Барбара Картленд - Самозванка поневоле

Она взглянула на себя в зеркало.

— Абсолютно все изменилось, когда я приехала в Лондон и обнаружила, что все мужчины из высшего общества хотят танцевать со мной. Они осыпали меня комплиментами, и, конечно, каждый хотел поцеловать меня.

— Но ты, конечно, не позволяла им! — поспешно сказала Урса.

Пенелопа не ответила.

— Значит, позволяла! — воскликнула Урса. — О Пенелопа, мама ужаснулась бы, узнай она об этом.

— Лишь только потому, что она жила здесь, в деревне, где все слишком щепетильны и нетерпимы, — возразила Пенелопа. — Бремена меняются, и уверяю тебя, Урса, что многие молодые мужчины жаждут моей благосклонности, а один из них — особенно!

Последние слова она произнесла очень тихо.

Урса поняла, что она имеет в виду мужчину, с которым должна встретиться.

Именно ради него разыгрывается эта сложная шарада в лицах, где ей отведена главная роль.

Она подумала также, что непристойно говорить о таких вещах при камеристке.

Мари между тем в довершение колдовства смазала блестящей помадой ее губы и покрасила тушью ресницы.

От этого ее глаза стали казаться огромными.

Только сейчас она заметила, что ресницы Пенелопы намного темнее волос.

— А теперь платье! — выпалила сестра. — Нам надо спешить, если мы хотим успеть в Брэкли-парк к чаю.

— Ты поедешь со мной? — спросила Урса.

— Конечно, нет, — отрезала Пенелопа. — Не будь такой глупой!

Урса почувствовала, что разговор окончен.

С помощью Мари она надела элегантное платье, очень похожее на то, которое было на сестре, только бледно-голубое, с коротким жакетом более насыщенного оттенка.

— О, Пенелопа, как очаровательно! — воскликнула Урса. — Ты уверена, что сможешь обойтись без этого прекрасного платья?

— Сказать по правде, я не ношу его, я не нравлюсь себе в голубом, — ответила Пенелопа. — Оно стоит огромных денег, как, впрочем, и другие платья, что я привезла тебе.

— Я буду очень осторожна с ними, — пообещала Урса.

— Мне они больше не понадобятся, их просто отдадут в благотворительный фонд, куда я обычно посылаю ненужные вещи. Представь себе, монахини из фонда всегда бывают очень благодарны.

— Не сомневаюсь, — пробормотала Урса.

Как это похоже на Пенелопу — не расставаться ни с чем, что она еще ценит!

Мари надела ей на голову весьма симпатичную шляпку под цвет платья.

Она была украшена искусными шелковыми цветами.

— Я даю тебе еще три шляпы, — молвила Пенелопа. — Мари скажет тебе, по какому случаю надевать каждую, а также в чем следует являться к обеду.

А потом сестра сквозь смешок иронично заметила:

— Думаю, тебе придется обедать наедине с моей свекровью, и мне очень жаль тебя. Но ты должна находить утешение в том, что совершаешь акт добродетели, помогая мне, за это я тебе крайне признательна!

Мари достала пару дорогих туфель на высоком каблуке.

Затем она вручила Урсе изящную сумочку и перчатки.

— Наконец-то ты готова! — сказала Пенелопа. — Нам надо отправляться сейчас же. До Брэкли-парка не менее полутора часов езды.

Мари убрала косметику в небольшую шкатулку.

Внезапно раздался пронзительный крик Пенелопы.

— Я забыла! — неистовствовала она. — Боже мой, Мари, как ты могла не напомнить мне?

— Что ты забыла? — спросила Урса.

— Обручальное кольцо! — воскликнула Пенелопа. — Ты же теперь замужняя женщина!

Она повернулась к гувернантке.

— Что это такое, Мари? Какая оплошность с твоей стороны!

Мари пыталась оправдаться: «A qui la faute?», что означало «Кто в этом виноват?»

Она открыла кожаный футляр для драгоценностей.

Пенелопа стала рыться в нем, приговаривая:

— Предполагается, что ты — богатая женщина. Я, конечно, не могу дать тебе очень ценные вещи, но здесь серьги, которые я никогда не ношу, потому что они не такие эффектные. А вот и твое обручальное кольцо и кольцо с бриллиантами — в пару к нему.

— Надеюсь, я ничего не потеряю, — пробормотала Урса.

— О, это не самые лучшие камни! — равнодушно заметила Пенелопа. — Откровенно говоря, бриллиантовое кольцо подарила мне родственница Артура, хоть и очень богатая, но слишком жадная. Иначе она подарила бы что-нибудь подороже!

Урса надела кольцо на средний палец левой руки.

— А вот эту небольшую бриллиантовую брошь подарила мне мать Артура. Можешь сказать ей, что носишь ее, ей будет приятно. Ее нежелательно потерять, потому что Артур расстроится. Но он подарил мне столько великолепных украшений, которые я облюбовала, что я никогда не ношу эту брошь, а также это маленькое жемчужное ожерелье — ты сможешь надевать его по вечерам.

— Я буду очень осмотрительна, — пообещала Урса. — Как тебе известно, у меня есть несколько маминых драгоценностей, я могу надевать их, если ты хочешь.

— Моя свекровь едва видит, — остановила сестру Пенелопа, — да, кроме того, я уверена, они заперты в сейфе, и мы потеряем время, доставая их.

Она раздраженно погладывала на часы.

Урса взяла сумочку.

Пока они спускались по лестнице, лакей Пенелопы устремился по коридору за чемоданами.

В холле Урса сказала:

— Я должна предупредить слуг, что уезжаю и не надо беспокоиться обо мне.

— Я предупрежу Доусона, — сказала Пенелопа. — Думаю, тебе не стоит показываться его жене, а также этим болтушкам на кухне.

— Да… конечно… я не подумала… об этом, — поспешно согласилась Урса.

Она совершенно забыла о своем перевоплощении.

— Садись поскорее в экипаж! — велела Пенелопа. — Я поговорю с Доусоном. Он тоже становится старым и подслеповатым, да к тому же вряд ли мужчина заметит в тебе какие-то перемены.

Она произнесла это тихим голосом.

Тем временем в холле появился Доусон, и Пенелопа тотчас подошла к нему.

— Я так рада вновь видеть вас, Доусон! Передайте миссис Доусон, что я спешу и, к сожалению, не успею пройти на кухню и поговорить с ней. Я заберу с собой мисс Урсу на несколько дней, ей не мешает немного развлечься.

— Конечно, миледи, — согласился Доусон, — мисс Урса скучает, когда господин в отъезде.

— Я знаю это, — кивнула Пенелопа. — Продолжайте присматривать за домом, как всегда, а мисс Урса вернется еще до приезда отца.

Она выскользнула через парадную дверь и поднялась в экипаж, где уже сидела Урса.

Лакей в традиционной ливрее и в шапке с кокардой закрыл дверцы экипажа.

Затем вскочил на козлы рядом с кучером.

Когда они выезжали на дорогу, проложенную вдоль деревни, Урса сказала:

— Я с трудом могу… поверить… во все это. О, Пенелопа, я так боюсь… подвести тебя! А вдруг твоя свекровь… заподозрит что-нибудь?