно говорить, что она хорошенькая, она и так это знает. Я могу вас заверить, что нисколько не заблуждаюсь на свой счет. Желаю приятно провести день.
Черт побери, он все испортил. Оливер подобрал свою шляпу и пустился вдогонку за быстро удалявшейся мисс Эдлер. Она держалась прямо, высоко подняв голову, и ее юбки развевались и хлопали, как паруса, в такт ее стремительным шагам.
