Сидони-Габриель Колетт - Преграда
Но не все относились к ней свысока. В той среде парижской элиты, где она вращалась в годы замужества, существовал довольно узкий круг дам – сторонниц однополой любви. Они собирались в особых дамских салонах, вели интеллектуальные беседы, изливали друг другу душу, танцевали, слушали музыку и затем уединялись парами. Один из таких женских кружков собирался в доме богатой и эксцентричной американки Натали Клиффорд-Барни, куда приезжали даже дамы знатного происхождения. Прибывали они в закрытых каретах, закутанные с ног до головы в длинные плащи, чтобы не было видно, что некоторые из них одеты в мужские костюмы. Дело в том, что ходить в таком виде по городу запретил, под угрозой штрафа, префект Парижа Лепин, глубоко возмущённый поведением женщин, бросавших вызов приличиям и нормам морали. Открытое пристрастие к лесбосу было одной из примет того изысканного аморализма, который был характерен для нравов «Прекрасной эпохи».
В салоне Натали Барни, с которой Колетт познакомилась и подружилась ещё во времена Вилли, она встретилась с Мисси, то есть с маркизой Матильдой де Бельбёф, урождённой Матильдой де Морни, дочерью герцога де Морни (сводного брата императора Наполеона III) и русской княгини Трубецкой. Неудачный брак Матильды навсегда внушил ей отвращение к мужчинам. Она становится убеждённой лесбиянкой, носит только мужские костюмы (чаще всего фрак) и делает себе короткую мужскую стрижку. Мисси (как звали её близкие) безумно влюбилась в Колетт и, будучи властной по натуре, буквально подчинила её себе, заставила переехать жить в свой особняк в Париже, а летом увозила отдыхать в родовое поместье на юге.
Не будучи лесбиянкой по природной склонности, Колетт поначалу согласилась жить с Мисси, по-видимому, с отчаянья, ибо была выбита из колеи резкой переменой жизни, искала опору и утешения в своём одиночестве. Но постепенно она искренне привязалась к Мисси, была благодарна ей за любовь и поддержку. Впоследствии в своих очерках и воспоминаниях она будет писать о Мисси с большой теплотой и нежностью, показывая, что отношение к ней этой страстной лесбиянки было, по сути дела, своеобразной формой несостоявшегося материнства. Не случайно мать Колетт, Сидо, от которой дочь ничего не скрывала, одобряла её связь с Мисси, полагая, что эта женщина своей заботой и помощью заменит дочери её, уже старую, и создаст той условия для писательской деятельности.
Однако не все были так терпимы, как Сидо. Аристократическая родня Мисси была шокирована откровенно вызывающим поведением наследницы столь знатных родов Франции и России. И её – правда, временно – лишили средств к существованию. Поэтому она какое-то время не только не могла помогать Колетт, но и сама оказалась вынужденной искать источники дохода. Чтобы быть ближе к своей возлюбленной и не расставаться с ней. Мисси тоже становится актрисой театра пантомимы. Она написала пьесу, озаглавленную «Египетский сон», в которой средствами пантомимы предлагалось представить следующий сюжет: археолог нашёл в египетской пирамиде мумию красивой девушки и влюбился в неё. Ему снится, будто она оживает, поднимается, постепенно разматывает всё то, во что она была закутана, остаётся почти обнажённой, и он целует её. Эта пьеса была поставлена 3 января 1907 года в знаменитом парижском мюзик-холле «Мулен-Руж». Археолога играла в мужском костюме Мисси, а мумию изображала Колетт. В афишах было указано, что автор пьесы – маркиза де Бельбёф, и даже был изображён её родовой герб.
Когда мумия стала постепенно разоблачаться, в зале воцарилась гробовая тишина. Фактически зрители присутствовали на первом в Европе сеансе стриптиза. Все были потрясены такой дерзостью. А когда Мисси в роли археолога стала страстно, на глазах у публики, целовать ожившую мумию, т. е. свою возлюбленную Колетт, то зал не выдержал такой откровенной демонстрации лесбийской любви и взорвался шумом, гвалтом, криками протеста. В зале присутствовал муж Мисси – маркиз де Бельбёф, пришедший с группой молодчиков, нанятых для того, чтобы устроить скандал, выразить возмущение и сорвать спектакль. Только прибывший отряд полиции с трудом восстановил порядок, но спектакль был прерван, пьеса – изъята из репертуара.
На следующий день все парижские газеты вышли с огромными заголовками, сообщавшими о скандале в «Мулен-Руж». Позор обрушился на голову несчастной Колетт. Её обвинили в том, что она совратила благородную даму из высшего света. Мисси была слишком знатного рода и принадлежала к самым верхам общества, чтобы кто-то осмелился порицать её саму, а потому всю грязь вывалили на Колетт. Ей это принесло скандальную известность, послужило своеобразной рекламой. К ней стали внимательнее присматриваться театральные критики и рецензенты. Вскоре в прессе замелькали сенсационные сообщения о том, что артистка мюзик-холла Колетт под лёгкими накидками и полупрозрачными одеждами не носит трико телесного цвета, как остальные танцовщицы. А в одном из спектаклей она откровенно обнажила левую грудь, что вызвало волнение в зале и бурную реакцию в печати. Одни возмущались, другие, напротив, восхищались. Какой-то зритель от избытка чувств даже написал об этом проникновенные стихи, ибо такая откровенная демонстрация женского тела была тогда, в начале века, в новинку. Колетт от отчаяния бросала вызов приличиям…
Конечно, у Колетт, написавшей к тому времени семь книг, не могло не сложиться определённой потребности в писательской деятельности. У неё уже закрепилась привычка записывать то, что она чувствует и что видит вокруг себя, преображая реальные факты и наблюдения в художественные образы, а то и просто описывая своё душевное состояние. К тому же была у неё необходимость писать и ради заработка, ибо того, что она получала за выступления в мюзик-холле, ей не хватало, а за счёт Мисси она жить не хотела.
Прежде всего она стала сочинять либретто пантомим, в которых выступала. Написала также несколько скетчей, где стала исполнять уже роли «со словами». А в 1908 году в Брюсселе она сыграла роль Клодины в пьесе, сделанной по её роману «Клодина в Париже». Бургундский акцент, которого она так стеснялась, в этой роли был вполне уместен. Она имела успех. Конечно, не такой оглушительный, как её подруга Полэр в 1902 году в Париже в этой же роли, но всё же достаточный, чтобы её стали иногда приглашать в театры и как драматическую актрису. Однако большинство её выступлений проходило по-прежнему в жанре пантомимы, где ей особенно удался образ очаровательной и чувственной кошки в пьесе «Влюблённая кошка». С этой пьесой она объездила всю Францию, была в Бельгии и в Швейцарии.
Кое-что у Колетт сохранилось из старых запасов. Так, в 1906 году она проводила последнее лето жизни с Вилли, уже фактически покинутая им, в усадьбе Мон-Букон и писала там роман «Возвращение к себе», который стал пятым, завершающим томом серии книг о Клодине, но может читаться и как вполне самостоятельное, отдельно взятое произведение.
