Джуд Деверо - Бархатная песня
С первым светом открыли ворота, а за ними уже ожидали шесть рыцарей графа Уолденэмского. Огромные лошади топали по узким улочкам, пролегавшим между домами. Рыцари продвигались через город неспешно, по-хозяйски секирами срубая вывески и коньки крыш, которые мешали им на пути. Глядя, как они едут через их мирный городок — огромные, грозные, в надвинутых шлемах, — женщины хватали детей и прятали их подальше от опасных копыт.
Рыцари остановились перед тлеющими развалинами дома Блэкиттов. Их предводитель, вытащив из переметной сумы пергамент, приколол его к обгоревшей, но устоявшей балке. Не поднимая шлема, он взглянул с высоты своего рослого коня на испуганных горожан. Быстрым движением он вскинул копье и ловко пронзил им воющего пса, а затем бросил мертвое животное в угли.
— Читайте и берегитесь! — рявкнул он так, что городские стены ответили эхом.
Не обращая внимания на жителей, рыцари пришпорили коней и тяжело поскакали из города, теперь уже по противоположной стороне улицы, и тоже круша все на своем пути, прежде чем выехали в ворота и исчезли, оставив позади себя перепуганных насмерть горожан.
Прошло несколько минут, прежде чем люди пришли в себя и обратили внимание на приколотый к балке пергамент. Священник вышел вперед. Чтение потребовало некоторого времени, и горожане стояли молча. Когда священник наконец повернулся, он был бледен как мел.
— Аликс, — начал он медленно. — Аликсандрия Блэкитт обвиняется в ереси, колдовстве и воровстве.
Гриф Уолденэм утверждает, что девушка использовала свой дьявольский голос, чтобы соблазнить его сына, а когда он допытался противостоять искушению, она стала кощунствовать. Видя, что он продолжает сопротивляться, она своими дьявольскими чарами обессилила его, а затем ограбила.
Все замерли, словно пораженные громом. Голос Аликс — орудие сатаны? Конечно, дар у нее необыкновенный, однако, вне всякого сомнения, такими способностями одарил ее Господь. Разве она не посвятила свой голос во славу Господню? Да, некоторые из ее песен не напоминали церковную музыку, и, возможно…
Все как один уставились на Аликс, проходящую через лужайку, отделявшую ее дом от церкви; они видели, как она слегка споткнулась о кусок дерна, взрытый копытами лошадей. С озадаченными лицами, а некоторые и сомневаясь, горожане расступились, давая ей дорогу. Аликс стояла неподвижно и молча, глядя на то, что осталось от дома.
— Пойдем, дитя мое, — быстро сказал священник, обняв се за плечи, и повел к дому причта. Войдя, он стал очень быстро укладывать хлеб и сыр в дорожную сумку.
— Аликс, ты должна уходить. — Но мой отец, — прошептала она.
— Знаю, мы видели его тело в огне. Не терзай себя, ведь он был уже мертв, когда начался пожар, и я отслужу двадцать пять месс за упокой его души. Теперь мы должны позаботиться о тебе. — Но тут он заметил, что Аликс почти не слушает его, и как следует ее встряхнул: — Аликс! Ты должна выслушать меня!
Как только глаза ее стали осмысленнее, он сказал, что ее хотят схватить.
— За тебя, мертвую или живую, обещана награда.
— Награда? — прошептала она. — И столько же я стою?
— Аликс, ты очень многого стоишь, но ты чем-то разгневала графа.. Я не сказал о награде, но скоро о ней узнают, и не все встанут на твою защиту. Какой-нибудь алчный трус с радостью выдаст тебя, чтобы получить обещанное.
— Ну и пусть! Я невиновна, и король… Священник, который укутывал ее в толстый и длинный плащ, рассмеялся:
— Тебя непременно признают виновной, и самое лучшее, на что ты можешь надеяться, — это виселица. А теперь беги и подожди меня на опушке Королевского леса. Вечером я приду за тобой и, надеюсь, у меня будет подходящий план. Иди, Аликс, и поскорее. Постарайся лишний раз не попадаться никому на глаза. Я обязательно приду вечером и принесу инструмент и еще немного пищи. Надеюсь, мы найдем способ, как тебе заработать на пропитание.
Прежде чем Аликс успела что-либо сказать в ответ, она оказалась за дверью, на плече у нее висела сумка с едой, а руками она придерживала длинный плащ. Аликс поспешно направилась к воротам, даже не пытаясь прятаться, однако горожане все еще оставались возле руин ее дома, и Аликс никто не заметил.
Оказавшись в лесу, она села в изнеможении, охваченная горем и не в состоянии осознать того, что произошло за последние несколько часов. Долго образ погибшего отца неподвижно стоял перед ее мысленным взором. Она вспоминала, как они жили и как он заботился о ней. Наконец, после ночи молитв и страшного рассвета, Аликс начала плакать, и плакала долго-долго. Закутав голову плащом и скорчившись в маленький комок, она дала волю своему горю. Прошло немало времени, и тело потребовало отдыха. Аликс заснула, все еще всхлипывая и закутавшись в плащ.
Она проснулась, когда солнце клонилось к закату: все тело ломило, левая нога, после прыжка из окна, болела, в голове стучало. Осторожно Аликс выглянула из-под плаща — и тут же увидела сидящего недалеко от нее на поваленном дереве человека. Испуганно охнув, Аликс огляделась, куда бы скрыться.
— От меня бежать не надо, — сказал ласково человек, и она узнала голос. Это был слуга Пагнела, тот самый, что помог ей вчера спрятаться от дворян.
— Ты, наверное, пришел за наградой? — спросила она с насмешкой. — Но я ведь могу рассказать, как ты давеча помог мне. Не думаю, что твоему хозяину это понравится.
К ее удивлению, мужчина ухмыльнулся.
— Не бойся, дитя, — ответил он. — Мы с твоим священником хорошо потолковали, пока ты спала, и набросали план, как тебя выручить. Если соизволишь выслушать меня, то, думаю, нам удастся спрятать тебя достаточно надежно, так что никто не сможет тебя найти.
Коротко кивнув, она взглянула на него с ожиданием. По мере того как он объяснял свой план, глаза Аликс расширялись от ужаса, страха и от волнующего предвкушения приключений.
У слуги был брат, который в свое время Служил солдатом у короля, но так как он имел несчастье уцелеть во всех войнах, то дотянул до старости и его выгнали со службы без всяких средств к существованию. Два года он скитался, почти умирая от голода, пока не наткнулся на банду разбойников, неудачников и бродяг, которые обосновались на житье в большом лесу к северу от Мортона.
С минуту Аликс сидела молча, потом недоверчиво спросила:
— И вы хотите, чтобы я примкнула к этой шайке? Потому что я теперь тоже преступница?
Слуга понял ее гнев. Священник не скупился на похвалы, описывая достоинства девушки.
И да, и нет, — ответил он. — Такая молоденькая девушка, как ты, не может жить в безопасности среди разбойников. Однако теперь у них есть предводитель и между ними установились в некоторой! степени христианские отношения и даже кое-какой порядок. Однако малышка вроде тебя там долго не протянет.
