Флора Спир - Дурман любви
Когда все кончилось, она продолжала обнимать его, лежа неподвижно и стараясь оттянуть момент, когда придется от него оторваться. Только теперь она заметила, что два колючих шарика впились ей в спину. И лишь сейчас осознала, как сильно его любит. Джек Мартин наполнил ее сердце горячей, бурной страстью – так же как и тело. Внезапно это открытие привело ее в ужас – ведь она не знала его истинных чувств к ней. Она должна выяснить, любит ли он ее – или она всего лишь временное явление в его жизни, и какая-нибудь другая женщина значит для него гораздо больше.
На пляже они оставались недолго: подул вечерний ветерок, вызвав рябь на воде и заставив Клари вздрогнуть от холода. Вернувшись в дом, она выжала волосы и стряхнула песок со спины и с ног. Тем временем Джек сходил в столовую и вернулся в свою спальню с подносом.
– Иди ко мне, – сказал он, когда Клари появилась в дверном проеме в одной только батистовой ночной рубашке с оборками. – Приятно видеть, мадам, что вы оделись подобающим для такого случая образом.
– Как и вы, сэр, – ответила Клари, глядя на его синий халат и босые ноги.
Поднос с едой был установлен в самой середине кровати. Расположившись в головах и опираясь на резную спинку, Клари потянулась к кусочку ветчины, но Джек шутливо шлепнул ее по пальцам.
– Я буду сам кормить вас, мадам, а когда вы насытитесь, мы с вами снова займемся любовью… но на сей раз не спеша.
– Вы обещаете?
Клари приоткрыла губы, и он вложил ей в рот ломтик ветчины.
– Будьте уверены.
Джек вонзил зубы в ломтик с другой стороны, и их губы соприкоснулись. Клари испуганно отпрянула.
– Что ты делаешь?
– Ты еще многому должна научиться, – проворковал он, ничуть не смутившись ее реакцией. – Во многих вещах ты удивительно невежественна, радость моя.
– Возможно, ведь ты сам держишь меня в неведении, – ответила она, ухватившись за возможность начать этот долгожданный разговор.
– Для меня будет величайшим наслаждением просвещать тебя, Клари.
– Правда? – Она посмотрела на него, слегка прищурившись. – Займись этим прямо сейчас, Джек. Расскажи, как ты съездил, чем занимался…
– Я имел в виду вовсе не это, – с нежной улыбкой отозвался он.
– Какая погода была в Филадельфии? – продолжала она. – О чем говорилось на встрече совета директоров? Какие торжества намечаются в день открытия канала?
– Я надеялся, что наша беседа будет более интимной.
Он стал чистить яблоко. Глядя на быстрые и красивые движения его длинных пальцев, Клари вспомнила, как они гладили ее бедра, ее грудь… Она закрыла глаза, стараясь думать 0 серьезных вещах. Нельзя упустить этот шанс!
Снова открыв глаза, она встретила вопросительный взгляд Джека.
– Почему ты ничего не рассказываешь мне о своей жизни за пределами Эфон-Фарм? – выкрикнула она.
– Я ведь не выспрашиваю у тебя каждую подробность твоей прежней жизни, Клари.
– Если бы ты действительно меня любил, ты рассказал бы мне все. – Я рассказал тебе очень многое.
– А на самом деле ничего!
– Клари, как ты не можешь понять, что я вынужден умалчивать о некоторых вещах, поскольку эти тайны мне не принадлежат.
– Что это значит, черт побери?
– Прежняя Клари! – улыбнулся Джек. – Как давно я не слыхал твоей ругани! Я даже соскучился по этим твоим словечкам. Они звучат в моих ушах сладкой музыкой.
И, вновь обретя серьезный тон, добавил:
– Не будем говорить об этом, Клари. Есть вещи, которых я никогда тебе не расскажу.
– И ты хочешь, чтобы я тебе верила? Я хочу верить тебе, Джек, но ты сам делаешь это невозможным.
– Почему, Клари? Чем я заслужил недоверие? В этом веке никто не может упрекнуть меня в том, что я нарушил данное слово. Милая, я тебя очень люблю, и теперь ты это знаешь, но на мне лежат определенные обязательства… и я обязан их исполнять. Я не способен изменить клятве, и одного этого достаточно, чтобы ты считала меня честным человеком. Если тебе мало этого, то я могу только выразить тебе свои сожаления.
Он потянулся к ней, и, не в силах сопротивляться страстному желанию, Клари пылко приникла к нему.
– Скажи, что ты мне веришь, – зашептал он ей прямо в рот. – Скажи, что ты веришь мне. Скажи, что ты любишь меня, как люблю тебя я.
– Я люблю тебя, Джек.
В его объятиях она ощущала себя как дома – в покое и безопасности. И никогда еще не чувствовала такого горячего, сумасшедшего желания.
Разве могла бы она питать такие чувства к тому, кто не достоин доверия? Если она так сильно любит Джека, как может не верить ему? И когда его губы обожгли ее своим прикосновением, она поняла, что ей все равно, правду он говорит или нет. Даже если он лжет ей каждым своим словом, она не желает знать об этом. Она хочет только любить его – любить и надеяться, что когда-нибудь он тоже ее полюбит.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
– В этом году у нас все получалось просто замечательно.
Джек сидел за обеденным столом, раскрыв свою конторскую книгу и выложив на полированную поверхность монеты в четыре столбика разной высоты.
– С урожаем мы еще не закончили, – заметил Мозес.
– Тем не менее, – сказал Джек, поочередно взглянув на Мозеса, Сару, Люка и Клари, – я решил сделать выплату заранее. Праздничные торжества по поводу официального открытия канала наступят совсем скоро, и вам, наверное, захочется купить себе что-нибудь. В конце года мы произведем окончательный расчет, и каждый получит свою долю полностью.
– Я бы не отказалась от новой шляпки, – сказала Сара. – Мозес говорит, что в Богемия-вилидж есть женщина, которая продает шляпки и шали. Он видел ее, когда последний раз был в городе. А Мозесу нужна праздничная рубаха. В общем, я поеду с ним, когда он отправится торговать нашими овощами и фруктами.
– Вот, это ваше. – Джек подвинул один из столбиков Мозесу, второй Саре, третий Люку, а затем сгреб четвертый, совсем небольшой в сравнении с другими. – Клари, ты не очень долго живешь на Эфон-Фарм, но эти деньги, несомненно, заработала.
Клари настолько удивилась, что без возражения взяла протянутые им монетки. Продолжая сидеть на своем месте, она молчала, пока Сара, Мозес и Люк не ушли.
– Я не могу это взять, – произнесла она, оставшись наедине с Джеком.
И выложила монеты на стол. Поднявшись со стула, он накрыл ее руки ладонями со словами:
– Ты честно заработала каждый пенни.
– Заработала чем? – воскликнула она и тут же залилась краской под его нежным добрым взглядом.
– На этой ферме всем известно, как много ты сделала, – сказал он. – Это справедливая плата за твои труды. Почему ты упрямишься, Клари? Я плачу Саре за работу, и она не видит в том ничего дурного.
