Правильный выбор - Татьяна Ренсинк
— Смотри же у меня…
38
Мы помним, помним, не забыли, Как мы гуляли по твоим, По узким, тёплым и красивым, По древним улочкам твоим.
Ты — город нашего рожденья. Там наши детские года. И полны наши впечатления, Которые забыть нельзя.
Не помнится уж всё, чем жили, Прошли уж разное и мы, Забывчивы о детском мире, Но помним, где мы рождены.
Тот город там лежит уж долго, И много воин выжил он. В глазах его видна история И все, кто сквозь него прошёл.
Датским умам велело знание Построить замок у реки. Напротив же и в том же правии Второй воздвигнутый стоит.
Судьба была им быть врагами, Но повеление войны Кричало криками и залпами, Связав в кольцо одной страны.
Боролись шведы и Россия, Датчане думали пройти, Но бег реки промчал всё мимо, Свободе предрекая быть.
Успеем ли застать мы мирный, Твой славный век, как в наших снах, Ты — Нарва — крепкая и милая, Держись и стой, как божий храм.
Пройдут ещё века и войны, Но знаем мы, пока есть жизнь, Ты устоишь и снова примешь Нас, верных душ, полных любви.
Глаза Ивана горели радостью за счастье сестры, которое он себе уже представлял и в которое поверил. Сам себе признаваясь, что так и будет, что больше не сомневается в её избраннике, он вдохнул полной грудью летающий в вечере морской воздух.
Беспокоясь за случившееся и дождавшись, когда на дворе никого больше не будет, кроме неё и Ивана, Ольга тут же к нему подошла:
— Ты их благословил… — Что за страх? — нахмурился Иван. — Не тебе ли знакомо такое же чувство, что связало и их?! — Да…. что вам, графьям и князьям до нас-то, — встала спиной она и недовольно сложила руки перед собой. — Что случилось, пока меня здесь не было? — коснувшись её плеч, прошептал Иван. — Тебя не было… А теперь получается, и Милана от нас скрыла роман. Уйдёт она от нас теперь, и ты уйдёшь. — Не выдумывай, — нежно улыбнулся Иван и повернул к себе лицом. — Мы всего лишь вернёмся в Петербург, а там, ты и я, сразу, сразу отправимся к твоему батюшке просить благословения, слышишь? Мы отныне не расстанемся. — Скажешь, что пара я тебе?! — Нет, ничего больше не скажу, кроме, что мы с тобой одно целое, — страстно поцеловал он в губы, оставаясь с любимой ещё некоторое время стоять в объятиях прямо на дворе…
— Не может быть, — отошла от окна Ирина, видя там счастливых Ольгу и Ивана.
Заливаясь слезами, она села в кресло рядом, и Милана, закрыв окно, села на корточки перед ней в их закрытой ото всех комнатке.
— Ирина, кумушка, поведаю я тебе, что Алексей сказал. — Не надо, — мотала головой та. — Не поверю ни ему, ни одному из них! — Любит тебя его друг, Дмитрий Васильевич, — нежно твердила Милана, но Ирина упрямо мотала головой. — Не скрывай, что и он тебе нравится. Ведь видим мы с Ольгой, что смотришь, думаешь уже давно. — А что с того?! — воскликнула та в горе, и тут же к ним открылась дверь, на порог которой вышел сам Дмитрий.
Застывшие подруги утихли, понимая, что он всё слышал, и Милана осторожно оставила их одних.
— Уходите, — испуганно вскочила Ирина и отвернулась к стене, активно вытирая слёзы передником. — Подслушиваете, выслеживаете… — Так получилось, — встал он ближе. — Не со зла, а из чувств… Прости. — Нет! — воскликнула отчаянно Ирина. — Оставьте, уходите! — Скажи, что не люб, и клянусь, уйду навсегда, докучать не буду.
Ирина молчала и всё вытирала неустанно льющиеся слёзы. Подойдя ещё ближе, наполняясь жалостью и нежностью, Дмитрий легонько коснулся её дрожащих плеч.
— Нет! — оттолкнулась она упрямо. — Скажи, что не люб, и уйду. Промолчишь, останусь, — повторил он. — Не люб! — развернувшись к нему лицом, выкрикнула Ирина, и Дмитрий тут же направился к выходу, ничего уже не говоря и верно выполняя своё обещание.
Понимая, что совсем не то хотелось сказать, Ирина тихо пропищала:
— Нет…
Всё-таки расслышав это последнее слово, Дмитрий оглянулся. Они молчали ещё долгое время, но ни один из них не сказал более ни слова, как бы душа ни молила. Оставив Ирину одну, Дмитрий закрыл за собой дверь. Он сразу услышал раздавшееся рыдание, но лишь прикоснулся к дверям…. не смел вернуться…
Внутри него происходила борьба с убеждениями и желаниями, а тело не подчинялось…. будто заставляло оставаться на месте. Вобрав оставшиеся силы, Дмитрий оттолкнулся от двери и поспешил прочь из дома.
Он бродил на дворе допоздна, размышляя и успокаивая душу. Пробежавший по телу холод заставил его всё же вернуться в уснувший дом, и…. проходя по стихшему коридору, Дмитрий заглянул мельком в щель полуоткрытой двери одной из комнат.
Он увидел, как Алексей сидел у постели и читал Милане стихотворение из какого-то журнала, пока та, уже готовая ко сну, ласкала его взглядом.
— Противоречие природы, — читал Алексей. — Под грозным знаменем тревог, в залоге вечной непогоды ты бытия приял залог. Ворвавшись в сей предел спокойный, один свирепствуешь в глуши, как вдоль пустыни вихорь знойный, как страсть в святилище души.
Как ты, внезапно разразится, как ты, растёт она в борьбе, терзает лоно, где родится, и поглощается в себе.
— Как странно, — задумчиво молвила Милана, приподнявшись на подушке. — Вот он, нарвский водопад Петра Андреевича Вяземского. И почему странно?! — удивился Алексей. — Он не единственный, кто будет восхищаться этим местом. Кстати, водопад этот стоит посмотреть! И потом, я найду Петра Андреевича, поделюсь своими впечатлениями, а может, и тоже стих напишу!
Тут Милана захихикала и была тут же взята в плен щекочущего её жениха. Отступив от их двери в темноту коридора, Дмитрий вернулся в гостиную, откуда ещё струился мягкий свет.
— Нагулялся? — улыбнулся сидевший там за столом Сашка, оставив чтение какой-то книги. — Да, — сел он рядом и налил себе стакан воды, что серебрилась от свечи в прозрачном графине. — Ты говорил с…, — вспоминая имя Ирины, умолк Сашка. — С этой…
