Гроза над озером (СИ) - Зиентек Оксана

— Иди спать, измучился совсем. — Решилась позвать его Гримница, видя, что ее явно выпроваживают со двора.

— Я сейчас, только кое-что улажу.

Стоя у окна, княжна наблюдала, как Арне обливается водой из колодца, пытаясь смыть с себя усталость и запахи дороги. Он долго оттирался пучком свежего сена. Потом, переговорив о чем-то с проходящей мимо Вандой, снова стал натирать себя какой-то травой…

В комнату рыцарь вошел, когда Гримница уже почти спала, сморенная дневной непривычной работой. Посидел немного, осторожно перебирая кончиками пальцев роскошные волосы жены, а потом легонько тронул ее а плечо.

— Мм-м? — Сонно спросила княжна, поворачиваясь к мужу. И тут же резко села на кровати, таким серьезным было его лицо. — Что?

— Да… так. — Арне помолчал, выбирая, видимо, что можно сказать, а что — не нужно. — Поймали мы одного из мародеров, что ваших людей рубил. Допросили, как водится… — Арне поморщился, вспоминая, а у Гримницы внутри все похолодело от понимания, чем таким могло пахнуть от мужа.

— Да. — Не стал оправдываться он, видя, как невольно отшатнулась жена. — И таким мне тоже приходится быть, если не хочу сдохнуть в этом твоем замке от голода, словно крыса в норе.

В общем, он назвал имя того, кто отдал приказ уничтожить пленных вендов.

— Кто? — Дядька Межамир, наверное, сейчас гордился бы своей воспитанницей. Или, наоборот, огорчился бы. Всю жизнь он пытался защищать девочку от правды войны, но с таким лицом, с такими глазами рыцари выходят на решающий бой. Арне это видел. И оценил.

— Он назвал имя. — Повторился он. — Рыцарь фон дер Эсте.

— Но ведь… — Теперь Гримница выглядела растерянной. Приготовившись услышать имя своего главного врага, она ожидала не такого.

— Я доверяю брату, — перехватил Арне ее взгляд, брошенный в сторону окна. Туда, где во дворе расположились остальные рыцари и солдаты. И потом, Тиз все время был здесь, с нами. А, знаешь самое странное в этой истории? Он утверждал, что получил приказ лично от рыцаря фон дер Эсте.

— Это он тебе прямо так и сказал? — Спросила Гримница. — Не узнал, что ли?

— Именно. Он не знал, что фон дер Эсте — это я. Не узнал ни меня, ни Тиза.

— Кто же тогда отдал ему приказ?

— Хотел бы я знать.

— Как? Как такое могло случиться?! — Бушевал князь Мешко, потрясая скомканным пергаментом.

Ближники только разводили руками. Они прекрасно понимали причину княжьего гнева. В срочном письме сообщалось, что этой ночью княжич Лех сбежал из святилища.

Этот побег мог привести к непоправимому, мог снова поставить княжество на грань войны, причем, войны внутренней, междоусобной. Во-первых, о том, что случилось с княжичем, знали лишь несколько доверенных лиц. Для остальных, княжич мертв, отравлен врагами. И если сейчас предъявить народу живого княжича Леха и указать на "отравителя", то непременно найдутся те, кто посчитает более выгодным поверить княжичу. А недовольных и так хватает.

Во-вторых, в своей жажде власти Лех уже доказал, что не посчитается ни с какими потерями. А ведь и ста пятидесяти лет не прошло еще с того времени, как предки Мешка и Земовита (ну, и самого Леха, конечно) выиграли битву, объединив в одно несколько разрозненных княжеств. Им тогда противостоял именно такой претендент на престол: умный, сильный, не гнушающийся ничем. Никому не хотелось, чтобы новый князь начал укреплять свою власть на земле с помощью чужих копий.

Ну, и в-третьих, с княжичем была та же беда, что и княгиней. Лех унаследовал от родителей сильные способности, хотя никогда и не стремился их развивать. Что может сотворить обиженный, озлобленный, мучимый болью и зудом маг? Волхвы ведь не просто так опаивали его дурманящим отваром. Боги, сохраните князя и княжество!

— Земку, услал бы ты сына ненадолго к материной родне. — Пере бушевав, Мешко снова обрел способность рассуждать здраво.

— Не поедет. — Усмехнулся княжич Земовит, разводя руками. — Ты себя в его возрасте помнишь?

— Земку, тут не шутки…

— Знаю, братку, знаю… — Земовит обошел стол и просто, не стыдясь ближников, приобнял брата за плечи. — Досталось тебе, Мешку, но за нас с Болеславом не переживай. Его не просто так Хоробром прозывают. Да и не дурак он у меня, поверь, сумеет за собой приглядеть.

Глава восьмая

Сама себе хозяйка

Арне уехал перед самым рассветом. Жена так не дождалась его в постель. После их короткого разговора он еще долго возился с сундуками, а потом полночи писал что-то на листах пергамента, выходил, возвращался и снова писал. Утром рано он разбудил Гримницу, чтобы попрощаться.

— Вот. — Сказал он, вручая ей два свернутых листа. — Это завещание, по которому тебе выделяется вдовья доля — третья часть всего, чем я владею. Остальное по нашим законам переходит к Тизу или нашему сыну, если он родится.

А вот это — он указал на второй лист, — письмо к твоему отцу. Если будет совсем плохо, бросай все и ищи защиты у князя. Раз уж он вспомнил о тебе, думаю, в обиду не даст. В сундуке лежит шкатулка, в ней монеты и прочие дорогие мелочи. Если придется бежать, шкатулку бери с собой, там все — твое.

Осторожно приложив палец к губам жены, заглушая возражения, рыцарь снял с шеи шнурок с маленьким ключиком и надел его на Гримницу.

— Ключ от сундука в сумке, найдешь, если что.

— А как же ты, без сумки поедешь, что ли? — Спросила княжна совсем не то, что собиралась. Но старая примета "не закудыкивать дорогу" вспомнилась вовремя, помогая унять любопытство.

— Некогда мне с поклажей возиться. Поеду налегке.

Глядя вслед удаляющейся всадников, Гримница вдруг поняла, что теперь осталась совсем одна. Все эти недели, с того самого момента, как сильные руки взломали заклинившую дверь, Арне все время зримо или незримо прикрывал ее своим широким плечом. Под его защитой можно было храбро спорить с заксонским десятником или показывать себя хозяйкой перед поселянами. Теперь же все это придется делать самой. И помнить, что воинов в крепости — раз-два и обчелся, припасов — почти нет… А разбойников хоть и разбили, только всех ли?

Проводив Арне, Гримница решила заняться насущными делами. И, для начала, поговорить с десятником, с которым вчера ругалась за телегу. Взяв с собой только брата, оруженосца и пару человек охраны, большинство солдат Арне оставил в крепости. И что они будут делать в свободное от караулов время, предстояло обсудить с их старшим. Но одно княжна знала точно, кормить вооруженных нахлебников она больше не собирается.

— Сколько ехать до ближайшего заксонского города и когда там бывают ярмарки? — Этим вопросом Гримница открыла небольшой совет, который созвала из тех, с кем успела сблизиться за эти дни.

— Так ведь, разве сама не помнишь, княжна? — Удивился дед Соберад. — Мы ж им всегда по осени лен и воск отправляли.

— Я помню, что отправляли, — парировала княжна, — но в ближайший ли? Нам надо, чтобы посыльный быстро обернулся.

— Есть один город в двух днях пути, почти сразу за старой границей. — осторожно начал Фите, переглянувшись с Тэде. — А есть еще один, до него ехать дня три — четыре. Про ярмарки я не знаю, но торг, вроде, и там есть, и там. А что нам надо продать?

— Нечего пока продавать. — Невесело усмехнулась Гримница. — Лен, если что сможем выхватить, будет только осенью. И то, посмотрим, продавать его или своим на рубахи пустить. Воск, разве что будет. Бортей у нас должно теперь прибавиться, прежних хозяев-то нет… А купить бы надо сарацинки на посев, сам же господину советовал. Репы купить на посев, гороха…

Бабушки, — обернулась она к Зоряне и Марыле, — что еще можно посеять или посадить сейчас? Такого, чтобы выросло побольше… Едоков у нас, сами видите, пока больше, чем работников. — Гримница кивнула в сторону суетящихся у ворот солдат, чтобы старушки, не приведи боги, не подумали, что речь о них.

— Дак репу же, ее, родимую. — В один голос подтвердили поселянки. — Сейчас — самое время.