Наедине с герцогом - Барнс Софи
Смущенная служанка поклонилась и скрылась из комнаты.
– Позволите присесть? – спросил Энтони, указывая на кресло.
– Сделайте милость, – язвительно ответила миссис Чилкотт. – По крайней мере, тогда мне не придется задирать голову.
Ухватившись за это приглашение, Энтони шагнул к креслу и опустился в него. Герцог устроился поудобнее, откинулся на спинку кресла, бестрепетно встретил оценивающий взгляд миссис Чилкотт и произнес:
– Я был бы очень признателен, если бы вы объяснили мне, чем именно я вам не нравлюсь.
Женщина даже не вздрогнула, однако на секунду поджала губы, показывая, что ей не очень-то хочется отвечать на этот вопрос. Энтони решил воспользоваться паузой в своих целях.
– Вы меня совершенно не знаете и все-таки настроены думать обо мне худшее. Мне кажется, вы склонны усматривать какое-то сходство между своей жизнью и жизнью вашей дочери.
– Ваша светлость! Вы делаете слишком поспешные выводы! – отрезала миссис Чилкотт, но Энтони успел заметить страх, который она попыталась скрыть за маской равнодушия. Однако глаза женщины наполнились ужасом. – Я вынуждена просить вас покинуть мой дом.
Энтони кивнул.
– Да, вы можете попросить меня об этом, но я не намерен выполнять вашу просьбу, – до тех пор пока вы не поведаете мне, почему предпочитаете отдать дочь в руки мерзавца, а не видеть ее счастливой.
Миссис Чилкотт покраснела и гневно распахнула глаза, но Энтони не так легко было смутить, раз уж он решился нарушить все правила приличия разом. Он не намерен был отступать.
– Мистер Робертс очень уважаемый джентльмен, тогда как вы… – Миссис Чилкотт не закончила предложение, потому что в этот миг в гостиную вошла служанка с подносом.
Она хотела налить чай, но миссис Чилкотт жестом велела ей удалиться.
Когда они вновь остались одни к комнате и за служанкой закрылась дверь, Энтони скрестил руки на груди и посмотрел миссис Чилкотт в глаза.
– Продолжайте, продолжайте, – подстегнул он ее. – По всей видимости, вы хотели сообщить мне, что именно во мне вам так не нравится.
– Начнем с того, что вы ворвались в мой дом без приглашения. А этот покровительственный тон, которым вы сейчас со мной говорите… – Миссис Чилкотт четко произносила слова, в ее глазах горела ярость. Хуже всего было то, что она была абсолютно права, – с ее доводами не поспоришь. – Вы думаете, что ваш титул дает вам право поступать так, как вам хочется, что вы можете относиться к другим так, как будто их мнение не имеет значения, раз оно расходится с вашим. – Она с отвращением отмахнулась. – Хм! Вы ничем не лучше избалованного ребенка, который пытается настоять на своем, а когда получает отказ, закатывает истерику. Откровенно говоря, ваша светлость, ваше поведение лишь доказывает то, что вы так же высокомерны, как и все аристократы. Не такому человеку мы с мужем хотим доверить свою дочь. Изабелла выйдет замуж за мистера Робертса, а вы оставите их обоих в покое, если у вас осталась хотя бы капля гордости.
Удар попал в цель – Энтони нечего было возразить. Неожиданно он увидел себя глазами миссис Чилкотт, взглянул со стороны на свои поступки. Он поцеловал Изабеллу на балу, даже не зная, как ее зовут; чуть не соблазнил ее на сеновале, чтобы доказать ей свое превосходство над мистером Робертсом; настойчиво преследовал ее, хотя она просила оставить ее в покое. Он вспомнил также свое недостойное поведение по отношению к леди Крунинг и ее дочери, леди Харриет и, что хуже всего, к Чилкоттам. Создавалось впечатление, что Энтони забыл о приличиях, как только увидел Изабеллу, и стал ничем не лучше того повесы, которым был раньше. Это сводило его шансы на успех к минимуму. Ответ на его вопрос был совершенно очевиден: чтобы заполучить руку Изабеллы, Энтони придется обуздать свое желание разрушить все преграды и утащить ее с собой, подобно дикарю. Вместо этого он должен вести себя сдержанно, соблюдать приличия, быть вежливым, участливым… Словом, проявить качества, которые вызывают по крайней мере уважение. И если в конечном итоге этого окажется мало… ему следует смириться с поражением.
