Будь моей - Линдсей Джоанна
— А я и не думаю шутить.
Александра почувствовала на себе недоверчивый взгляд Марии, но ей было все равно. Оказалось, что обвести графиню вокруг пальца куда легче, чем она предполагала, особенно в присутствии Василия.
После обеда он вернется к себе домой и тогда…
— Сколько у тебя еще наложниц, Петровский, кроме той, что живет в твоем доме?
Мария судорожно вздохнула, а Василий почувствовал приступ удушья. Даже зная Александру, он не мог вообразить, что она позволит себе поднять эту тему в присутствии его матери. И кто, черт побери, тянет ее за язык? По крайней мере, она злится на него, а не на мать. Но надо отдать ей должное, он и сам бы не смог лучше раздуть этот скандал. Пожалуй, он станет коронным номером, той самой каплей, которая переполняет чашу.
— Только трое, — ответил граф, и мать пытливо уставилась ему в лицо. Сам же он не спускал глаз с Александры, а та была в восхитительной ярости. Теперь уж матери не устоять!
— Только трое? И ты их всех содержишь, платишь им и со всеми спишь?
Василия чуть не хватил удар. Впрочем, у графини был такой вид, будто и она близка к тому же. Граф не осмеливался поднять глаз. Хоть он и ожидал чего-либо в этом роде, но, как оказалось, недостаточно подготовился. Его бросило в жар, а затем в холод, и он подумал, что сегодня Алин превзошла самую себя.
Сделав глубокий вдох, Василий ухитрился ответить довольно спокойно:
— Нечто вроде этого.
— Я их всех разыщу Петровский, всех до единой, и не надейся, что я этого не сделаю. Больше тебе не придется наслаждаться их обществом.
— Тогда, дорогая, я буду вынужден частенько навещать тебя, верно?
— В доме графини, — отпарировала Александра, — вряд ли это возможно.
— И ты полагаешь, это помешает мне исполнить свое обещание? А, Алин? — спросил Василий угрожающе тихим и мягким тоном.
— Конечно, такого развратника, как ты, свет не видывал. Но что тебя наверняка остановит, так это Терзай, а теперь он будет спать со мной.
Наконец Мария снова обрела дар речи:
— Кто… этот… Терзай?
Граф густо покраснел. Александра так его озадачила, что он забыл о присутствии матери, а когда вспомнил, то испугался, что ухитрился шокировать ее не меньше, чем Александра.
— Терзай — это ее собака, мама.
— Никаких собак не будет в моем… О, Боже… как же так… она… О, Боже.
— Знаю, мама, — посочувствовал Василий.
— Так ты это знал? — Голос графини прозвучал обвиняюще.
— Конечно, не все, но наше путешествие стало для меня настоящим откровением..
— И ты не отправил ее обратно?
— Не ты ли внушала мне, что выбора нет, — напомнил он.
— Безусловно, нет, но, Господи, все это так неожиданно. Дама, для которой лошади важнее, чем…
Василий предпочел бы, чтобы его мать воздержалась от жалоб и стенаний в присутствии Александры, потому что не знал, что делать, если она зайдет слишком далеко. Конечно, Алин не потерпит никаких жалоб, никаких упреков, если речь зайдет о ее лошадях.
— У нее обо всем есть свои представления, мама, — сказал он и улыбнулся Александре:
— Не правда ли, мой ангел?
— Должно быть, я что-то пропустила, пока вы разбирали меня по косточкам, — беззлобно ответила Александра. Она звучно облизала пальцы и добавила:
— Если ты надумаешь еще что-нибудь сказать мне, Петровский, я буду в конюшне.
И когда Александра выходила из комнаты, Василии понял, чего она ждет от него — что сегодня же вечером он покончит с помолвкой, а ее представление за обедом было явно рассчитано на графиню. Неужели она воображала, что Мария покончит с этим? Да, да, она догадалась обо всем и просто пустила пробный шар. Правда, по сравнению с тем, что он слышал во время поездки, сегодняшнее выступление — просто образец изящной словесности. Возможно, Алин всего лишь хотела продемонстрировать Марии все свои худшие черты, чтобы потом это не было неожиданностью для графини.
