Патриция Филлипс - Пламя любви
— Я… не мне решать, — пробормотала она, обретя наконец дар речи.
— Думаю, ему это пригодится, леди. — Он протянул ей растерзанную шляпу Дайкона. У Элинор перехватило дыхание, когда их руки соприкоснулись.
— Спасибо, сэр.
Она повернулась и пошла прочь, подталкивая шедшего впереди Дайкона.
— Джордан! — окликнул кто-то темноволосого рыцаря. Посыпались шутки насчет девиц, млеющих от одного его взгляда, раздался дружный взрыв хохота. Элинор зарделась, догадываясь, что стала предметом их веселья.
— Леди Бланш придет в ярость, когда увидит, на кого ты похож! — набросилась она на Дайкона, скрывая за гневом смущение. — Как ты посмел ввязаться в драку, когда тебя послали по делу?
— Пожалуйста, Элинор, не говори ей, что я подрался, — взмолился Дайкон, обратив на нее влажный взгляд васильковых глаз. — Меня изобьют до полусмерти, — хныкал он, вцепившись в ее мокрый рукав. — Ты не представляешь себе, какая тяжелая рука у Рейфа. О, Элинор, пожалей меня!
Он не прекращал ныть, пока они пробирались сквозь шумную толпу.
— Бог мой, Дайкон, ты что, побывал в выгребной яме? — поразилась леди Бланш.
— Просто кошмар, миледи! Этого дурачка нельзя выпустить во двор, чтобы он не попал в переделку!
— Где мой эль, негодник?
— Сейчас, леди Бланш, — выдохнул Дайкон, не в силах поверить, что отделался легким испугом. — Я только напомню хозяину. — И, не дожидаясь ответа, скрылся в толпе.
— Садись и поешь, Элинор. Хозяин принес добавку, и, заметь, без дополнительной оплаты. Воистину щедрый человек.
Элинор бросила пристальный взгляд на раскрасневшееся лицо своей госпожи. Невнятная речь, неестественный румянец и блеск в глазах наводили на мысль, что либо напиток жены хозяина оказался слишком крепким, либо леди Бланш выпила лишнего.
— Ну что за неразумное дитя! У него такой вид, словно он налетел на дверь, — пробормотала леди Бланш, снова заговорив о своем паже. Как ни странно, она не выразила негодования по поводу испорченной ливреи и, казалось, пребывала в состоянии необъяснимого благодушия. — Да, я сделала правильный выбор, остановившись в этой гостинице. Здесь, конечно, тесновато, но хозяин заверил меня, что к ночи рыцари разъедутся и мы сможем спокойно вздохнуть.
— Не думала, что они уезжают. — Элинор оглянулась в надежде еще раз увидеть мужчину по имени Джордан. Высокий, широкоплечий, красивый, он будто явился из ее грез.
— …эта гостиница напомнила мне ту, где мы остановились с моим дорогим Тьери по пути домой вскоре после свадьбы. — Леди Бланш мечтательно вздохнула. — Ах, до чего же он был хорош, мой сэр Тьери, — стройный, широкоплечий. Правда, волосы у него даже в молодости были не очень густые, но в остальном… Ну а я, Элинор, — в те годы я была настоящей красавицей. Пожалуй, даже красивее тебя.
Они обменялись сочувственными улыбками, и Элинор снова стала искать глазами приметную темно-синюю тунику Джордана. Рыцари тем временем подтянулись к огню. Столпившись у очага, они подкреплялись хлебом с мясом, запивая его элем. Слуги суетились вокруг хозяев, расслабляя пряжки и унося промокшую одежду.
Наконец Элинор увидела Джордана. Прислонившись к стене, он стянул с ног башмаки и вылил из них воду. Сердце Элинор екнуло, когда он поднял глаза и улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами. Необычное имя и смуглая кожа навели се на мысль, что черноволосый рыцарь, возможно, иноземец, хотя родители могли назвать сына и в честь реки, протекавшей в Святой земле.[2]
— …когда я думаю, что твой бедный брат находится во власти этих безбожников, меня пробирает дрожь. Он такой галантный, такой… — Голос леди Бланш дрогнул, и она судорожно сглотнула.
— Отец говорит, что с Гаем все в порядке и он скоро будет на свободе, — промолвила Элинор, рассеянно прислушиваясь к словам своей госпожи. — Я и не подозревала, леди Бланш, что вы такого высокого мнения о моем брате. Ведь он пробыл в Райзвуде всего две недели.
Леди Бланш кашлянула и поспешно опустила глаза. Руки у нее дрожали, щеки раскраснелись. Судя по выражению ее лица, она сказала больше, чем собиралась. Неужели ее чувства к Гаю глубже, чем благоволение высокородной дамы к молодому человеку, только что удостоившемуся рыцарского звания? Брату Элинор едва минуло двадцать два года, между тем, как леди Бланш приближалась к своему сорокалетию.
— Помнится, Гай очень хорошо отзывался о вас и говорил, что ему повезло со службой, — отважилась сообщить Элинор, пристально наблюдая за смущенной дамой.
Та просияла.
— Неужели? Ах, как это мило с его стороны! — Леди Бланш сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. — Это ведь благодаря твоему милому брату ты получила назначение в Бордо. Одного моего влияния на принцессу Иоанну было бы недостаточно, — пояснила она более сдержанным тоном. — По-моему, принц Эдуард испытывает угрызения совести из-за того, что Гай попал в плен, — и не без оснований.
— Но вы сказали… что выхлопотали мне это назначение, чтобы… предотвратить мое замужество, — вымолвила Элинор в полной растерянности.
Леди Бланш отвела взгляд.
— Элинор, дорогая, — вкрадчиво начала она. — Лорд Генри богат, и, — она огляделась по сторонам и продолжила, понизив голос: — маленькая птичка напела мне, что он намерен заплатить выкуп за твоего брата. Разве это не свидетельствует о его исключительной щедрости?
Элинор подавила тягостное чувство, вызванное этим сообщением. Леди Бланш явно изменила свое отношение к ее браку с лордом Гастингсом. Похоже, ее больше заботит свобода Гая, чем участь Элинор.
— Я и не подозревала, что освобождение моего брата так важно для вас, — заметила она.
— Разумеется, важно… но вовсе не для меня, Элинор, а для тебя, дорогая. — Леди Бланш нервно хихикнула, румянец на ее щеках стал гуще. — Глупышка, разве стала бы я заботиться о благополучии молодого рыцаря, если бы не привязанность к его милой сестре?
Заметив Дайкона, предусмотрительно державшегося сзади, леди Бланш выхватила у него кружку с элем и с явным удовольствием осушила ее.
— Не хотите ли лечь?
— Чуть позже, дорогая. Так приятно посидеть в тепле, у огня. А ты пока узнай, нет ли у хозяйки лекарства от горла. У меня такое ощущение, словно его натерли песком.
Отправившись на поиски жены хозяина, Элинор заметила трактирщика, разговаривавшего с несколькими рыцарями, и, прислушавшись, с изумлением поняла, что он пытается отговорить их от ночевки в его собственной гостинице.
— Добрые люди, мне негде разместить столько народу. Вот если бы вы приехали пораньше. Этот дождь загнал под крышу всех, кто оказался в пути. Если пожелаете, можно, конечно, переночевать в конюшне. Но стоит ли терпеть неудобства, если неподалеку есть еще одна гостиница как раз для знатных господ? А у меня здесь, добрые сэры, всего лишь постоялый двор.
