Кэтрин Коултер - Месть и любовь
— И хлопоты эти могут закончиться роковым образом. Верно, Милли, нам не следует нарушать его расписание. Никогда. Я уже представляю себе, как он сейчас сидит за столом и обдумывает или репетирует свое выступление перед джентльменами из Перли-Гейтс. Я не преувеличиваю, Милли. Это уму непостижимо!
Милли наскоро расчесала ее короткие белокурые волосы и прихватила их белой ленточкой, которую потом закрепила на затылке.
— Ну, вот теперь все в порядке, — сказала она, немного отступив назад, чтобы лучше видеть свою работу. — Ни к чему не придерешься. Идеальная молодая леди, да и только. Если, конечно, не считать, что из платья вы немного выросли. Могло бы быть подлиннее на два дюйма. Но сэр Арчибальд, слава Богу, не обращает внимания на подобные мелочи. Ступайте скорее, мисс Хэтти. Я слышу, как часы уже бьют двенадцать.
Хэтти грациозно сбежала вниз по ступенькам, покрытым ковровой дорожкой, и оказалась в холле первого этажа.
— Доброе утро, Гримпстон, — поздоровалась она с дворецким, который служил у них с давних пор и был всегда любим ею. Когда ее еще поили молоком из соски, он качал ее у себя на коленях и забавлял игрушками.
— Доброе утро, мисс Хэтти. Поторопитесь. Сэр Арчибальд уже за столом.
Хэтти промчалась стрелой по короткому коридору, ведущему в столовую. В конце коридора она обернулась и, прежде чем скрыться за открытой дверью, приветливо помахала слуге рукой. Вбежав в столовую, она резко остановилась, перевела дыхание и улыбнулась. Ее отец, сэр Арчибальд Ролланд, почетный член палаты лордов, тори по призванию, преданный своей партии до мозга костей и ревностно отстаивающий ее экономические и политические интересы, уже восседал во главе длинного стола, зарывшись с головой в правительственный бюллетень.
Здесь же на почтительном расстоянии стояла миссис Миллер, экономка Ролландов. С выражением смирения на лице она терпеливо ожидала, когда выяснится вопрос с супом. Сэр Арчибальд должен был сказать, наконец, какой из супов он сегодня предпочтет. Слуги в доме давно привыкли к святому правилу — никогда не нарушать процесс чтения газеты. Глядя на миссис Миллер, можно было предположить, что в это время она возносила молитвы к небесам, уповая на скорейшее завершение данного ритуала. Хэтти даже показалось, что из беззвучного рта экономки вырываются тяжкие вздохи.
— Добрый день, папа, — пропела она, словно беззаботный соловей, и встала рядом с отцом. — Папа, — повторила она, поскольку он не поднимал головы от газеты.
— Идиоты проклятые, — буркнул он, все еще не обращая на нее внимания, и начал разговор с самим собой: — Спрашивается, почему они не хотят понять самых простых вещей? Почему они совсем не разбираются в экономике? Когда постоянно приходится сталкиваться с такими принципиальными расхождениями и необоснованными нападками на закон о зерне, то начинаешь сомневаться, что у большинства из них вообще есть мозги. — В этот момент он резко поднял голову. — Что? А, Хэтти! Это ты, моя милая девочка. Надеюсь, ты хорошо спала?
— Отлично, папа, — произнесла она и с любовью запечатлела поцелуй на его гладком лбу. — А ты, дорогой?
— Мертвым сном, милочка. Как сурок. Интересно, откуда взялось это выражение — мертвым сном, или как сурок? Можешь ты мне сказать? Впрочем, что я морочу голову тебе и себе всякой ерундой. Это не так важно, как закон о зерне. Если бы не это исчадие ада — ты знаешь, я имею в виду этих проклятых вигов, — я бы спал еще крепче, чем сурок. Будь я Господь Бог, с каким наслаждением я отправил бы их в преисподнюю на вечные муки.
От одного только пожелания такого страшного конца своим недругам он испытал огромное удовольствие и прищелкнул пальцами. Хэтти улыбнулась, слегка удивившись, что отец еще худо-бедно способен шутить по поводу вигов, всегда отравлявших ему жизнь своими политическими взглядами.
— Сэр Арчибальд, я могу подавать суп? — спросила миссис Миллер. Лицо ее хранило такое выражение, какое подобает иметь всякой почтенной женщине, и под стать этому выражению прозвучал ее чрезвычайно сдержанный, но полный достоинства тон. — Черепаховый или картофельный?
— Да. Вот я и говорю, миссис Миллер, — сказал сэр Арчибальд, возвращаясь к прерванному разговору, — нельзя ни в коем случае пресмыкаться перед подобными людьми. Ах да! Вы спрашиваете про суп из черепахи? Суп из черепахи — это замечательно, миссис Миллер. Повар научился идеально готовить его. Отличный суп, не то что картофельный, с такими, знаете, безобразными крупными ломтями. Ну, где же ваш суп? Подавайте его скорее. Не сидеть же нам здесь весь день. Мужчине не пристало думать только о пище. Ну что, моя дорогая Хэтти? — ласково обратился он к дочери. — У тебя прекрасный вид, детка. Вот только платье немного коротковато. Или мне кажется? А может быть, теперь это модно? Или ты все еще растешь? Разве ты у нас недостаточно взрослая, чтобы перестать тянуться ввысь?
Она только улыбнулась, хотя ехидная шутка чуть было не сорвалась у нее с языка: так и подмывало сказать, что ей всего тринадцать и еще предстоит расти и расти. Хотела бы она услышать, что он возразит ей. Знает ли он вообще, сколько ей лет на самом деле? И было ли это ему когда-либо известно? Однако короткое платье заметил. Это ей не понравилось и заставило насторожиться. Значит, отец не так прост и нужно вести себя с ним осторожнее.
Когда он сообщил миссис Миллер о своем выборе, Хэтти неодобрительно покачала головой и подумала, что пренебрежительные высказывания отца по поводу картофельного супа не имеют никакого отношения к кулинарным способностям повара. Картошка оказалась в немилости скорее из-за того, что принадлежала к овощам и, стало быть, — тут Хэтти невольно рассмеялась в душе — могла вызывать у него ассоциации с законом о зерне. Хотя аналогия с овощами казалась ей притянутой за уши, все же, не желая провоцировать новых воспоминаний о «презренных вигах», она тоже поспешила согласиться на черепаховый суп.
Поскольку миссис Миллер давно страдала артритом коленных суставов, Хэтти, как она это обычно делала, отпустила экономку. Несчастная женщина, простоявшая безропотно возле стула сэра Арчибальда и не удостоившаяся его внимания в течение десяти минут, вероятно, не могла думать ни о чем другом, как только о своих ноющих коленях. Она наклонила голову в вежливом книксене и оставила отца с дочерью одних заканчивать ленч.
Пока Хэтти ложка за ложкой поглощала черепаховый суп, голова ее была полна мыслей о предстоящих в ближайшее время делах. Сэр Гарри Брэндон настаивал на поездке в Кауслип-Холлоу, где должен был состояться местный чемпионат по боксу. Она не испытывала большого желания присутствовать на призовом турнире боксеров-профессионалов. Вместе с тем обнаружить отсутствие энтузиазма в отношении самого популярного у джентльменов вида спорта значило бы упасть в глазах своих компаньонов. Кроме этого, они должны были потом все вместе поехать в Гайд-парк, во всяком случае намеревались. А это было очень важно. По всей вероятности, лорд Оберлон мог оказаться среди сливок общества, которые всегда собирались там в излюбленное время дня — между четырьмя и шестью часами.