Он взглянул на миссис Чилкотт, которая смотрела на него как на преступника. Настало время исправить свои ошибки, и нет лучшего способа, чем просто извиниться.
– Вы правы, – ответил Энтони. – Я вел себя отвратительно, за что от всего сердца прошу прощения. Я надеюсь, вы примете мои самые искренние извинения.
У миссис Чилкотт округлились глаза, как будто она меньше всего ожидала от него извинений. Пару секунд она всматривалась в его лицо. Их взгляды встретились. Никто не хотел отводить глаза. Наконец миссис Чилкотт вздохнула и кивнула:
– Благодарю вас, ваша светлость. Это очень любезно с вашей стороны. – И, поколебавшись, добавила: – Я тоже немного вспылила, за что, надеюсь, вы меня простите. Прошу вас, поймите, я просто желаю Изабелле счастья.
Разумеется, подобных слов ожидаешь от любящей матери, и тем не менее ее тон явно прозвучал нравоучительно. По ее мнению, мистер Робертс, в отличие от Энтони, являлся воплощением добропорядочности и уверенности в завтрашнем дне. «Она ненавидит аристократов». При каких бы обстоятельствах судьба ни сталкивала миссис Чилкотт с аристократами, воспоминания у нее явно остались не самые приятные.
– Я тоже, – заверил ее Энтони. – И я знаю, вы верите: ваша дочь будет счастлива, если выйдет замуж за мистера Робертса. Но вы ошибаетесь. Мистер Робертс руководствуется исключительно своими личными интересами. Я не верю в то, что он любит мисс Чилкотт.
Он не хотел говорить о доказательствах, поскольку во многом они были из разряда догадок. Но тем не менее внутреннее чутье редко его подводило.
Миссис Чилкотт подозрительно взглянула на герцога.
– А вы ее любите? – Она холодно посмотрела ему в глаза, подалась вперед и добавила: – Я понимаю, что вы пытались избавиться от своих распутных привычек – повзрослели, как говорят, – но в душе вы остались прежним. Вы аристократ, ваша светлость, и, как по мне, здесь гордиться нечем. Ваши поступки лишены и чести, и стыда.
Несмотря на то что он сам пришел к такому же мнению, обвинение собеседницы не обрадовало Энтони. Он хотел было что-то возразить в свою защиту, но миссис Чилкотт продолжила:
– То, что вы преследуете Изабеллу, просто постыдно. Ваше поведение начисто лишено уважения, и в конечном итоге оно порочит не только ее, но и вашу репутацию.
Энтони не мог отрицать, что все его поступки по отношению к Изабелле были необдуманными, и страшился даже мысли о том, что ее мать узнает, насколько далеко зашли его ухаживания. Но он точно знал: его чувства к этой девушке намного серьезнее, чем просто похоть, – они более глубокие и прочные. Может быть, стоит в этом признаться? Герцог уже открыл было рот, но миссис Чилкотт опередила его:
– Пожалуйста, оставьте ее в покое. Оставьте в покое всех нас. – Она встала, давая понять, что разговор окончен.
– Боюсь, это невозможно, – ответил Энтони, тоже поднимаясь. – Видите ли…
– Маргарет! – раздался голос мистера Чилкотта у входной двери. – Ты где, любимая? Я…
Энтони обернулся как раз в тот момент, когда мистер Чилкотт вошел в гостиную. Отец Изабеллы резко остановился и открыл от растерянности рот, заметив присутствие Энтони. Краем глаза герцог увидел, как у миссис Чилкотт округлились глаза. Она побледнела. Миссис Чилкотт полностью утратила хладнокровие. Почему? Уже через секунду Энтони понял, в чем дело.
Маргарет.
Уж не та ли это Маргарет, дочь маркиза Дифорда, которая исчезла двадцать лет назад? Энтони покачал головой. Быть этого не может! Нелепое предположение. И тем не менее… Изабелла сказала, что ее мать приобрела платье у какого-то старьевщика. А если это неправда? Если это платье принадлежало миссис Чилкотт всегда? Это многое бы объяснило, например, ту грацию, с которой двигалась Изабелла, не говоря уже о ее правильной речи. Ей удалось выдать себя на балу за аристократку, потому что она таковой и является.
Энтони медленно повернул голову к мистеру Чилкотту и задал один-единственный вопрос, который затмил все остальные:
