Элоиза Джеймс - Ночь герцогини
– Ну, в жизни бывают и другие интересы...
– Женщины, вино и песни, – произнесла вдруг Исидора. – Вот что обычно интересует мужчин.
– Я не пою.
– Предполагается, что некоторые красивые женщины – русалки, и они сами поют, пока мужчины смакуют вино, – усмехнулась Гарриет. Она попыталась представить себе Вилльерса, окруженного соблазнительной толпой сирен, – неожиданно картина ей понравилась. Будь она сиреной, непременно попыталась бы пустить на дно его корабль, мстительно решила она.
– Если вы водите компанию с русалками, будьте так добры, шепните им мой адресок, – закрыв глаза, пробормотал Вилльерс. – А сейчас я слишком слаб, чтобы увиваться вокруг женщин, – не важно, с хвостом они или без.
Он и в самом деле выглядел очень изможденным и бледным. Учитывая неприязнь, которую питала к нему Гарриет, странно, что ее вдруг это волнует. С чего бы ей его жалеть?
– Придумала! – встрепенулась Исидора. – Мой план! Ты можешь в нем участвовать!
– Нет, – пробормотал Вилльерс. – Никогда не участвую ни в чьих планах.
– Жаль, – разочарованно протянула Исидора. – Готова поспорить на что угодно, что слухи о том, что его герцогиня отчаянно флиртует с печально известным герцогом Вилльерсом, заинтересовали бы даже моего неуловимого супруга. Кстати, его стряпчий недавно говорил мне, что он где-то в Эфиопии. Может, решил отыскать истоки древнего Нила? Ах, все мы тут так гордились бы им, верно?
– Но если герцог вернется, чтобы защитить твою репутацию, бедному Вилльерсу придется снова драться на дуэли, – возразила Джемма. – А твой муж – страшный человек. Так и представляю себе, как он, с утра пораньше перестреляв племя каннибалов, потом как ни в чем не бывало, наслаждается утренним чаем!
– Вряд ли я сейчас смогу составить конкуренцию людоедам, – жалобно простонал Вилльерс. Это прозвучало так комично, что все захохотали.
– Ну, тогда мне срочно нужно отыскать кого-то с такой же репутацией, как у тебя! – объявила Исидора.
– Послушай, ты серьезно? – не выдержала Гарриет. – Неужели ты надеешься, что скандал вокруг твоего имени заставит твоего мужа вернуться?
Исидора повернулась к ней. Брови ее были саркастически приподняты, на красивых губах играла усмешка.
– А ты можешь привести хоть одну причину, почему я не могу попытаться? К твоему сведению, я имею удовольствие быть замужем за человеком, которого в глаза никогда не видела – во всяком случае, насколько мне помнится.
– А почему Косуэй решительно не желает жить в Англии? – спросил Вилльерс, открыв, наконец, глаза. – Неужели ты внушаешь ему священный ужас? – Приподнявшись на локте, он с интересом разглядывал Исидору.
– Почему бы тебе тогда не отправиться к нему? – в тот же самый миг вырвалось у Гарриет.
– Но ведь он же исследователь! – презрительным тоном бросила Исидора. – Вы можете представить меня верхом на верблюде, шляющейся по пустыне в поисках истоков древнего Нила?
Гарриет с трудом сдержала улыбку. Сама она принадлежала к той категории отважных женщин, которые ни за что не упустили бы возможности проехаться на верблюде. Но это она. А Исидора, утонченностью и хрупкой красотой напоминавшая экзотическую орхидею, – и верблюд! Нет, такое даже вообразить невозможно.
– А его матушка не может как-то на него повлиять? – спросила Джемма.
– Говорит, что пыталась, но безуспешно, – вздохнула Исидора. – Уверяет, что он ни за что не вернется – мол, он всегда был самым упрямым из всех ее отпрысков.
– Я пару раз встречалась с леди Косуэй, – нахмурилась Джемма. – Готова пари держать, что ей достаточно только пальцем пошевелить, чтобы заставить самого короля Англии плясать под ее дудку. Так что если кто и способен заставить его вернуться, так только она.
– Абсолютно с тобой согласна. Я как раз и рассчитываю на то, что она, испугавшись скандала, сделает все, чтобы он вернулся в Англию.
– А когда он в последний раз был здесь? – спросила Гарриет.
– Восемнадцать лет назад. Восемнадцать! Разве одно это не дает мне основание развестись с ним?!
– Отсутствие фактических брачных отношений – вполне уважительная причина для развода, – кивнул Вилльерс.
– Конечно. Но я не такая дура. По мне, так лучше быть герцогиней просто на бумаге, чем вообще ею не быть, – фыркнула Исидора. – Мне случалось жить на континенте. Я приезжала к Джемме в Париж и довольно долго жила в моем любимом городе – Венеции. Но теперь я желаю жить, как положено взрослой женщине. А я не могу этого сделать – потому что моя нынешняя жизнь какая-то ненастоящая!
Гарриет растерянно моргнула. Такое впечатление, что Исидора выразила вслух то, о чем постоянно думала она сама!
– Если уж говорить начистоту, – продолжала раскрасневшаяся Исидора, – то мне просто надоело спать в одиночестве! Если окажется, что Косуэй – тиран, деспот или негодяй, с которым попросту невозможно жить под одной крышей... что ж, тогда я брошу его и снова вернусь в Италию.
Но тогда по крайней мере я смогу расстаться с этой осточертевшей мне девственностью! И смогу родить ребенка.
Гарриет была потрясена. Даже Вилльерс приоткрыл глаза.
– Что?! Я не ослышался? Кажется, ты сказала – девственностью?!
– Исидора, по-моему, ты все это нарочно, – проговорила Джемма, протянув подруге небольшой флакончик с ароматическими солями. – Признавайся, тебе просто захотелось поразить нас, да? Что до меня, то, поздравляю, тебе это удалось. Я просто в шоке. Так что можешь радоваться.
– Девственность – главное достояние женщины, – невозмутимо объявил Вилльерс. Непохоже, чтобы он был очень удивлен, подумала Гарриет.
– Чушь! – резко бросила Джемма. – И, раз уж разговор пошел начистоту, я тоже выскажусь. Лично я считаю, что безмозглая девственница – самое никчемное создание из всех, какое только можно себе представить.
– Ну да. А девственница, у которой есть мозги, – сокровище, достойное королей, разумеется, – ехидно хмыкнул герцог.
– Смею напомнить, что, помимо этого, я еще и красива, – без ложной скромности заявила Исидора.
– О тщеславие... имя тебе – женщина, – пробормотал Вилльерс. Губы его сами собой расползлись в улыбке. – Кажется, я догадался, что у тебя на уме. Хочешь припугнуть своего герцога, да? Вот, дескать, уеду, рожу кукушонка – и он унаследует твое герцогство, угадал?
– Скорее уж это до смерти перепугает его матушку, – вмешалась Джемма. – Потому что если бы Косуэй беспокоился о наследнике, то давным-давно вернулся бы домой.
– Ты и в самом деле так торопишься расстаться с девственностью? – не выдержала Гарриет. Как странно было видеть, что и другая женщина мучается от одиночества так же, как и она, сама... читать в ее лице тоску, от которой сжимается ее собственное сердце, – и завидовать решительности, которой так не хватает ей самой. Да уж, ревниво подумала Гарриет, Исидора явно не из тех, кто согласится смирно сидеть в уголке с гусыней под мышкой, пока остальные танцуют.