— Боже мой, Василий, эта девушка — просто варварка, — сказала Мария, едва они остались вдвоем.
— Да, совершенно верно.
— Ты не можешь взять ее в жены такой, как она есть.
— Не могу?
— Ну да. Она же опозорит нас обоих. Сначала ее следует обучить приличным манерам.
Этого Василий не ожидал, но его изумление быстро переросло в веселье. Научить Александру вести себя как настоящая дама? Да это просто невозможно!
— Ты даже не представляешь, мама, на что ты себя обрекаешь! Не разумнее ли будет просто отослать ее домой?
Василий замолчал, чтобы дать матери возможность подумать. Но он представлял, в каком направлении движется ее мысль. Впервые ей удалось подвести сына вплотную к браку, и она не собиралась сдаваться.
— Нет, просто эта девушка нуждается в небольшой помощи. Вне всякого сомнения, ее до какого-то времени воспитывали как надо — ведь в конце концов она баронесса, — но, должно быть, после смерти матери отец не уделял дочери достаточного внимания. Но ведь у барона есть возлюбленная, живущая в том же доме. Почему же она не позаботилась о воспитании Александры?
— Да что ты, мама. Она ругается, как пьяный матрос, прекрасно владеет кнутом и грозится отрезать уши любой женщине, которая оказывается поблизости от меня. И ты надеешься сделать из нее даму?
По выражению лица графини Василий понял, что она не верит ни единому его слову. Мария не посчитала нужным даже ответить, а вместо этого спросила:
— Что ей понадобилось в конюшне в такое время?
Он вздохнул:
— Видишь ли, Алин каждую свободную минуту проводит со своими лошадьми. Я вовсе не шутил, когда сказал, что она их разводит. Мало того — она их объезжает, ухаживает за ними и даже захватила с собой весь свой табун.
— Ну, этому придется положить конец. Никогда не слышала ничего более недостойного настоящей дамы.
— Эти лошади, мама, для нее все. Она становится неуправляемой, когда речь заходит о них. Конечно, ты можешь попытаться сделать из нее даму, но я не советовал бы тебе даже упоминать о том, что ты собираешься разлучить ее с этими «детками».
— Посмотрим, — фыркнула Мария, но только чтобы сохранить лицо. На самом деле она приняла это предостережение весьма близко к сердцу и до поры до времени решила не трогать животных. Потом Мария сурово прибавила:
— А ты, мой мальчик, держись подальше от ее спальни. Не думай, что я не поняла этой словесной игры, которой вы тут забавлялись.
Василий улыбнулся:
— Ты еще не видела ее собаки, мама! Уверяю тебя, с ней лучше не связываться.
— Я позабочусь о том, чтобы ты не связывался, — пообещала Мария и тяжело вздохнула:
— Собаки в моем доме! Я делаю то… — Она не закончила фразы, но подразумевалось: «чего не должна делать».
Глава 26
Василий вовсе не собирался разговаривать с, Александрой — ведь ему нечего было ей сказать, но, вместо того чтобы как обычно послать за своей лошадью слугу, отправился на конюшню сам.
Конюшня была просторной, хотя и недостаточно, чтобы вместить всех белых скакунов Александры, а также коней ее многочисленных слуг, не говоря уже о вьючных лошадях и нескольких запасных, взятых на всякий случай. Тем не менее, помещение было достаточно велико, чтобы Василий, стоя у двери, не мог различить никого, и лишь где-то в глубине слышал неясные голоса. Потом послышался смех.
Василий пошел на звук, и, когда понял, что смеялась Александра, у него потеплело на душе, как тогда за обедом. Он так редко слышал, как смеется Алин, и обычно смех ее звучал глумливо. Но сейчас он был звонким, полным неподдельного веселья, и Василий пожалел…
Мысленно одернув себя, граф остановился. Похоже, он совсем спятил, раз пришел сюда повидать ее. А она так радуется… Он может только испортить, омрачить эту радость… да, а с кем, черт возьми, она здесь веселится?
Василий снова двинулся вперед и, сделав несколько больших гневных шагов, очутился рядом с просторным хорошо освещенным стойлом, и, когда он оказался здесь, жаркие чувства мгновенно покинули его.
